Тень - Виктор Александрович Шмыров

за что в 1946 году был награжден орденом Почетного легиона.

В 50-х годах переключил интересы фирмы на торговые связи с Советским Союзом, член и активист Общества советско-французской дружбы, неоднократно с деловыми визитами посещал СССР, в 1965 году по особому разрешению посетил города Пермь и Чердынь.

Жена — Олина (Голубева) Нина Владимировна, 1915 года рождения, из семьи белоэмигрантов. Дети: Олин Вадим Константинович, 1936 года рождения, коммерсант; Нуар (Олина) Евгения, 1939 года рождения.

ОЛИН АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ, 1912 года рождения, уроженец г. Чердыни. В 1919 году вывезен родителями за границу, обучался в пансионатах Америки и Франции, в 1929 году выехал для обучения в Югославию, а оттуда в 1931 году переехал в Германию, где обучался в Берлинском университете. Здесь примкнул к нацистскому движению, за участие в фашистских погромах дважды высылался из страны. В 1933 году, после прихода нацистов к власти, вернулся в Германию, принял немецкое гражданство.

С 1938 года сотрудник абвера. В период с 1938 по 1941 год посещал нашу страну под видом коммерсанта. В годы Великой Отечественной войны в чине капитана являлся инструктором разведшкол, сотрудником русского отдела абвера; обеспечивал связь с власовцами и ОУН. Клички: Schattenhaft — Призрак, Slawe — Славянин, Kaufmann—Купец. В 1945 году на территории Украины был уничтожен при ликвидации банды ОУН в войсковой операции НКВД.

2. Кологривов Виктор Миронович, инспектор УГРО УВД Пермского облисполкома, лейтенант милиции. 12 июля 1974 г., г. Ленинград.

В Ленинграде он был впервые. Пока такси катило его от аэропорта к управлению, без устали крутил головой, стараясь увидеть что-нибудь замечательное, что-нибудь такое, что бы он сразу узнал по фотографиям или рассказам друзей и знакомых, неоднократно здесь уже бывавших. Но ни Медного всадника, ни Эрмитажа, ни Петропавловки или колонн ростральных нигде видно не было. Несколько раз машина переезжала по мостам, коротким и длинным, горбатым и прямым, но какие текли под ними реки или каналы, он тоже не знал, а спросить стеснялся. Дважды успел заметить на парапетах львов и засомневался, те ли это львы, что тиражируются на открытках с видами Петрова города, а когда, стоя у светофора на широком и красивом проспекте, прочел случайно на стене дома его название — «Невский проспект», — окончательно сконфузился, так как почему-то представлял Невский набережной, а здесь никакой воды видно не было.

Смущение это сохранялось и в управлении, где он вдруг неожиданно запутался и долго не мог найти нужный кабинет и нужного подполковника Куницына, и даже когда разобрался в дверях и представился подполковнику. Во всяком случае сам Кологривов заметил, что смущение его не укрылось от хозяина.

— Да ты проходи, — протянул тот в ответ, вставая из-за стола и потягиваясь так, что в его могучих плечах что-то хрустнуло. Выйдя навстречу лейтенанту, пожал руку и усадил в удобное мягкое кресло. — Ну, что там у вас стряслось?

Пока Виктор рассказывал, подполковник слушал не перебивая, даже курил незаметно, почти не дымя.

— Понятно, — подвел итог услышанному. — Сейчас основная задача — разобраться с институтом и выяснить, есть ли там такой сотрудник, а если есть, то где он и что он. Так?

Виктор кивнул.

— Фотография на удостоверении переклеена?

Виктор снова кивнул.

— Не исключено, что интересующий вас субъект тоже работает или раньше работал в том же институте, это вы учли?

— Да.

— Насколько я понимаю, от нас пока особой помощи не требуется. Если выплывет торговля золотом, тогда подключимся, а пока... Может быть, послать с вами в институт нашего человека? А то, кто знает... Вообще, ленинградцы славятся отзывчивостью, но ведь всякое бывает, а вы со стороны.

— Нет, спасибо, — твердо ответил Виктор.

— Может, позвонить предварительно?

— Нет, товарищ подполковник, — Виктор встал. — Спасибо. Я все сделаю сам. Мне поручили проинформировать вас о моем задании, что я и исполнил. Разрешите идти?

Виктор знал, что не умеет производить впечатления. В свои двадцать шесть он выглядел едва ли не на пять лет моложе! Его принимали за кого угодно — за студента, порой даже за акселерата-старшеклассника, что было иногда очень ценно, но только не за работника милиции, тем более сотрудника уголовного розыска.

Не знал Виктор другого. Не знал, что перед его отлетом полковник лично звонил Куницыну и рассказал, что лейтенант Кологривов, несмотря на свою молодость, недолгий стаж розыскной работы и совсем юную внешность, является умным и цепким работником, способным быстро ориентироваться в обстановке, что в его аппарате лейтенант оказался не по протекции, а был переведен из дальнего райотдела, в котором успешно проработал полтора года, за молниеносное расследование сложного и особо опасного преступления, где продемонстрировал прекрасные аналитические способности и незаурядное понимание психологии преступника; что, оказавшись в его штатах, он несколько растерялся и оробел рядом с зубрами розыска, и теперь самостоятельность, естественно, разумная, ему будет лишь на пользу, надо только немного нажать на самолюбие. Ничего этого, разумеется, Виктор не знал, да и знать был не должен.

Вспышку подполковник оценил.

— Ну-ну, — сказал примирительно, — не хотите, как хотите. Давайте я хоть машину вызову.

От машины Виктор отказываться не стал.

В отделе кадров института его направили к привлекательной средних лет женщине с русыми волосами, уложенными в высокую замысловатую прическу. Она молча его выслушала, невозмутимо и внимательно прочла удостоверение, сняла трубку телефона и вставила тонкий палец в отверстие диска.

— Куда вы собираетесь звонить? — остановил ее Кологривов.

— Замдиректора, — ответила женщина, недоуменно вскинув брови и набирая номер.

К этому лейтенант был готов. Он прихлопнул контактные кнопки:

— Не надо никому звонить. С замдиректора я сам поговорю. Вам же нужно показать мне списки сотрудников и личные дела, которые я спрошу. Вот и все. Ничья помощь нам с вами сейчас не требуется.

Женщина подумала над его словами, потом положила трубку, улыбнулась и достала из шкафа за своей спиной несколько папок.

— Пожалуйста, списки. Лаборанты нужны?

— Нет, спасибо. — Виктор добросовестно проштудировал список и назвал наугад несколько фамилий, в том числе и Малышева. Кадровик достала папки личных дел.

Фотография в деле Малышева была совсем иной. Кологривов долго вертел в руках бумажный лист учета, разглядывая незнакомое узкое вытянутое лицо с большими глубоко посаженными глазами, перечитал анкетные данные, переписал в записную книжку рядом с такими же выписками из других дел, совершенно не нужных. Полистал остальные подшитые в папку листы — приказы с благодарностями