Академия любви и ненависти - Иринья Коняева

— Эли. — В его голосе звучит предостережение, но я уже на волне самоуверенности и готова доказывать свою правоту, потому что признавать поражение мне надоело.

— Тебе достаточно одного вздоха, чтобы прийти в себя, и я в душевой — это наверняка полнейшая ерунда по сравнению со всеми теми заданиями, с которыми ты справился.

Я знаю, что любому человеку приятны комплименты и наверняка Роберт — не исключение. В данном случае я не лукавлю, он их заслуживает. Но всё же немного льщу. При других обстоятельствах не стала бы так нахваливать.

— Эли, — странным голосом произносит он куда тише, чем прежде.

— Да и вообще! — восклицаю уверенно. — Ты же ну просто глыба льда. Какие в тебе могут быть чувства? — В его глазах вспыхнули опасные огни и я вдруг сообразила, что последние фразы напоминали провокацию. — Роберт!

Он оказывается рядом раньше, чем я произношу его имя. Губы сжаты в плотную линию, будто не хочет сказать гадость, руки на моей талии. Горячие, сильные. Немного грубые. В них я словно пушинка, потому что он поднимает меня и усаживает на стол без малейшего усилия. И я ахаю. Заглядываю неверяще в его глаза.

Только он не собирается ничего объяснять словами. Сталкивает наши губы, удерживая меня за шею. Обжигает дыханием. Сводит с ума неласковым вторжением, властным, покоряющим.

Я дёргаюсь, изгибаюсь, вжимаясь в него грудью ещё сильнее. Плавлюсь от его касаний.

Сильные руки скользят по коже, заставляя её пылать. Словно из нас двоих именно ему подчиняется огонь.

Трещит ткань моей майки, без сожаления разорванная.

Я зарываюсь пальцами в его шевелюру. Тёмные шёлковые пряди дразнят, обжигают рецепторы. По венам стремительно бежит кипяток, щедро сдобренный любовным зельем и хмельным дурманом.

Тянусь к его одежде. Такой ненужной. Лишней.

Он отстраняется на мгновение, чтобы содрать с себя майку, швырнуть в глубину комнаты, не глядя. И я смотрю. Липну к нему взглядом. Тёмным и сумасшедшим. Огненным. Жарким.

До чего красив. Нереально. Невозможно красив и притягателен.

Накопители на его груди блестят, подсвечивая, подкрашивая своими цветами атласную кожу, выделяя каждую мышцу. И я не в силах сдержать порыв. Провожу рукой по шее, груди, пальчиками обрисовывая каждый самоцвет, спускаюсь к рельефному прессу.

— Кори. Эли... — шепчет сбивчиво Роберт и вновь тянет меня к себе, целует лихорадочно и горячо, сжимает в объятиях. И эта его ошибка, столь редкая, уникальная, почти невозможная, окончательно сводит с ума.

Он тоже утратил контроль.

Ладно я, но Роберт утратил контроль! Ледяная глыба! Айсберг!

И эта мысль неожиданно отрезвляет. Совсем чуть-чуть. Немножечко. Но я вздрагиваю в его руках, тем заставляя его остановиться, осознать произошедшее.

— Роберт, — шепчу испуганно, когда вдруг доходит, что я сижу в луже остывшего чая, который всё ещё растекается по столу, падает тяжёлыми каплями на деревянный пол. А на мне лишь штаны и остатки майки. Очень скудные остатки. Мало что прикрывающие.

Мгновение — и он собран и деловит, спокоен и уверен в себе, даже дышит размеренно и тихо. Только чернющие глаза выдают бешеное возбуждение. Может, есть ещё доказательства, но он уже отстранился, а я ни за что не опущу взгляд, чтобы проверить.

— Ещё один урок — нельзя провоцировать мужчину.

— Я запомню.

Мой голос срывается, подводит. Я слишком ошарашена взрывом страсти, сбита с толку. Не знаю, что делать. Бежать некуда — мы заперты в одной спальне.

Роберт едва заметно шевелит пальцами и жидкость со стола и моей одежды исчезает без следа.

— Ты всё равно сегодня спишь на полу, — произношу, безуспешно стараясь добавить ехидство.

— И не мечтай, — отвечает он так, что становится немного легче. Спорить с ним куда проще, чем целоваться. Безопаснее — точно.

Он подзывает пальцем свою майку и надевает на меня, но из-за разницы в габаритах толку от неё немного. Спрыгиваю со стола, бегу к шкафу, практически ныряю в него, чтобы переодеться в своё, и уже куда увереннее прячусь под одеяло, начиная подворачивать края.

— Никогда не спал с мумией, — язвит Роб.

— Всё когда-нибудь бывает в первый раз, — отвечаю занудным тоном.

Он ложится рядом, не удосужившись вернуть на тело майку, которая хоть немного мешала бы моему любопытству. Зажмуриваюсь, пытаюсь отвернуться к стене, но в ограниченном пространстве и в спелёнутом виде это непросто.

— Не крутись, — командует Роберт и просовывает свою ручищу под ворох ткани, в котором я прячусь. Куколка с гусеницей внутри послушно меняет дислокацию, носом упираюсь в один из накопителей, который недовольно колет меня нелюбимой стихией.

— Роберт, твои камни меня обижают, — жалуюсь я, потому что более безопасной темы для беседы в сложившихся обстоятельствах просто не существует.

— Они мстят тебе за меня, — добродушно шутит он и напоминает: — Спи. Скоро подъём.

Раздражённо думаю про себя, что спать, когда тебя душат в объятиях, суют в нос жестокие коварные камни, ещё и командуют с утра до ночи, не дав наесться печеньем, невозможно, но выключаюсь почти сразу, убаюканная его присутствием и дикой усталостью, которая наваливается бетонной плитой.

Просыпаюсь в гордом одиночестве и до сигнала подъёма, чего со мной ещё ни разу не случалось. Прислушиваюсь к пространству, ведь разбудить меня может только интуиция и сигнал опасности.

В дверь никто не ломится, в окно тоже, сигналки и плетения не тронуты. Только шум воды в ванной, но это Роберт, так что нервничать незачем. Подглядывать тоже.

Быстро встаю, привожу себя в порядок, проверяю воду и с наслаждением выпиваю целый стакан. Наливаю ещё один, так как горло пересыхает от одной мысли, что сейчас придётся обсуждать с мужчиной ночное помрачение разума. И я впервые мечтаю о сигнале пробуждения, вслед за которым нужно быстро явиться пред ясны очи мастера.

Бесстыжий гость является в спальню, прикрывшись лишь полотенцем. Узкие бёдра, рельефный торс, потрясающе красивый разворот плеч.

Ущипните меня, не то я вновь натворю глупостей!

— Всегда знала, что мужчины — те ещё первобытные люди со склонностью носить набедренные повязки, — замечаю холодно. — Не ты ли читал мне лекцию, что положено и не положено делать приличным девицам? Кажется, просмотр дефиле обнажённых мужчин в первую часть лекции не входил.

— Точно! Забыл обнажиться! — нарочито искренне всполошился Роберт и потянулся к полотенцу.

— Прекрати немедленно!

— Исправлюсь, — пообещал мужчина, касаясь обёрнутой вокруг узких бёдер ткани. — Поработаю над памятью, чтобы больше так не плошать.

Я взвизгнула, убежала в ванную, дверью которой теперь даже не хлопнешь из-за её отсутствия. Быстро почистила зубы, умылась, затем левитацией вернула дверь на место, потому что выпитая вода требовала выхода.