Серебряный волк - Алла Гореликова

Карел останавливается. Шумно выдыхает. Говорит:

– Повезло. Нечистый меня задери… повезло.

– Уверен, что повезло? – с непередаваемым ехидством в гнусавом голосе спрашивает выходящий из стены впереди гном.

– Еще бы, – не моргнув глазом, отвечает Карел. – Даже вдвойне. А то блуждали б тут, как вон поверху последние три недели… Значит, так. Мы сдаемся. И мне нужно встретиться с кем-нибудь из ваших старшин. Или колдунов. Чем быстрей, тем лучше.

– Ишь, какой… Может, тебя сразу к Хозяину Подземелья отвести? А то уж больно мелко берешь, старшин да колдунов.

– Это было бы замечательно. Да, простите, почтенный, я не представился. Карел… принц Таргалы.

– Тебе не кажется, что мы сильно сглупили?

Лека с трудом отвлекается от мрачных мыслей. Они сидят вдвоем в тесной подземной – ну да, а какой же еще?! – камере, в темноте – если бы не «глаз совы», – в неизвестности… Карела увели сразу, а их как втолкнули сюда, так и забыли. И хоть бы знать, сколько времени прошло! Час, два? Или – вся ночь?

– Ты о чем? О присяге? Или о гномах?

– Да обо всем, – Серегин голос кажется Леке до странности неуверенным. – О том, что умней было бы вернуться домой, да и Карела с собой прихватить. А там бы что-нибудь придумали.

– Ты забыл добавить одно слово.

– Какое?

– «Взрослые». Ты хотел сказать: «А там бы взрослые что-нибудь придумали». Мы уже и сами не дети, помнишь? С чего вдруг ты стал искать, на кого свалить ответственность?

Серега хмыкает. Обиделся, что ли? Отвечает ехидно:

– Знаешь ли, я себя умней Васюры не считаю! Да и ты, раз уж на то пошло, до короля пока что не дорос.

Лека встает. Нервно прохаживается от стены до стены – четыре шага туда, четыре обратно. Снова садится.

– Мы не могли терять зиму. А мы именно что потеряли б зиму, и ты это понимал не хуже меня. А сейчас ты боишься, потому и начал… А боишься, я так думаю, потому что на этой камере гномьи чары. Что-нибудь для ослабления духа, или как там это назвать. Чтобы легче с пленниками управляться. Серый, не поддавайся, ладно? Мы все делали правильно – если, конечно, не считать Корварены.

– И теперь сидим здесь, и неизвестно, выберемся или нет. И коней оставили этому барону… – Серега кривится, машет рукой. – Знаешь, Лека, вовсе я не боюсь. Просто Васюра просил за тобой присмотреть, и мне стыдно. Твой-то отец от тебя не отрекался. И не обрадуется, потеряв наследника. Тем более ради интересов Таргалы, которая, если уж разобраться, нам и с приплатой не нужна.

Лека передергивает плечами:

– Поздно жалеть. Мы уже здесь. Мы сами этого хотели, и на самом деле Таргала нам нужна. Такая, какой она была до этой войны… ну, такой уже не будет, конечно. Но хотя бы с нормальным, вменяемым королем. Умным и сильным. С Карелом. Вот если у него не выйдет… тогда не знаю, что делать.

– Да мы тогда ничего и не сделаем, серьезно тебе говорю. Сгинем с ним вместе, только и всего. Лека… а если обойдется, как мы развяжемся с присягой?

– Если обойдется, у Таргалы будет новый король. А новому королю присягают заново. Забыл?

– Не подумал. Так ты считаешь…

Беззвучно уходит в сторону часть стены, и к ним входит Карел. Стена становится на место. Лека вскакивает:

– Ну что?

– Чтоб я сдох, не знаю. Наверное, думать станут.

– Но они тебя выслушали?

– Внимательно. Сначала старшина, потом колдун. А потом отвели сюда. Молча.

Лека длинно вздыхает. Садится.

– Ладно, ждем дальше.

– Устал я, – чуть слышно признается Карел. – Забыть бы обо всех этих делах хоть на одну ночь…

– Что ты сказал им?

– Правду. А ты как думал?

– Всю?

– Конечно.

Недолгое молчание.

– И как они тебе?

– Честно говоря, мороз по коже. Особенно, когда колдун смотрит в глаза… это даже не страх… намного хуже.

– Постой-ка! – Лека вдруг вспоминает их первую стычку с гномами, Карела с Тенью в руке, Серегу… Серый долго потом трясся, рассказывал снова и снова, как перестал чувствовать руки, как все труднее было шевелиться, легкий кожаный доспех – безделка, годная разве что для тренировки у маэстро! – не давал вздохнуть, а отяжелевший плащ камнем давил на плечи. – У тебя ведь амулет был от гномьих чар! Неужели выкинул?!

– С чего бы я его выкинул? Вот он, здесь, – Карел хлопает ладонью по груди. – Наверное, взгляд колдуна – это еще не чары.

Я тянусь за Сержевым гномьим ножом. Когда-то он видел маленького Карела… Его хозяин, гномий мастер-старшина, знал о пророчестве, назвавшем принца Таргалы надеждой Подземелья. Так, может, он видел и то, чем все закончилось? Я вспоминаю голос встреченного на себастийской дороге гнома: «И в дни отчаянья, когда умрет надежда, под землю опустится принц…»

Его не надо было похищать. Настало время, и он пришел сам.

Но почему-то нож снова и снова показывает мне давнее похищение. Почему, думаю я, что стряслось?

Короткое, вспышкой: огонь, боль, перекошенное, смутно знакомое лицо, в крови и копоти… злые светлые глаза под низко надвинутым зеленым беретом, хриплый шепот:

– Так что, ты не хочешь показать вход по-доброму? Ну хорошо, пусть… но показать все равно придется.

Я в ужасе отбрасываю нож. Свет Господень!

– Убери, – прошу я Сержа. Меня колотит, зубы выбивают злую дробь. Серж прячет нож, молча поит меня вином.

– Все хорошо, – виновато шепчу я. – Правда, уже лучше…

Но Серж все-таки выводит меня в сад. Мы долго сидим под вишнями, отщипывая время от времени с ветки недозрелые кислющие ягоды, я смотрю в небо, слушаю шум листвы… вот так сидел бы и сидел, и чтобы никаких подземелий, и никакой войны, и никаких Смутных Времен.

– Что ж, – вздыхаю я, – о чем говорил с гномами Карел, нам теперь не узнать. Разве что потом, после самого первого разговора, с ним в самом деле был принц Валерий.

– Давай ты займешься этим завтра, – говорит Серж.

– Хорошо, завтра так завтра. Тогда посидим здесь еще…

Стоящий перед ними гном помнит, наверное, времена Карелова деда и прадеда. Обычная для подземельных кряжистость не ушла от него – и все-таки он кажется высохшим и хрупким, как прошлогодний букет. В пляшущих сполохах гнездовья саламандр его глаза то сверкают золотом, то отливают кровью, а клочья редких седых волос наводят на мысли о безобидности… Глупые мысли! Уж кто в самом деле опасен здесь, так это он – Хозяин Подземелья: тот, в кого не верят люди наверху, о ком рассказывают страшные сказки, за кого король Анри не пожалел бы любой награды. Тот, кто принимает решения.