Сказ о наёмнике, деве и драконе - Дэниэл Кахелин

Она обреченно опустила руки, закрывая глаза.

– Ты меня используешь, – заметил я, вновь отпивая из кружки. – Это моя кровь, и я использую ее как хочу.

Трактирщик подмигнул мне.

– Эгоист, – бросила княжна.

– Никого не напоминает? – парировал я. Она не ответила. – И почему тебе не использовать свою кровь? Может, хватит использовать других? – спросил я.

Я посмотрел на огонь – пламя равномерно покачивалось. Я улыбнулся, наслаждаясь мирной жизнью, без странствий и опасностей.

– Айгнар, – серьезно произнесла Сандра. Голос невольно дрогнул. – Если я использую свою кровь, чтобы открыть портал, за ним меня ждет лишь смерть.

Она заглянула мне в глаза.

– Ага, – кивнул я. – А меня ждет выпивка.

Я усмехнулся, глядя на дно кружки. Мутное отражение ехидно смотрело на меня.

– Я ухожу, – тихо ответила Сандра.

– Скатертью дорога, – бросил я.

Она покачала головой, направилась к двери, затем остановилась.

– А я верила тебе, Айгнар. – Желтые совиные глаза смотрели с укором. – Верила, что ты если не выполнишь обещание, то хотя бы закончишь контракт.

Она продолжала смотреть. Я поморщился, вернулся к кружке.

– Оставь свои чары для других, – буркнул я.

– Это не чары, следопыт. Я лишь пыталась воззвать к твоей совести.

– Свою совесть я утопил, – заметил я. Собственный голос показался мне чужим.

– Я так и думала, – ответила княжна. – Прощай.

Я лениво махнул рукой. Сандра дернула дверь, но та не поддалась. Она дернула еще раз, дверная ручка отвалилась, обращаясь в пепел на белых ладонях. Я с удивлением посмотрел на княжну. Она вздрогнула – для нее это было таким же потрясением.

Стены трактира пошатнулись, словно какой-то великан захотел перевернуть все вверх дном. Пол под ногами затрещал, стены почернели, стол зашатался, стул едва не провалился в подпол. Я вскочил – под моими ногами разверзлась зубастая пасть. Она смотрела на меня, сгнившие доски походили на зубы. Я закашлялся. Воздух сделался отвратительным, я ощутил нотки гниения. Потолок прогнулся, доски треснули, зашелестели, будто лапки насекомых. Пламя погасло, оставив после себя лишь чернеющие угли. Они пялились на меня, будто истлевшие черепа.

Я посмотрел на кружку, которую держал в руках. Ее содержимое напоминало кровь. Я в ужасе отбросил ее в сторону. Трактирщик у стойки приветливо помахал. Его радушное лицо исчезало, уступая место белеющим костям. Он странно дернулся и рассыпался. Княжна в ужасе отшатнулась. Стены тянулись к ней, деревянные доски угрожающе затрещали.

– Сандра, берегись! – крикнул я.

Пол у ее ног разевал свою бездонную пасть. Перепрыгнув кусачие доски, я оттолкнул княжну в сторону. Дверь слетела с петель. Больно ударившись, я покатился по земле, следом упала Сандра.

– Пусти, – буркнула она, отталкивая меня в сторону.

Мы молча смотрели, как жуткий трактир уходил под землю. С треском и грохотом он скрывался в рыхлой кладбищенской земле. Я вздохнул, оглядываясь вокруг.

– Теперь ты понимаешь? – Сандра посмотрела на меня.

– Понимаю, – тихо ответил я, осматривая местность.

Надгробия с могилами и склепы – одни раскопаны, другие разрушены. Вокруг этой мертвой поляны разросся темнеющий лес.

– Застряли, – обреченно заметил я. – Прости.

Я коснулся плеча княжны. Она отшатнулась.

– Не время. Смотри.

Она указала на одно из надгробий. Старинное, почерневшее, точно обугленное, и потрескавшееся, будто его пытались разбить мечом. На нем, закинув нога на ногу, расположился я. Вернее сказать, мой двойник, потому что я стоял рядом с княжной. Сандра внимательно посмотрела на меня, будто сравнивая. Я не сводил глаз с двойника. Лицо у него было бледное, словно тот давно умер. Может, так оно и было. Одежда на мою ничуть не похожа: чудная шляпа, запыленный сюртук и новехонькие сапоги. Я посмотрел на свои – сходство было.

Незнакомец, походивший на меня, нетерпеливо стучал пальцами по надгробию. На пальцах было множество перстней – все с камнями, алыми, как кровь. Двойник, спрыгнув с надгробия, направился к нам.

– Айгнар, братец, – рассмеялся он. – Хорошо ли отдохнул? Выпивка славная, верно?

Голос у двойника был на удивление приятный, но манера речи витиеватая. Чувствовалось в нем что-то опасное, но тщательно скрываемое. Так же как и ненастоящая личина, скрывающая его лицо.

– Неужели не рад меня видеть? – улыбнулся он, разводя руки, будто в попытке обнять.

Я направил на него меч, лезвие едва коснулось его груди.

– Полегче, дружище, – заметил двойник. – Ведь я это ты. – Он продолжал улыбаться. – Не уколись.

– Не слушай его, – сказала княжна. – Он лжет, здесь настоящий только ты.

Я посмотрел на нее. Она сосредоточенно смотрела на двойника.

– Да? – усмехнулся он. – Айгнар, может, ты это я? Может, ты мое отражение?

Он сделал шаг. Я отступил, не опуская меч.

– Не поддавайся, – шептала княжна. – Он пытается тебя запутать.

На пальцах княжны загорались синие огни. Они слабо мерцали, затухая, будто ее сил не хватало. За спиной у двойника появилась фигура. Он обернулся, отошел в сторону, указывая руками на возникшую из темноты девушку. Точная копия княжны – так похожа, что я невольно взглянул на Сандру, стоящую рядом со мной. Точно княжна – только глаза другие, зеленые. Она одета в черное платье, на голове венок из роз. Я вдохнул, ощущая свежий запах цветов.

– А это твоя спутница, – произнес двойник. – Посмотри, как похожа.

Девушка оскалилась в улыбке.

– Магия крови опасна, – обратилась она к княжне. – Кто знает, что ждет тебя в отражении, запачканном кровью.

Она облизнулась.

– Княжна, – обратился я к Сандре. – Кто они?

Я смотрел на двух незнакомцев. Те словно сошли с зеркала, искаженного кровью.

– Вампиры, – едва слышно ответила Сандра.

Отражения засмеялись.

– Да, ты права, – бросил мой двойник, снимая шляпу.

– Мы те, кто пьет кровь, – пояснила девушка с венком из роз.

– Довольно маскарада, – сказала княжна. – Покажите свой настоящий облик.

Она вновь попыталась зажечь ледяной огонь, но ничего не вышло.

– Легко, – ответил мой двойник, становясь серьезным. Его лицо начало искажаться. Мои черты пропадали, становясь иными. Внешность менялась, тысячи образов мелькали перед глазами, но ни один из них не был настоящим лицом вампира – только мертвенная бледность и хищный оскал оставались неизменными.