Ждите неожиданного - Татьяна Устинова

– Конечно, Лена! Как его найти?

– Он в кафе «Ярославец», прямо на набережной. Представительный такой мужчина, высокий! Да вы узнаете, копия Розалии Карловны!..

И она быстро пошла прочь по палубе.

– Можно мне с вами, Степан Петрович?

Он сверху взглянул на Ташу ещё раз.

– Мы с тобой вчера вроде на «ты» перешли.

– Пожалуйста, возьми меня с собой, – повторила Таша. – Мне же тоже… очень важно.

– Что тебе важно? – он не хотел, он не специально так спросил, но получилось, что спросил с нежностью.

– Мне важно знать, что происходит, – сказала Таша. – Во-первых, это моё последнее путешествие. Во-вторых, это всё меня касается тоже!

– Не знаю, вон Ксению ничего не касается, – сказал Степан. – И почему это твоё последнее путешествие? Что за ерунда?

На лесенке он подал ей руку, она схватила его ладонь, как будто на самом деле могла упасть, подобрала подол длинного платья в маках, и пахло от неё свежестью, немного шампунем, речной водой, вольным ветром.

– Ну просто у меня такого отпуска больше не будет, – очень понятно объяснила Таша. – Интересно, зачем он приехал, этот Лев? Что ему нужно? И почему он хочет встретиться на набережной, а не на теплоходе?

– Мы сейчас всё узнаем, не торопыжничай.

Тут она остановилась. Потому что не поверила своим ушам.

– Как ты сказал?

– Что я «как сказал»?

– Вот сейчас.

Он подумал немного.

Ему хотелось взять её обеими руками за талию, приподнять и поцеловать в губы. Он даже представил себе, как это будет. Прямо здесь, в толпе. Она вся была пышная, с ямочками, глаза блестели, кудри развевались, и ещё эти маки на платье!..

– Стёп, ты сказал – не торопыжничай, да?

Он кивнул. Наверное, он именно так и сказал. По всей видимости, так сказал.

– Ну вот. – Она улыбнулась ему счастливой улыбкой. – У меня так дед говорил! Он всегда мне говорил – не торопыжничай, хотя это неправильное слово! А после него мне так никто не говорил.

– Хорошо, – тускло сказал Степан Петрович.

Держа за руку, он протащил её через толпу, как буксир маленькую баржу, они поднялись по ступеням и оказались над набережной, по которой в обе стороны шёл народ, и насколько хватало глаз повсюду стояли белые теплоходы.

– Какая красота, – сказала Таша. – Степан, посмотри, какая красота!

Возле кафе «Ярославец» были приткнуты три или четыре машины, одна из них чем-то привлекла внимание Степана. Он взглянул раз, потом ещё раз, приостановившись.

– Интересно, – сказал он себе под нос.

– Что?

Под белыми просторными тентами сидели несколько человек. Отсюда открывался вид на Волгу и на гигантскую, усеянную народом лестницу. Таша опять засмотрелась. А когда повернулась, оказалось, что к ним навстречу поднялся высокий человек в просторном светлом костюме.

Он помедлил и сделал шаг.

– Лев, – представился он. – А вы… с теплохода?

– Степан меня зовут, а это Таша. Розалия Карловна сейчас на корме принимает солнечные ванны.

Лев улыбнулся. Ничего он и не похож на Розалию, оценила Таша, или, может, похож, но совсем немного.

– Присаживайтесь. – Лев сделал приглашающий жест. – Позавтракаете?

– Спасибо, мы уже назавтракались.

– Тогда кофейку? С коньячком?

Они устроились за столом – ветер трепал и забрасывал льняную скатерть.

Поговорили о погоде и волжских красотах, дожидаясь, когда принесут коньяк и кофе.

– Степан Петрович, – начал Лев, когда официант отошёл. – Я хотел бы понять вот что: насколько серьёзное положение?

– Положение? – Степан глотнул кофе из крохотной чашки, Лев Иосифович – коньяку из пузатого бокала.

А Таша ничего глотать не стала.

– Насколько я понимаю, вчера произошло убийство. И – опять же, если я правильно понимаю, – в деле замешаны драгоценности моей матери.

Степан кивнул.

Лев покачал головой сокрушённо. У него были очень внимательные, настороженные глаза.

– Вот ведь… история. – И он ещё глотнул из бокала. – Я должен как-то эвакуировать мать или нет никакой угрозы?

– А она согласится на… эвакуацию?

– Да в том-то и дело, что нет! Вы не знаете мою мать!

– Знаю! – сказал Степан Петрович, и они улыбнулись друг другу. – Возможно, не так хорошо, как вы, но знаю!

– Ни за что не согласится. Она любопытна и умна, хотя, может, и не производит такого впечатления… Понимаете, после смерти отца она… держится, конечно, и мы стараемся, но ей очень одиноко. И очень тоскливо.

– Я всё понимаю, – уверил Степан Петрович. – Из всех нас только Розалия Карловна развлекается на полную катушку.

– Не сочтите её бессердечной.

– Вы приехали из Москвы, чтобы поговорить о сердечности вашей матушки?

Лев быстро и внимательно взглянул на него и отвёл глаза.

– Разумеется, нет. Скажите, человек погиб из-за драгоценностей? Или это… совпадение?

– Думаю, что нет, – сказал Степан спокойно. – Скорее всего, именно из-за драгоценностей.

– Понятно.

Лев помахал официанту и попросил ещё коньяку.

– Видите ли, в чём дело, – начал он, – вернее, в чём, так сказать, ужас… Ужас в том, что все драгоценности поддельные. Там нет ни одного натурального камня.

– Как?! – ахнула Таша.

Мужчины не обратили на неё никакого внимания. Только Лев бегло улыбнулся.

– Мы давно – всегда! – заказываем копии. Это очень хорошие копии, сделанные очень опытным специалистом, но это именно копии. Все подлинники в хранилище, разумеется. Мама об этом не знает.

– Понятно, – сказал на этот раз Степан.

– Нет, есть, конечно, кое-что, например, браслет – я подарил его ей в прошлом году, и она с ним не расстаётся, – но там самые обыкновенные топазы, довольно крупные и недешёвые, но это просто браслет из ювелирного магазина. Понимаете, какая штука? Штука такая, что человек погиб… зря. Из-за безделушек!

– А Розалия Карловна точно не в курсе?

– Абсолютно. У неё есть ожерелье, когда-то папа заказал его в «Ван Клифф и Арпель», лет пятьдесят назад, там был сломан замок. Он сразу сломался, и мама не отдавала его в починку, завязывала ниткой. Так вот, я заказал копию с точно таким же сломанным замком и ниткой.

Степан Петрович подумал немного, глядя на реку и теплоходы.

– А Лена? Не может знать?

– Лена? Сиделка? Что вы, откуда!.. Отличить настоящие камни от поддельных может только хороший ювелир, да и то при помощи лупы! И вы понимаете! Мама не должна узнать! Для неё самое главное – что эту вещь отец покупал, выбирал, застёгивал у неё на шее! Она мне не простит, если узнает.