Судьба Тирлинга - Эрика Йохансен

Но если суку заперли в подземельях Демина, она может оказаться вне досягаемости даже для Бренны. Хозяину не поможет, если она умрет, пытаясь пробиться во Дворец. Должен быть другой путь.

После секундного размышления, Бренна начала приглядываться к лесу. При ее появлении большинство животных разбежалось, но теперь, когда она стояла спокойно, они снова стали подбираться ближе. После пары минут поисков она заметила серую белку, выглядывающую из-за дерева. Белка и глазом не успела моргнуть, как была схвачена. Белка вырывалась, кусаясь и царапаясь, но Бренна проигнорировала боль – в конце концов, боль лишь игра разума – и свернула ей шею. Вытащив нож убитого ею мужчины, она распорола белку от горла до живота, давая крови стечь в лужу на земле. Ей нужно было торопиться. Кровь привлечет других хищников, а следом может прийти и охотник. Она, конечно, с ним справится, но ей не хотелось оставлять след. Да, сейчас она была на свободе, но хозяин всегда говорил ей, что нельзя недооценивать Булаву.

Отшвырнув трупик белки прочь, она склонилась над лужицей крови, глубоко вдыхая ее запах, отдающий медью. Узнать, где находится человек, было несложно. А вот выяснить, где он будет находиться было намного сложнее, но вовсе не невозможно, и уж точно легче, чем пробраться в мортийскую тюрьму в одиночку.

«Что, если она умрет там?»

Бренна отказывалась об этом думать. Смерть этой суки в мортийском плену не была бы легкой, но по сравнению с планами самой Бренны могла показаться просто подарком. Бренна страдала, хозяин страдал, и она не верила, что будущее может лишить их мести.

Она замерла в неподвижности прямо посреди лужи крови, широко распахнув глаза и сопровождая болезненным шипением каждый вдох. В четверти мили от этого места на Мортийском тракте кипела жизнь. Поток повозок и всадников непрерывно тек на восток: беженцы возвращались из Нового Лондона в свои дома на границе. Никто из них не видел Бренну, но, когда они проезжали мимо, каждого пронзала дрожь, словно он внезапно оказался на лютом морозе.

Наконец Бренна с улыбкой выпрямилась. На ее щеках появился легкий румянец. Она подобрала окровавленный нож и сумку с едой и отправилась на юго-восток.

* * *

Жавель поплотнее завернулся в плащ, жалея, что не может скрыться в тени нависающего над ним здания. Очередной мортийский патруль прошел мимо него всего пару минут назад. Рано или поздно кто-нибудь обратит внимание на стоящего без движения мужчину, и решит, что он замышляет что-то недоброе.

Дом, адрес которого раздобыл Дайер, находился напротив: роскошное кирпичное строение в три этажа, окруженное высоким каменным забором с коваными воротами. У Жавеля не получилось подобраться к окнам, потому что у этих ворот стояли два охранника и пропускали лишь определенных людей.

Дайер сказал, что Элли купила некая мадам Арно, и это было все, что он смог сообщить Жавелю. С того самого момента, как они увидели Королеву на Рю Гранде, Элли, похоже, просто перестала для них существовать. Дайер и Гален перебрались на заброшенную фабрику в районе сталелитейных цехов и все время тратили на какие-то необъяснимые поручения и тайные ночные встречи с людьми, которых Жавель не знал. Эти люди были мортийцами и носили оружие, хоть и не служили в армии. Они разрабатывали план спасения Королевы, и Жавель чувствовал себя лишним.

Из-за дома показался открытый экипаж. Должно быть, там находились конюшни, потому что, когда приезжали всадники, один из охранников у ворот споро принимал лошадей и уводил их в том направлении. Жавель видел, как вошли и вышли уже несколько мужчин. Двое из них были пьяны. Ужасная правда пробивала себе дорогу в его сознание, заставляя желудок сжиматься, а ноги – слабеть.

«В этом доме может быть все, что угодно», – говорил он себе. Но сам понимал, что это полнейшая чушь. Пусть район и был почище, чем Кишка, но кое-что в таких местах не меняется. Трудно было не догадаться, что за дом перед ним. Проведя ладонью по лбу, он понял, что вспотел, хотя на улице стояла поздняя осень и было уже прохладно, Такая вероятность существовала с самого начала, напомнил он себе. Никто не станет покупать такую красавицу, как Элли, чтобы сделать из нее посудомойку, и он изо всех сил старался смириться с тем, что она, скорее всего, стала шлюхой. Но теперь он засомневался, что его сил достаточно для этого. Когда он представлял свою жену под другим мужчиной, ему хотелось разнести все вокруг вдребезги.

Звонкий, веселый смех заставил его поднять голову. Компания из пяти женщин вышла из парадного входа здания, оживленно о чем-то болтая. У каждой на плече висела сумочка. Все они были нарядными, в платьях из блестящей ткани, с макияжем и высокими прическами.

Элли стояла среди них.

Долгое мгновение Жавель не мог пошевелиться. Это действительно была его Элли; он узнал ее потрясающие светлые кудри, сейчас уложенные в пучок. Но ее лицо так изменилось. Стало старше, да, появились морщинки в уголках глаз, но дело было не в этом. Его Элли была милой. Эта женщина выглядела… сильной. В линии ее губ чувствовалось напряжение. Она смеялась так же весело, как и все остальные, но это был совсем не тот смех, что помнил Жавель: грудной, сдержанный, холодный, как корка льда на поверхности осеннего озера. Жавель потрясенно наблюдал, как она по собственной воле забралась в экипаж и устроилась рядом с товарками, все еще смеясь.

Высокий, крепко сбитый мужчина вышел из дома и последовал за ними. Когда он забирался в экипаж, Жавель заметил, как блеснуло лезвие ножа под его плащом. Надо же, еще один охранник. Хотя Жавель в своих прогулках по Демину заметил, что к проституткам здесь относятся намного лучше, чем в Новом Лондоне. Даже к тем, что работали на улице, не приставали просто так. Он не понял, зачем пятерым высококлассным шлюхам может потребоваться охранник в Демине, но, принимая в расчет его и кучера, у Жавеля не было ни малейшего шанса приблизиться к экипажу.

Кучер стегнул лошадей, и экипаж тронулся. Словно во сне Жавель последовал за ним, стараясь не приближаться более чем на сто футов. Внутри него росла огромная черная дыра. За прошедшие шесть лет он частенько представлял себе, как Элли живется в плену, и некоторые из картинок, появлявшиеся в голове, заставляли его нестись в кабак быстрее, чем кнут – лошадей. Но он никогда не представлял себе, что она может смеяться.

Когда экипаж замер на перекрестке, дожидаясь своей очереди, Жавель подобрался ближе, нырнув в аллейку неподалеку, и сделал еще одно неприятное открытие: все пять женщин, включая Элли, говорили на мортийском. Экипаж свернул на Рю Гранде, и Жавель двинулся следом, постоянно уворачиваясь и ныряя в разные стороны. Это была торговая часть бульвара, и здесь всегда было тесно и многолюдно из-за торговых лотков, павильонов и толп покупателей. Он почти упустил экипаж из виду, когда, на его счастье, кучер придержал лошадей, сворачивая к тротуару, чтобы женщины могли спокойно выйти. Двое из них пресекли улицу, и Жавель с изумлением понял, что это обычный поход за покупками. Элли направилась прямо в аптеку.

Кучер остался в экипаже, и охранник тоже, но его глаза безостановочно осматривали улицу. Жавель понял, что мужчина готов сорваться с места при малейшем намеке на опасность. Жавель подошел ближе, не представляя себе, что станет делать потом. Часть его хотела оказатьсяу заброшенной фабрики, в относительной безопасности, и не знать ничего о судьбе Элли.