Сердце убийцы - Мика Ртуть

Орис удивленно на него покосился.

— Да ладно тебе. Принц как принц. Конечно, не Суардис, но ведь целый светлый шер! Говорят, к свадьбе получит вторую категорию, а ведь сам император — лишь третьей! И вообще. Он — Брайнон, а это что-то да значит.

— Ой-ой, какие мы лояльные имперские подданные! — передразнил его Стриж. — А мне до звезды, сколько у него светлых предков. Гнилой человек, хоть сто раз принц.

— Ой-ой, какие мы проницательные! Прям сама Шельма! А просто признайся, что влюблен в принцессу и не хочешь, чтобы она уезжала в Метрополию.

Братья на несколько мгновений замолчали. Орис раздраженно — Стриж так и не рассказал ничего о последнем задании. Стриж — тоскливо: о своей глупой влюбленности он предпочел забыть, убийца принцессе не пара, и не о чем тут мечтать. А вот кронпринц чем-то неуловимо-мерзким напомнил незажившие приключения, и в нос снова ударил запах крови и страха.

Он тошнотворных воспоминаний Стрижа отвлек новый звук трубы. За горбатым мостиком показались первые королевские гвардейцы. В любой другой день одни только рослые усатые красавцы в ярко-синих мундирах и коротких плащах с белыми единорогами вызвали бы восторг толпы, но сегодня парад был всего лишь прелюдией к истинному действу.

Действо не заставило себя ждать. За гвардейцами показалась процессия: Каетано шер Суардис в сопровождении двух дюжин очень важных и полудюжины невероятно важных лиц, среди которых Стриж опознал обеих принцесс Суардис и темного шера Бастерхази. У мостика юный король спешился, скинул роскошный плащ на руки своему оруженосцу и ступил на ковровую дорожку обнаженным, укутанным лишь в синие крылья собственного светлого дара.

Наметанный взгляд Стрижа сразу оценил уверенность и непринужденность будущего короля, словно он не вышел перед толпой подданных голым, а шествовал по собственному дворцу в полном парадном облачении. Оценил он и широкие плечи, правильную осанку, тугие мышцы и легкую походку бойца. Второй взгляд выхватил из свиты человека с такой же походкой: невысокого капитана МБ, тоже окруженного сиянием магии, но гораздо более ярким, чем у короля. Того самого, со смазанными чертами, что еще в день приезда наследника показался похожим на Мастера.

«А ничего себе у нашего короля учитель!» — хмыкнул Стриж, прикидывая, каковы его шансы против боевого мага.

Ровно в тот миг, когда Каетано ступил на мост, колокола на Алью Райна зазвонили, предвещая полдень. Под приветственные и восторженные крики толпы он пошел к помосту, за ним последовала свита.

Стриж во все глаза смотрел на младшую принцессу, вспоминая первый и единственный раз, когда видел ее. Сиренево-голубая сумрачная аура на сей раз не накрывала всех куполом, а окутывала одну только Шуалейду тревожным мерцанием. Следом за ней шел придворный маг Бастерхази: казалось, ало-фиолетовый спрут темной магии шевелит щупальцами, пытаясь дотянуться сквозь Стрижа до самого Ургаша.

— Бадыр`ца, — выругался под нос Стриж, съеживаясь и представляя себя одноухим крылатым котом.

Вовремя. Темный шер повернул голову и посмотрел прямо на него, одновременно обернулась и сумрачная принцесса.

— Кот, я лишь кот на трубе. Обыкновенный, неинтересный дворовый кот.

На миг показалось, что он снова на холмах близ Иверики, в толпе мятежников, под взглядом Пророка. Вот-вот снова прорежутся крылья, и Хисс наденет тело и душу своего раба, как перчатку… Не хочу!

— Эй, ты чего? — обеспокоенный голос брата вырвал его из наваждения.

— Жарко. Шисова крыша! — хрипло выдавил Стриж. — Какого дысса мы сюда полезли? Как на ладони.

Он глянул вниз и облегченно выдохнул: все внимание магов было устремлено на короля Каетано и настоятелей. Церемония уже началась. Риллах Черный и Халлир Белый напевно читали Катрены. Король, стоя на алтаре Равновесия, повторял — голосом звонким и летящим. Составленный из белого опала Райны и антрацита Хисса алтарь уже светился, переливаясь весенним разноцветьем. Ауры всех собравшихся между храмами шеров — даже почти утерявших дар — на глазах становились ярче, вытягивались, сливались…

Народ притих, забыв дышать. На глазах людей творилась божественная магия: ослепительно яркие цвета выстроились семью дугами от шпиля до шпиля, осветили лица цветными бликами. Над площадью Близнецов вставала Изначальная Радуга.

— …Даруют благословение! — прозвучало над площадью.

С последними словами настоятелей радуга засияла так ярко, что из глаз Стрижа брызнули слезы, взлетела и завертелась, теряя цвет, превращаясь во второе солнце.

— Слава Светлой! Слава Двуединым! — взорвалась толпа через миг, когда новое солнце, упав на Каетано, впиталось в него и померкло, оставив лишь мягкое жемчужное свечение вокруг нового короля. — Да здравствует Каетано Суардис!

Из ларца, поднесенного темным шером Бастерхази, братья-настоятели достали корону Суардисов с цельным сапфировым единорогом, поднесли к алтарю. Каетано встал на колени, чтобы священники могли в четыре руки водрузить корону ему на голову.

— Да здравствует король Каетано Суардис! — два голоса слились в один, и тут же единым вздохом отозвалась толпа: — Да здравствует король!

Король поднялся, позволил всем присутствующим несколько мгновений себя рассмотреть: все титулованные шеры в конце церемонии должны будут подтвердить в Суардском томе Хроник, что Близнецы приняли и благословили монарха, и что на монархе во время коронации не было ни рун, ни амулетов, только собственный дар. Затем король кивнул. Главы родов, еще первым из Суардисов назначенных Хранителями Королевского Облачения, один за другим стали подниматься на помост и одевать сюзерена. Первым поднялся герцог Сальепус, королевский канцлер, с прозрачной от древности нательной рубашкой. За ним герцог Удольский с чулками, граф Седейра с подштанниками, граф Ландеха с колетом…

Стриж с неослабевающим любопытством разглядывал антикварные одежды: шутка ли, расшитый опалами и алмазами камзол с привязными рукавами хранился в сокровищнице вот этого старика-графа почти тысячу лет, с коронации Эстебано Кровавого кулака! И все эти древние кюлоты и брыжи сиятельные шеры надевали на короля с таким торжественным видом, словно не рассыпающиеся от старости тряпки, а венец Красного Дракона. Каждого, кто подносил очередную замшелую древность, его величество благодарил с упоминанием всех титулов и протягивал руку для поцелуя.

Последним в длинном ряду Хранителей Облачения был Оруженосец покойного Тодора, герцог Альгредо. Он единственный облачился на церемонию в алый траурный плащ. Альгредо с поклоном передал перевязь и фамильный меч Суардисов младшему Альбарра, Оруженосцу нового монарха. Завершив облачение, Закариас Альбарра подал королю руку и помог сойти с алтаря.

Тут же к юному королю подошла принцесса Ристана, поверх традиционного синего платья облаченная в регентскую перевязь, и встала рядом, лицом к народу.

— Смотри, — Стриж толкнул брата, указывая на шествующего к помосту с королевским знаком-оберегом в руках Брайнона. — И скажи мне, что он желает нашему королю добра.