Моя судьба с последней парты - Кира Фарди

— У тебя с головой все в порядке? Во-первых, я ничего не сдавал, в деньгах не нуждался. Ты случайно не забыл, что я школьником был, кто меня в этот банк возьмет? А во-вторых, как Ольга могла ею воспользоваться? Пришла и сказала, покажите мне всех доноров, я хочу ребеночка от бывшего парня, который меня бросил? Я исчез. Плюс ко всему отец уничтожил мой телефон с номерами. Оля даже не знала наверняка, что думать. Мне соседка по лестничной клетке рассказала, что Оля каждый день в мою квартиру звонила, пока новые жильцы не въехали. Она не понимала, куда я пропал.

— Ладно, ладно, не кричи. Смотри, всю живность перепугал, — миролюбиво сдался Мишка, показывая на стайку птичек, взлетевших с крайнего дерева. — Все, вещи загрузили, можно ехать. Только Серегу заберем из больницы и в Питер махнем. Лады?

Они сели в машину. Илья опять сердито уставился в окно. Он был зол на Мишку, высказывавшего бредовые идеи, на себя, пустившего в свое время ситуацию на самотек, и… на Олю, которая не отвечала на звонки, на письмо, а потом и вовсе исчезла без следа.

— И все равно, — не успокаивался Мишка, — не зря Галина Семеновна так на тебя реагирует. Что-то здесь не так. Я бы на твоем месте разобрался, в чем причина. Но сначала сделал бы тест ДНК. А вдруг Венька — твой сын.

Разъяренный Илья замахнулся кулаком — Мишка вжал голову в плечи. Но новая мысль появилась в голове, и рука безвольно повисла, не долетев до носа приятеля.

— Да, надо разобраться. Но сначала я хочу поговорить с Олей. Поможешь?

— Попробую. Тогда подождем, пока она из города вернется. Хоть бы с Галиной Семеновной все хорошо было!

«Да, пусть все получится. Пусть у Олиной мамы здоровье наладится!» — про себя взмолился Илья. Он прекрасно понимал, что значит мать для его любимой. После таких неприятностей, что им пришлось пережить, Оля не захочет с ним даже по одной стороне дороги пройти. А уж поговорить — и подавно. Здоровье Галины Семеновны — залог успешного общения между ним и Олей.

Больше они тему насилия не трогали: Илья чувствовал себя измотанным от переживаний сегодняшнего дня, горьких воспоминаний и мыслей. К больнице подъехали осторожно. Сначала у Мишки возникла идея, наведаться к Анастасии Ивановне и взять волосок у Веньки для анализа, но Илья запретил. Не хватало еще, чтобы его обвинили в преследовании. Если Оля согласится, он и так этот анализ сделает.

Машину они оставили на стоянке и пешком пошли по больничной аллее. У приемного покоя стояла скорая помощь. Ребята зашли, но тут же их заметила Гульнара, как добросовестный Цербер, охранявшая свои владения.

— И куда мы направились? Шайтан вас задери? Это вы на Олину маму наехали? Не хрен тогда здесь делать. Пол намыт! — закричала она. — Убирайтесь!

— Да мы не наехали. Она сама под колеса упала, — оправдывался Мишка. — Мы хотим нашего товарища, Сергея Масленникова, из отделения забрать, и сразу исчезнем.

— Вот в часы приема и приходите! — наступала на него с метлой наперевес санитарка. — Ходят тут, всякие, больным выздоравливать мешают.

— Это мы мешаем? Сама раскричалась, как торговка на базаре, — проворчал Мишка, но отступил.

Илья в свару не вмешивался. К прочим его проблемам не хотел добавлять еще и нарушение общественного порядка. Он даже сделал два шага назад и отошел к двери, мол, моя хата с краю, ничего не знаю.

— Гуля, что ты за шум здесь развела? — сердито спросил доктор, показавшийся из кабинки. — Иди, больному принеси пижаму. Вы что-то хотели? — обратился он уже к друзьям, посмотрев на них усталым взглядом.

Это был совершенно незнакомый мужчина, заступивший на смену после того, как они уехали. Разговаривать с ним, убеждать в чем-то — бесполезно. Друзья вышли на улицу.

— Придется ждать часы приема. Что делать будем?

— Пока позвоним, узнаем, как себя Серега чувствует.

Они поговорили с Сергеем, погуляли по аллее, сходили на обед. Осталось переждать тихий час. Несколько раз приближались к приемному покою, но Гуля со шваброй стояла неизменно на страже. Однажды на крылечко вышла Олина сменщица, веселая девчонка в таком коротеньком халатике, что непонятно, как она делала процедуры больным. Но ей, кажется, длина униформы не мешала. Она весело болтала с доктором, поглядывая на парней, боявшихся приближаться, и наконец их окликнула:

— Ребята, вы долго вокруг больницы круги наматывать будете? Вам друг нужен или еще кто-то?

— Этот хмырь, — Гуля ткнула пальцем в Михаила, — к нашей Ольге клинья подбивает. А этот… энгрэ бэтек, — она окинула взглядом с ног до головы Илью, не нашла, к чему придраться, и просто махнула рукой, — кыш, иди отсюда. Не «делай» мне мозг!

— Не подбиваю я клинья, не выдумывайте, — огрызнулся Васильев. — Мы Серегу хотим забрать.

— Хватит, Гульнара, оставь свои татарские ругательства. Хорошо, — кивнул головой доктор, — я узнаю, когда выписывают вашего друга.

Он ушел внутрь здания, и наступила неловкая тишина. Девица хихикала и кокетливо поглядывала на высокого и ладного Илью. Гуля смотрела зверем, готовая в любую минуту огреть шваброй.

Минута, пока отсутствовал доктор, показалась Илье каторгой. Он старательно наблюдал за больными, гулявшими по аллее, поглядывал на окна третьего этажа, надеясь увидеть Сергея и не заметил, как к приемному покою подъехала скорая.

— Илья, я хочу с тобой поговорить, — вздрогнул он, услышав сзади голос Оли, и резко обернулся.

С обследованием Галины Семеновны Оля провозилась несколько часов.

В машине скорой мама лежала тихо, без признаков ухудшения. Врачи сделали ей успокаивающий укол, и она дремала. За ее жизнь можно было и не беспокоиться, поэтому Оля тревожилась о сыне, которого она поручила соседке, и об Илье, оставшемся в больничном дворе с ошарашенным лицом.

«Интересно, что он сейчас думает? — задавалась она вопросом. — Уедет подальше от проблем или будет ждать меня, чтобы поговорить? И что мне делать? Как с ним себя вести?» Каждая мысль сопровождалась учащенным биением сердца. Оля тяжело вздыхала и смотрела на маму.

Разговор с Ильей еще можно было как-то пережить, а вот отношение к нему мамы ни в какие ворота не лезло. Оля не понимала, почему мать так взъелась на ее давнего друга. Да, он оставил ее одну на выпускном, ну и что? Она следила за представлением, поэтому Илья и побежал купаться. Обычное действие юноши, почти еще подростка. Никакой беды не ожидалось. Оля находилась в толпе одноклассников, вокруг были учителя и родители.

Став старше, она поняла, что мнение мамы об Илье сформировалось не только на основе нарушенного обещания — позаботиться о ее дочери. Оля давно догадалась, что есть обстоятельства, о которых мать упорно не желала рассказывать, как она об этом ни просила. Кроме нарушенного обещания, был еще Антон Николаевич Шереметов, настойчиво просивший не вмешивать сына, исчезновение самого Ильи. Как бы Оля его ни любила тогда, как ни защищала, и она поддалась влиянию матери и думала о нем теперь негативно.