Равника - Грег Вайсман

дальнейшем можно напустить на Доминарию, Иннистрад, или... всю Мультивселенную, — тогда планы дракона были излишне сложными. Зачем приносить и активировать Бессмертное Солнце, тем самым вынуждая своих сильнейших потенциальных противников оставаться и вступать в бой? Не лучше ли было провернуть всё без лишнего шума? И можно ли считать простым совпадением то, что Маяк Нив-Миззета призывал мироходцев прямо в ловушку Солнца?

Нет.

Джейс готов был побиться об заклад, что путём неких хитрых манипуляций Болас нарочно заставил Нива и Зарека построить и включить Маяк. Вместе Маяк и Солнце составляли важную деталь этой головоломки. Они были чем-то большим, чем просто ловушкой для изрядно потрёпанных остатков Дозора.

Это ловушка для каждого чёртова мироходца в Мультивселенной.

Джейс был уверен в этом настолько, словно знал наверняка.

Но последнего кусочка по-прежнему не хватает. Ловушка установлена. Как и когда она захлопнется?

Тефери бросил все силы на то, чтобы замедлить время вокруг Моста, замедлить продвижение вечных и их реакцию. Джейс творил иллюзии как можно ближе к порталу, натравливая вечных друг на друга и создавая заторы прямо перед его распахнутым зевом. Карн встал таким образом, чтобы иметь возможность размозжить как можно больше лазотеповых черепов тех вечных, которые всё же обойдут заклинания Тефери и Джейса. Втроём они действовали слаженно и эффективно, но этого было недостаточно. Они будто пытались заткнуть плотину пальцем, пока бурный поток вечных прорывался наружу со всех сторон.

Применив свою версию телескопического заклинания Лавинии, Джейс взглянул на Никола Боласа, восседавшего на троне. Несмотря на иллюзию невидимости, которой Джейс укрыл от вечных себя, Карна и Тефери, он не сомневался, что Боласу известно, где они находятся.

И ему просто всё равно. Не удивлюсь, если он даже рад этому.

По-прежнему используя заклинание, Джейс перевёл взгляд на Лилиану Весс. Он попробовал бегло прочитать её мысли, но в них было слишком много психического шума от призраков онакке, которые населяли её Кольчужную вуаль. К тому же Болас наверняка блокировал любые попытки прочитать мысли своей пешки или внушить ей что-либо.

Джейс злился на Лилиану, но одновременно жалел её. Встав на сторону Боласа, она лишилась настоящих друзей. А во всей Мультивселенной вряд ли нашёлся бы тот, кому друзья были нужнее, чем Лилиане Весс.

Гидеон начал доверять ей и полагаться на неё, начал в неё верить. Чандра любила её как сестру. А Джейс…

Любил ли я её?

Возможно, однажды. Но Лилиана только и делала, что пользовалась Джейсом и предавала его. Она обращалась с ним, как с игрушкой — или с инструментом.

Во всех смыслах этого слова.

Но это не отменяло того факта, что когда-то он испытывал к ней настоящие чувства. А точнее, если быть до конца честным с собой, он до сих пор испытывал к ней чувства. Да, он больше не был без памяти влюблён в неё, не был очарован пленительной загадочностью чаровницы Лилианы Весс.

Но чёрт побери, она мне по-прежнему не безразлична!

И он не мог избавиться от мысли, что подвёл её. Что должен был существовать какой-то способ достучаться до неё, тронуть её за живое, вытащить эту закоренелую тёмную некромантку на свет. Он знал, что она тянулась к нему, что даже в те моменты, когда она манипулировала им, на самом деле она пыталась, пускай неуклюжим и даже нездоровым способом, установить с Джейсом Белереном настоящую связь. И он точно знал, что пару раз, когда его выбор мог бы всё изменить, он умышленно отвергал эти попытки.

Она заслужила это после всего того дерьма, что натворила.

Но она также заслуживала от него лучшего отношения.

Конечно, она была далеко не единственной, кого он подвёл. Список вышел бы очень длинным, и начинался бы он с десяти гильдий Равники.

Проклятье, не только с гильдий.

Теперь он мог занести в этот список каждое живое существо в Равнике. Джейсу никогда по-настоящему не нравилось быть Живым Договором, но сейчас ему определённо не хватало этой власти. Раль и Лавиния объяснили ему, что именно пошло не так в их попытках сплотить гильдии и наделить Нив-Миззета силой, способной уничтожить Боласа. И Джейс хотел было как следует попенять им за самоуправство, но у него и самого было рыльце в пуху. Если бы Живой Договор был на месте и делал свою чёртову работу, то никаких усилий Раля и Нива вообще бы не понадобилось.

Хуже того, не сделай Джейс с Враской то, что он сделал, не сотри он её память и знания о злой сущности Боласа, она, возможно, и не похоронила бы все надежды на альянс гильдий. Если бы он вернулся в Равнику, когда обещал, и вернул бы ей воспоминания, как обещал, она могла бы стоять сейчас здесь, сражаться с ним бок о бок, имея за спиной мощь десяти объединённых гильдий и всю магическую силу Живого Договора.

Это всё из-за меня, подумал он.

Мне её не хватает, подумал он следом.

И за всеми этими раздумьями Джейс продолжал поддерживать собственную невидимость, невидимость Карна, невидимость Тефери и иллюзии у створа портала, из-за которых каждый вечный начинал считать всех окружающих его вечных живыми существами и потенциальными жертвами. Это было утомительным, но не самым сложным чародейством из тех, что ему доводилось творить. Далеко не самым.

Мне следовало сделать больше.

Мне следовало принять командование на себя.

Джейс позволил Гидеону, с его врождённым и неоспоримым моральным авторитетом (не говоря уже о его врождённом и неоспоримом обаянии), отдать распоряжения и рассредоточить их силы. Частично — ну хорошо, всецело — Джейс понимал, что это слишком необдуманное решение. В этом был весь Гидеон — благонамеренность, прямолинейность и отсутствие любых попыток просчитать последствия на пару шагов вперёд. Гидеон Джура боролся с симптомами, не думая о том, как победить причину болезни. Но это не заставило Джейса хоть что-то ему возразить.

Почему? Чтобы потом я мог осуждать всех, как обычно?

Он больше не желал быть таким Джейсом.

Время, проведённое в Ишалане с Враской, изменило его — к лучшему, как ему хотелось бы верить. Он не желал становиться дешёвым подобием Лилианы, играя в игры, решая загадки и манипулируя друзьями, чтобы они взваливали на себя всю ответственность, которую сам он отказывался принять или хотя бы разделить.

Сумев разглядеть свой истинный потенциал сквозь золотистые глаза Враски, он решил было, что нащупал другой путь. Но, лишившись её постоянного влияния, он стремительно возвращался к старым привычкам.

Я не обязан быть язвительным заместителем Гидеона. Не обязан быть обиженным бывшим Лилианы. Я