Абсолем - Саша Глейзер

— Каждый год мы собираемся здесь, чтобы почтить, вспомнить и отпраздновать великое событие, ставшее переломным в истории всего человеческого существования. Мы вспоминаем грандиозную Победу над агрессорами и захватчиками, которые предприняли попытку уничтожить род человеческий. Тот урон, который был нанесен, мы еще долго будем восполнять, но главное, что сейчас мы на верном пути. Сегодня, в эту самую секунду, сей праздник отмечает вся планета, потому что этот триумф общечеловеческий! Но для вас, для тех, кто сейчас находится в этом зале, он еще и профессиональный. Так празднуйте от души! Итак, начинаем отсчет!

На стене за спиной Паулюса возник циферблат, стрелка на котором дрогнула и устремилась совершать круг. На последних секундах Паулюс гаркнул:

— Десять!

— Десять! — в унисон с ним прокричали сотни восторженных голосов.

— Девять!

— Девять! — вторили голоса студентов и преподавателей.

— Восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один!

С громкими хлопками зеркальный потолок расцветила яркая иллюминация, ослепительно вспыхнули цветочные композиции на стенах и столах, еще ярче засеребрился воздух, заполыхал золотистыми огнями пол, воспламенились ароматные восковые фонарики, окутавшие сладкой дымкой всех присутствующих, — праздничное сочное марево поглотило седьмой ангар.

— Бал Победителей открыт! — громко провозгласил Паулюс.

Зал взорвался громогласными аплодисментами. Помахав студентам, Паулюс пошел прочь со сцены. Не успел он сойти с нее, как с другой стороны на середину выскочила приглашенная рок-группа. Лица участников популярного бэнда были раскрашены под демонов. Барабанщик был красным рядовым, басист — гипнозом, гитарист — сарафом, вокалист конечно же ангелом. Увидев, кто будет выступать, вся женская половина зала завизжала от восторга. В ту же минуту под сводами ангара загремела популярная мелодия. Студенты кинулись в пляс. К Максу подошел ректор Паулюс.

— Непривычно видеть тебя на празднике. Ну, может и к лучшему, что Леони тебя вытащила сюда, — проговорил он, поглядывая на студентов.

Макс скосил на ректора глаза, но ничего не ответил.

— Можешь молчать сколько угодно, но я считаю, что хватит тебе дома затворником сидеть, пора выбираться. Личная жизнь — это такое дело, сама не наладится.

— Мне ее здесь со студентками налаживать? — невозмутимо поинтересовался Макс.

Паулюс осуждающе покачал головой:

— Не говори глупостей. Здесь и помимо учащихся есть на кого посмотреть. Взять хотя бы эту новенькую. Она милая, а сегодня вообще само очарование.

Эмилия действительно выглядела очень привлекательно в легком шифоновом платьице в горошек. Ее волосы были красиво убраны в высокий пучок, украшенный настоящими апельсиновыми первоцветами, глаза были подведены темнее обычного, зато губы были не накрашены, а лишь увлажнены легким прозрачным блеском. Только сейчас Макс обратил внимание на длинные стройные ноги девушки. Они были умопомрачительно красивы, словно выточены из мягкого податливого камня. Почему он раньше этого не замечал? Возможно, все дело в высоких каблуках и коротком платье, в которых Эмилия была сегодня. Макс быстро отвел взгляд, но Паулюс успел заметить, с каким интересом он разглядывал ноги библиотекаря.

— От тебя не убудет, если пригласишь девушку на танец, — сказал ректор.

— Мы коллеги, — резко ответил Макс, — у нас исключительно рабочие отношения.

Паулюс еще раз недовольно посмотрел на преподавателя, но больше настаивать не стал. Он увидел жену, стоявшую возле фотокабинки. Авакян поманила мужа, и тот направился к ней. Леони начала что-то жарко объяснять ему, указывая на группу, находившуюся на сцене. Паулюс согласно кивал, но не успевал вставить ни слова. Макс усмехнулся. Неожиданно кто-то тронул его за плечо. Он обернулся, усмешка тут же исчезла с его лица. Рядом стояла Ирен Клео.

— Что вы здесь делаете? — проговорил Макс вместо приветствия.

— То же, что и ты. Слежу за порядком. Я волонтёр от родительского комитета.

Макс почему-то был уверен, что волонтёрствовать Ирен возжелала только в этом году.

— Что-то я не наблюдал вас на предыдущем Балу, — сказал Макс, нисколько не боясь быть уличённым в том же.

— Ах, с моей профессией я не всегда вольна делать то, что хочется. Но в этом году я смогла позволить себе поработать на благо детей. — Ирен окинула нежным взглядом танцующих студентов.

— Здесь нет прессы, — заметил Макс, — не нужно.

Чарующая улыбка сползла с лица Ирен. Она резко обернулась к Максу, открыла рот, чтобы высказать ему что-то, судя по выражению её лица, нелицеприятное, но вместо этого вдруг рассмеялась. Макс продолжал с невозмутимым видом наблюдать за всеми метаморфозами, происходившими с лицом актрисы.

— Ты невероятен, — проговорила Ирен, покачав головой, — половина, да что там половина, практически все мужчины в этом зале многое бы отдали, чтобы оказаться на твоем месте. За мою благосклонность боролись не последние люди в нашей стране, но ты… Ты — это нечто!

Макс не знал, что ей на это ответить. Вернее, знал, но то был слишком грубый ответ, поэтому он счел за лучшее промолчать. Однако проблема была в том, что его молчание и невозмутимость еще больше злили и распаляли Ирен. Казалось, она вот-вот наплюет на все приличия и прямо здесь в зале, не обращая ни на кого внимания, схватит его за грудки и встряхнет, чтобы он наконец осознал, кто перед ним стоит. Макс отвернулся от Ирен и посмотрел в зал. В этот момент зазвучала романтическая баллада, и студенты повели своих спутниц на медленный танец. От одной из компаний отделился Тимо Клео. Он держал под руку девушку, которую Макс видел впервые, очевидно, она не являлась студенткой их колледжа и, судя по всему, была старше Тимо. Девушка выглядела очень эффектно в блестящем обтягивающем тёмно-зелёном платье из птичьего шёлка, которое выгодно подчеркивало ее пышные формы. Многие студенты провожали Тимо завистливыми взглядами. Однако ни на кого, кроме Тимо, его спутница не обращала внимания. Во время танца она буквально млела в объятиях старшего сына Ирен Клео.

— Ваш сын — манипуляторный гений? — неожиданно спросил Макс, вновь повернувшись к Ирен.

Женщина озадаченно посмотрела на него, не понимая, к чему был задан этот вопрос.

— Насколько уж гений, не знаю, но то, что он очень хорошо разбирается во всех этих штуках, факт.

— Как вы думаете, а смог бы он, предположим, взломать очень мощную защитную программу?

— Да откуда же я знаю?! Спроси у его преподавателя по… Как там называется соответствующий предмет? Он же мне ничего не рассказывает, да и, откровенно говоря, мне такие вещи совершенно не интересны.