Артистка - Юлия Монакова

За дверью не раздавалось ни звука. Осторожно высунув нос из своей комнаты, Вика по этой особенной тишине догадалась, что находится в доме совершенно одна. Спустившись на первый этаж, она обнаружила в кухне записку:

«Малыш, я повёз деда за продуктами. Не скучай, мы скоро вернёмся! Завтрак на столе. Целую!»

Вика разыскала целое блюдо румяных аппетитных сырников, заботливо накрытых сверху тарелкой и укутанных в полотенце, чтобы не остыли. Рядом стояли розетки с мёдом и вареньем. Прихватив пару сырников и откусывая на ходу, Вика открыла дверь и вышла в сад. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, чтобы в её беспокойной голове хоть немного прояснилось.

В саду пахло дождём – но не пролившимся, а только намечающимся. Резкие порывы ветра качали кроны деревьев и срывали листья с кустов.

По ту сторону забора снова пели. Галинка была в своём репертуаре… Похоже, там, у самой изгороди, находилось её любимое место для пения – можно было сидеть на мягкой чистой травке и любоваться садом, а также вершинами гор, вырастающими вдали.

Осторожно ступая, чтобы не спугнуть певицу, Вика подошла поближе, чтобы лучше слышать. Это опять была украинская народная песня – они получались у Галинки особенно хорошо.

– Несе Галя воду, коромысло гнеться,

За нэю Иванко, як барвинок вьеться.

«Галю ж моя, Галю, дай воды напиться.

Ты така хороша – дай хочь подывиться!»…

Заслушавшись, Вика, неожиданно для самой себя подхватила песню, благо она была ей прекрасно знакома:

– Прийшов у садочок, зозуля кувала.

А ты ж мэнэ, Галю, та й нэ шанувала…

Если Галинка и растерялась от этого неожиданного появления, то голос её даже не дрогнул. Она невозмутимо продолжала выводить, заливаясь соловьём:

– Стэлыся, барвинку, – буду полываты,

Вэртайся, Иванку, – буду шануваты.

Заканчивали они уже хором – дуэтом, на два голоса, да так ладно, словно всю жизнь репетировали. Допев песню, пару мгновений молчали. Наконец, из-за забора раздался голос Галинкиной матери, о чьём присутствии Вика даже не догадывалась:

– Як тебе звати – Вика?.. Добре спиваешь, дивка. Душевно.

– Дякую, – машинально поблагодарила она. Отчего-то тяжело вздохнув, Галинкина мама поднялась и ушла в дом, оставив дочку наедине с Викой. Они снова некоторое время неловко помолчали. Петь вдвоём было явно легче, чем лихорадочно придумывать темы для светской беседы…

– А я завтра утром уезжаю в Москву, – зачем-то сказала Вика, и это звучало как приглашение к примирению.

– Это хорошо, – самолюбиво отозвалась Галинка, гордо отвергнув перемирие. – Хорошо, что уезжаешь, – пояснила она, чтобы у соперницы не оставалось больше никаких сомнений на её счёт.

– Послушай, – спокойно и доброжелательно произнесла Вика, – я не понимаю, почему ты злишься на меня. В том, что у вас с Даней ничего не вышло, моей вины нет ни капли… Ты просто тешишь себя иллюзией, что я вам мешаю. Но это не так. Даня в принципе не относится к тебе как к потенциальной девушке.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – нервно сказала Галинка и, вскочив на ноги, бросила напоследок ей в лицо, перед тем как скрыться в доме: – Уезжай уже поскорее!

После её ухода Вика долго стояла одна в саду, глядя прямо перед собой, но ничего не видя. На душе было ещё тоскливее, чем раньше. Очнулась она от своего лёгкого забытья только тогда, когда услышала, что к дому подъехал «жигулёнок» – Данила с Анатолием Ивановичем вернулись из магазина. Она нацепила на лицо лёгкую улыбку и отправилась им навстречу.

– А у меня для тебя сюрприз, малыш! – Данила помахал ей свёрнутой в трубочку газетой. Это оказался свежий номер городского еженедельника. Вика развернула его и ахнула. Прямо на первой полосе была помещена огромная фотография: Тодорович, Золотова, Белецкий, а также Вика и Данила на ялтинской набережной, перед самым отплытием. Фотограф запечатлел их в момент оживлённой беседы. Вика поняла, что пропала: даже на плохоньком размытом снимке, сделанном, похоже, из-под полы и издалека, было прекрасно видно, с каким обожанием она смотрит на Александра, буквально заглядывает ему в рот. Она и не подозревала, что её чувства настолько очевидны со стороны. Впрочем, может, ей это только кажется, потому что она сама знает о себе всю правду?.. Данила вон совершенно спокоен, шутит, улыбается – стало быть, ничего не подозревает…

Немного подуспокоившись, Вика быстро пробежала статью глазами.

«В Ялте снимается кино!» – гласил заголовок. Основной же текст был следующим:

«Не секрет, что наш гостеприимный южный город издавна привлекает не только туристов, но и кинематографистов. На днях в Ялту прибыла киногруппа под руководством знаменитого московского режиссёра Василя Тодоровича. Среди актёров, задействованных в съёмках его нового исторического фильма, две суперзвезды: Александр Белецкий и Мария Золотова. Как стало известно нашему специальному корреспонденту, они сыграют влюблённую пару. Уже отснято несколько эпизодов в Ливадийском дворце и парке; группа планирует задержаться в Ялте ещё на неделю. Вчера вечером, чтобы расслабиться после напряжённых трудовых будней, компания артистов во главе с режиссёром совершила увлекательную морскую прогулку до Гурзуфа».

Вика прочла коротенькую заметку и вновь перевела взгляд на фото. Даже на этом паршивом снимке было видно, как красив Белецкий… Сама она накануне постеснялась его фотографировать, нащёлкала только пейзажей да себя с Данилой. Поэтому можно было сказать, что это – их единственная совместная фотография. Она виновато улыбнулась и подняла глаза на Данилу:

– А можно мне оставить этот номер себе?.. Всё-таки я никогда ещё не попадала на первые страницы газет. Пусть даже моего имени здесь не упоминается…

– Какие вопросы, забирай, конечно! – Он махнул рукой. – Если хочешь, можем потом в киоске ещё несколько номеров прикупить. Ну, я не знаю – может, бабушке пошлёшь. На память…

Вика, ещё раз улыбнувшись, прижала газету к сердцу и рванула с ней наверх, к себе в мансарду.

В полдень Данила повёз Вику по туристическим магазинчикам, чтобы та смогла набрать с собой памятных сувениров. Были куплены и многочисленные магнитики на холодильник с видами Ялты и окрестностей; и ракушки всевозможных форм, цветов и размеров; и даже игрушечный замок на скале – миниатюрная копия «Ласточкиного гнезда». Данила, несмотря на все Викины протесты, оплатил её покупки сам.

– Ты же, надеюсь, не феминистка? Тогда к чему эти бурные сцены, – добродушно усмехнулся он.

Вика смутилась:

– Не феминистка, но всё равно… ты и так для меня столько сделал… и делаешь.

– Да потому что всё, что я делаю для тебя, – приносит удовольствие и радость мне самому, – просто объяснил он. – Так что расслабься, я банальный эгоист.

После обеда они отправились прощаться с морем. Точнее, прощалась одна Вика, а Данила просто её сопровождал. Море было неспокойным, оно бурлило и плескало им в лицо холодными солёными брызгами.