Госпожа победа - Олег Чигиринский

— Я же не нарочно, — просипела она. Голос вдруг исчез куда-то, как при ларингите.

— Я понимаю. Не хватало еще, чтобы ты это нарочно. Нина, я только за тем и приехал, чтобы сказать тебе: не трогай меня, ладно? Не звони, не назначай встреч. Когда разгребемся со всеми делами — я тебя сам найду. Я тебя очень люблю, зайчик, — торопливо сказал он, — но положение сейчас очень тяжелое. Под нас копают. Я найду тебя.

Он быстро чмокнул ее в щечку и исчез в потоке людей.

Ниночка стояла у входа в метро, и люди огибали ее, окаменевшую московскую Ниобу, не узнавая в этой выгоревшей женщине популярную телеведущую.

— Гражданка, не загораживайте проход, — сказала тетка в синем мундире. Ниночка тупо уставилась на громадный бюст в сигнальных огнях пуговиц, потом сделала шаг назад, потом повернулась и побежала. Через двести метров сменила бег на быстрый шаг и шла, шла, шла пустеющими улицами…

Она остановилась возле телефона-автомата. Задумалась. Ее остановила какая-то мысль, но мысль эта была тут же потеряна. Нина попробовала ее найти, вспомнить.

Телефон-автомат. Она сунула руки в карманы. Визитная карточка. Прямоугольничек тонкого и плотного картона.

Она шагнула в стеклянную будку, беспощадно перехватив очередь у толстяка с «авоськой», из которой жалобно торчали синие куриные ноги.

— Полковник Сергеев?

— Да, Нина!

Он узнал ее мгновенно. Ждал?

— Я согласна.

— Где вы? Поезжайте на метро — обязательно на метро! — к своему дому, но туда не идите, ждите у выхода из метро, на углу, я сам за вами приеду.

Ниночка повесила трубку и, выходя из будки, поймала благодарный взгляд толстяка с «синей птицей».

Темнота сгущалась. Толстяк покинул будку, выслушав серию длинных гудков в трубке. Помялся у перехода, подошел к Ниночке.

— Девушка, а, девушка… Вас проводить?

— Нет, спасибо.

— Здесь опасно ночью одной ходить.

— Ничего, я как-нибудь.

— Ну, как хотите… — сказал толстяк.

Ниночка спустилась в метро, как во сне, доехала до своей остановки. Улица была пуста. Случайные прохожие, на крейсерской скорости следующие вдоль улицы, не в счет. Не в счет и редкие машины, молекулы одностороннего движения: темный «москвичек», ушастый «запорожец», белая карета «скорой помощи»…

Против ее ожиданий, карета не проехала дальше по улице, остановилась на углу. Задние двери открылись, оттуда вышли женщина-врач и двое парней-санитаров.

— Девушка, простите, это дом шестнадцать?

— Я не знаю… «Странно, — подумала она, — а ведь действительно не знаю, хотя уже лет семь живу в этом районе…»

Она почувствовала легкий укол, рефлекторно дернулась:

— Что вы де…

— Тихо! — сверкнула глазами женщина-врач. Ниночка почувствовала хватку больших ладоней на своих плечах…

— Девушка, вам плохо. Успокойтесь, сейчас вам окажут помощь…

— Не на…

— Да тихо ты!

Еще одна машина повернула из-за угла, нарушая правила, против движения: серая «Волга»…

— Быстро, быстро… — заторопил «врача» «санитар».

— Стоять! — из-за руля «Волги» крикнул полковник Сергеев. — Стоять всем!

* * *

Сергеев действительно ждал ее звонка. Он знал, что Ниночка не выдержит, позвонит любимому, и знал, что трус и тряпка Славик пошлет ее подальше. Он мог более-менее сомневаться в ответной реакции Ниночки — иногда случается, что вот такие-то гады и получают в подарок от судьбы самоотверженных до идиотизма женщин. Но если бы Ниночка оказалась как раз такой, он бы придумал что-нибудь еще.

Другое дело, ему совсем не хотелось ничего придумывать. Чем ближе он был к выполнению своей задачи, тем лучше понимал, какова будет награда: звезда Героя посмертно. Вне зависимости от провала или успеха дела: он знает слишком много.

Будучи в Крыму, он наблюдал «спорт самоубийц» — экстремальное скалолазание. Без страховки, без крючьев или закладок, надеясь только на себя, люди поднимались по отвесной — а то и с отрицательным уклоном — стене. Последив полчаса с замиранием сердца за обтянутой красным эластиком поджарой задницей, Сергеев решил поговорить с ее обладателем — и дождался, пока спустится чернявый красавчик-яки в красных велосипедных штанах. По уверениям экстремального скалолаза, ничего архисложного в этом не было: надо было лишь правильно рассчитать свои силы и правильно выбрать маршрут. Вот если ты просчитал его неправильно, тогда — швах. Ты ведь не можешь отдыхать, искать и пробовать один вариант за другим, ты должен пройти с первой попытки.

Сейчас Сергеев чувствовал себя именно так: на отвесной стене, без малейшей поддержки, он мог рассчитывать только на собственную силу. И малейшее отклонение от маршрута в сторону будет гибельным. Он должен пройти с одного раза, и хотя хозяева толкают его в смертельный тупик под нависающим карнизом, он туда не пойдет.

Вопрос — куда?

Пока что Сергеев видел лишь одного человека, с которым его объединял общий интерес: остаться в живых. Человека этого звали Вадим Востоков.

Складывалась интересная система, треугольник Сергеев — Востоков — Ниночка. Трое в одной лодке. Как можно использовать девчонку? Пока не ясно, но понятно одно: нужно не допустить, чтобы первыми ее перехватили люди Пренеприятнейшего…

Он вывел машину на одностороннюю улочку по какому-то наитию. Ведь в принципе не собирался нарушать, хотел проехать как полагается… А мог и не успеть…

Легки на помине. «Скорая», двое амбалов, третий за рулем, сучка-врачиха…

— Стоять! — крикнул он. — А ну стоять!

Он не рассчитывал, что они послушаются, просто отыгрывал для себя и Ниночки секунду-другую. Конечно, если гэбисты решили использовать тетрадотоксин, эти секунды псу под хвост. Но, может быть, они хотели сначала кое-что узнать. Ради Нины — пусть будет так!

Он вывернул руль, как мог, машина вильнула и зацепила одного из громил, того, что держал носилки. Громила полетел в одну сторону, носилки — в другую. Врачиха замахнулась на Ниночку, тонко блеснула игла — не иначе, стерва гэбэшная хотела вогнать ее девчонке в глаз. Но вот тут он уже успел… Бросился к ней, выкатываясь из-за руля, а в ладони уже лежит удобно рифленая рукоять «стечкина», и стерва не успевает, и отлетает на четыре шага, и на белом халатике у нее горит алая клякса на месте правой груди… Вторым выстрелом Сергеев зацепил по голове державшего Ниночку амбала. Совсем слегка зацепил — но «стечкин» хорош именно своим останавливающим действием. Действие в данном случае было не останавливающим, а приводящим в движение: амбала вместе с Ниночкой бросило на стену. Это ее, дурочку, и спасло: водитель промахнулся, выстрелил в Сергеева и тоже промахнулся, а Сергеев задел его по ребрам и сбил прицел, и он промахнулся снова, и уже вторым выстрелом полковник попал ему в живот.