Дух неправды - Инна Тронина

Ни один человек не поверил бы, что Кальпана Рани может бояться. Но те, кто так думал, заблуждались. Она трепетала и страдала, опасалась и гневалась, но никогда не показывала этого. Чаще всего она улыбалась, таинственно и мудро, как богиня Канниякумари, чей храм не раз посещала во время поездок по Южной Индии. У места слияния Бенгальского залива и Аравийского моря Кальпана сидела часами, наблюдая, как солнце опускается в воду и поднимается из неё же. Слушала шум жёстких пальмовых листьев и пение счастливых птиц на рассвете.

Совеем недавно, Кальпана опять побывала там, совершила ритуальное омовение. Оно, по преданию, смывало с людей все их грехи, а также грехи отцов и дедов до третьего колена. Морские волны набегали на паломников, среди которых была и Кальпана, оставляя на их телах разноцветный песок – красный, чёрной и прозрачно-белый, похожий на зёрна риса.

Слушая тишину, Кальпана улыбнулась. Вновь пережила то сладостное, восторженное чувство, когда воды трёх великих, морей сомкнулись над её головой. Потом солёная вода отхлынула, и Кальпана задышала легко, свободно, радостно, как бывало в молодости. «Облако славы» окутывало её с тех пор до этой ночи, не давая впасть в уныние. Несколько дней назад Кальпана избавилась от грехов и проклятий своей семьи. А сейчас рискует навлечь на себя другое, от которого будет не очиститься.

Если она не поедет в Пенджаб, не встретится там с Джиотти Сингхом, если вместе они не уведут с гибельного пути тех, кто колеблется и не знает, чью сторону принять и против кого выступить в этой войне, погибнет много людей, которые могли бы остаться в живых. Кальпана уже не молода, и это хорошо. Человек, которому почти семьдесят, должен занять место юноши или ребёнка. Пусть она здорова и энергична, пусть нужна своей семье и соратникам по партии, всё равно надо утром войти на борт вертолёта, который вполне может и не приземлиться в Чандигархе.

Но по земле следовать ещё опаснее, особенно в Пенджабе – там засада может оказаться за каждым кустом. Об этом она знала и от самого Джиотти Сингха и от его родственников, сочувствующих ей, а, значит, и центральной власти. Но, вместе с тем, считала, что обязательно должна лично говорить с людьми. Ни у кого, даже у уважаемых членов сикхской общины, не было таких шансов добиться успеха…

А если успеха не будет? Если победят животная злоба и расчётливая ложь? Если вихрь, который вырвется совсем скоро из-под земли и ударит в самое сердце Индии и нации, окажется сильнее? Пенджаб отлетит в сторону, как оторванная взрывом рука или нога – от человеческого тела? Сейчас как раз такое время, когда неизвестно, чья возьмёт. Всё может получиться, как в своё время с Пакистаном. И тогда лояльным сикхам там не жить.

Уютный домик семьи Джиотти, утопающий в зелени садов. Шесть прудов с великолепными лилиями, клумбы с африканскими фиалками и белоснежным дурманом, близ которых они в жаркие дни наслаждались щербетом из лимона и пчелиной патоки. Под их ногами рыскали ящерицы, а на крыше ворковали голуби… Если бы хоть ещё один раз увидеть все это! Как был счастлив Джиотти, когда знаменитая супруга готовила ему любимые фаршированные помидора с бурым рисом, чечевицей и острым перцем! Джиотти часто повторял, что он опьянён любовью, как когда-то в молодости. И, подобно легендарному Великому Моголу Шах-Джахану, готов во имя своей богини построить новый Тадж-Махал.

– Но для этого я должна умереть, – с той же таинственной улыбкой напоминала Кальпана. – Неужели ты в силах пережить меня?

– Нет, не в силах. И только потому не построю свой Тадж-Махал, – отвечал дородный красивый великан в тюрбане, с расчёсанной надвое бородой, становясь на колени перед миниатюрной пожилой дамой.

Кальпана резко повернулась под покрывалом, вскочила и тряхнула головой. На гимнастику уже не оставалось времени. Лучше было немного поработать с бумагами, оставить некоторые распоряжения на тот случай, если не суждено вернуться. Как больно, тяжело покидать Дели именно сейчас, когда обстановка в стране накалена! И сама земля, кажется, шипит, будто жаровня, а сборища людей на улицах и площадях напоминают рои гудящих ос. Гигантский корабль, в бортах которого уже зияют пробоины, ведёт по бурному морю маленькая, слегка увядшая, но всё же сильная рука премьер-министра Индиры Ганди.

Пока это так, и вокруг царит покой. Мелкие стычки – не в счёт. Но после… Никому не дано знать, что случится вскоре. Ничего вечного в бренной жизни нет. Крутится чакра, ночь сменяется утром, шторм – штилем. Когда-нибудь, всё-таки придёт мир, потому что Индия заслужила его – страданиями, трудом, стойкостью, верой. Кошмар уйдёт в прошлое, но сейчас нужно выстоять.

Кальпана подошла к столу, зажгла лампу, отодвинула кресло. Закусила губу и рванула ящик на себя, не удержала, выпустила из рук. Испугалась, что грохот разбудит домашних, прислушалась – кажется, всё спокойно. Кальпана уселась на пол и принялась копаться в бумагах, засыпавших ковёр. Подшитые, разрозненные, какие-то клочки с двумя-тремя строчками разлетелись по всему кабинету, но нужной среди них не было.

Кальпана надела очки и стала подносить листки к глазам, потом вытряхнула из ящика то, что там ещё оставалось. Многие документы и письма она помнила почти наизусть. И по мере того, как в ушах вновь начинали звучать угрозы, как выступали, будто из тумана, перекошенные от ярости лица, сжимались кулаки и сверкали клинки, Кальпана впадала в какое-то странное состояние. Её спокойствие и собранность превратились в равнодушие. Всё уже случилось. Сейчас ничего изменить нельзя. Но и руки не следует опускать, иначе – конец…

Заговор протянул щупальца от Вашингтона и Лондона до Пенджаба, но голова его здесь, в Дели. Он есть, и в то же время его нет. Слухи носятся в воздухе и разбиваются тоже о воздух. Конспирация идеальная. Всё слишком ясно и в то же время совершенно запутано. Коммуникации сотканы из пустоты, а заправляют всем духи и призраки.

Третьего июня они отрубили голову дракону, ещё не подозревая о его мощи. Вместо одной выросло десять новых. Кальпане казалось, что можно просто рухнуть в изнеможении, рубя эти проклятые головы. А их всё больше, больше, больше! Да есть ли предел этому злу? Страшно, когда не ощущаешь, с кем воюешь. Враги невидимы, и их удары наносятся бесплотной рукой. А кровь льётся горячая, живая, человеческая.

Внезапно Кальпана вспомнила, куда положила нужное ей письмо. Легко, не опираясь на руки, вскочила с ковра и подошла к своему личному сейфу, который мог одновременно выдержать взлом, пожар, потоп и взрыв гранаты. Набрала код, загремела ключом, пошуршала бумагами. Да, вот оно – конверт с американской маркой, весь измятый, местами потрёпанный на сгибах. Кальпана вернулась за стол, придвинула поближе лампу, протёрла стёкла очков тончайшим батистовым платочком с монограммой.

Внизу стояла разборчивая подпись – Сатиш Чандра. Человек этот, родственник Рама Бхандари, долго жил в Штатах, но не переставал беспокоиться о судьбе Индии. Выходит, у него были причины для тревоги. Он написал миссис Бхандари ещё и для того, чтобы она ознакомила с этим текстом премьер-министра. Никаким иным образом Сатиш Чандра не мог передать свои предостережения, и он очень рисковал, делая это сейчас.