Сила, способная изменить мир. Душа - Элиза Полуночная

И кровь дракона, и черный воздух,

И эти величиной с кулак твои звёзды.

Во тьме лишь твоя мне нужна рука,

И броня оперения легка, крепка,

Из подземного мира и вверх, и вверх.

Поверь! Я верю, и ты поверь.

«Поверь» (Хелависа)

Вспыхнули защитные руны. Первая птица ударилась о щит с таким звуком, будто в металл прилетело не что-то из плоти и крови, а кусок железа. Рыцарь заскрипел зубами и прижал её к себе крепче, припадая на колени.

— Будь проклят Моргред с его погаными приёмчиками…

— Это же просто мёртвые птицы, — изумилась Анью, отчаянно краснея от того, как Лансель прижимает её к груди, а затем стало не до смеха и уж точно не до смущения.

Их бомбардировали трупами в самом буквальном смысле. Щит и свет, что создавал Лансель, не давали нежити добраться до них, и это радовало. Громыхало так, будто они попали под град.

Чародейка потрясенно смотрела на упавшие на камни изуродованные тушки. Из раскуроченных черепов торчали лезвия, а на лапках были металлические шпоры. Металл был мутным, будто смазанный чем-то несовместимым с жизнью. Что должно было быть в голове у мага, что он изувечил столько мёртвых птиц? Она не понимала и искренне надеялась, что на этом сюрпризы от Моргреда закончатся.

Сколько она так сидела, прижимаясь спиной к нагруднику рыцаря? Анью не могла сказать толком. Лавина, сыпавшаяся на щит, всё не прекращалась. От хлопанья крыльев и звуков ударов шумело в ушах. Мельтешащие вокруг птицы заслонили собой солнце. Она даже не сразу поняла, что завеса света, которая оберегала их от нежити, стала тоньше, словно прозрачнее. Привыкнув, что у неё большой магический и энергетический резерв, она совсем забыла, что люди в разы слабее. Лансель выдыхался, а тварей меньше не становилось. Птицы, не переломавшие крылья о щит, после удара поднимались в небо и снова обрушивались на них. Те, которые больше не могли подняться в воздух, ползали неподалёку, ожидая, пока свет погаснет.

— Так не пойдёт, — чародейка завозилась, вынимая посох из петли. — У тебя скоро сил не останется. Выпусти меня.

— Тебя порвут на лоскуты прежде, чем что-то наколдуешь, — пресёк попытку Лансель.

— Ну уж нет, я с ней не пойду, — завозился в шарфе Дэрмин. — У меня нет новой жабы, надо эту беречь.

— Их не становится меньше, ты не выдержишь столько! — возмутилась Анью.

— Выдержу. У Моргреда рано или поздно закончатся силы, и они перестанут атаковать, — упрямо стоял на своём Лансель.

— Если Моргред вскрыл мой тайник в Эльберии, то не факт, что закончатся, — задумчиво проговорила Энвиса.

— О чём ты?

— У меня там должно было остаться ядро силы… — повинилась даро.

— Насколько сильное? — чародейка чувствовала, что ничего хорошего сейчас не услышит.

— Меня пугает, когда она сама с собой разговаривает, — проворчал Дэрмин, шлёпнувшись из шарфа ей на колени и старательно уползая куда-то под ноги Ланселю.

— Меня, честно говоря, тоже, — заскрипел зубами Лансель.

— Хватит, чтобы сравнять с землёй Берн.

— Какого демона ты хранила такую прорву силы в башне?! — изумилась чародейка.

— Я же не собиралась умирать! Я ставила эксперименты с маной. Поток магии привлёк Легироса. Ну и вот…

— Да как ты могла выгореть, когда у тебя там ядро силы было?! Впрочем, это потом, сперва нужно всю эту дрянь сжечь!

— Ты никуда не пойдёшь! — Лансель сжал её запястье сильно, почти до боли. — Триста лет назад эти птицы разносили мертвецкую гниль. Одна царапина — и будешь гнить заживо.

— Ждать не вариант. Силы у Моргреда, как оказалось, прорва.

Анью телепортировалась из-под щита. Свет ощутимо резанул по привыкшим к темноте глазам. Со стороны всё выглядело ещё хуже, чем могло показаться. Лансель был в каком-то жутком коконе из птиц. Они летали по кругу, то и дело поднимаясь в небо и пикируя вниз. О том, что внутри кто-то есть, можно было догадаться лишь по жуткому звуку, когда очередная тушка билась о щит. Чародейка успела сплести нити магии в заклинание, прежде чем нежить её заметила. Птицы резко сменили курс, летя на неё плотным потоком.

— Вэн аэнье!

Огненная птица расправила крылья, мчась навстречу нежити. Крик тысяч мёртвых птиц слился в леденящий душу вопль. Они влетали в пламя, наполняли воздух едким запахом горелых перьев и почерневшими тушками падали на камни. Нежить не знала страха, не чувствовала боли. Была лишь команда уничтожить — и птицы пытались взять числом. Нечто совершенно неожиданно и ощутимо ударило по спине, вспышкой резкой боли прокатившись вдоль позвоночника. Браслет стал ощутимо горячим. Анью вскрикнула скорее от удивления, нежели от боли, и успела лишь обернуться, когда чёрный поток повалил её на стылую землю.

Грохот крыльев и торопливый стук собственного сердца оглушали. Твари царапали кожу лезвиями. Чародейка ударила вокруг себя чистой магией, снося нежить, но её тут же снова накрыло. Стало по-настоящему страшно. Она отбивалась, создав покров из пламени, но птиц было слишком много. Они лезли в огонь, загорались и продолжали клевать и царапать её. Множество мелких ран, оставленных тварями, нещадно пекло. Она чудом умудрилась уберечь глаза. Нежить отвратительно воняла кровью и болезнью, что медленно распространялась по крови. Пернатый поток тащил её вниз по склону. Изредка Анью билась спиной о камни, и её тут же волокло дальше.

На краткий миг она словно отключилась, потонув в яростном потоке пернатых умертвий, а затем в голове словно что-то щёлкнуло. Ярость перекрыла испуг и чувство боли. Кровь взбунтовалась, вскипела в венах и хлынула наружу, враз располосовав всё, до чего дотянулась.

Чародейка медленно поднималась на ноги. Кровавые плети трепетали в воздухе, не подпуская никого. Магия действовала сама, на уровне инстинктов. Медленно, словно снег, кружили вокруг перья. Белые, коричневые и — больше всего — чёрные. Звук рвущейся плоти и свист кровавых плетей были каким-то далёким. Изуродованные трупики усыпали землю вокруг так, что камней не было видно. Птиц было так много, будто Моргред собрал их со всего Берна. Аньюриэль озиралась вокруг. В голове был непонятный гул. Она словно была здесь и где-то далеко одновременно. Всё казалось таким медленным, будто время потеряло свой привычный темп, а затем всё разорвалось гулким металлическим звуком.

Одна из тварей атаковала щит Ланселя, и этот звук, похожий на удар гонга, разорвал мгновение. Чародейка вздрогнула от неожиданности. Вернулась боль, а с ней и чувство реальности. Поток мыслей повернул в нужное русло, она ошалело уставилась на Ланселя, пытаясь понять, как он воспринял то, что сейчас творится. Рыцарю, откровенно говоря, было не до неё. Пусть часть птиц