Фелисетт - Никита Чирков

– А ты бы хотела знать, что Холд – твой дедушка?

– Очень смешно! Мне и своего статуса хватает, знаешь ли, – немного язвительно, но по‑доброму сказала Лилит.

– Что между вами случилось, что ты так негативно вдруг стал к нему относиться? – с неподдельным любопытство спросил Нил, чуть повернувшись и глядя на него с нахмуренным лбом.

– Честно? Я познакомился с тобой. До сегодняшнего дня я лишь знал твое имя и что у тебя самого есть сын. Но я не лез в это – не моя работа быть нянькой. Но потом мы оказались здесь, и я увидел Холда с другой стороны. У меня, может быть, и нет высшего образования, но я не тупой. Напряжение между вами хоть ножом режь. Такого я со своим ребенком не хочу. Он тут вывалил бред про то, что мама Норы – это его, кто, правнучка? Да он всеми силами пытается удержать меня рядом с собой, чтобы не быть одиноким, заодно сделать из меня второго сына. Вот и вся правда!

Растерянность перед неопределенным будущим была двигателем всех его мыслей. А ведь это они только начали разогреваться, подумала Лилит. Чтобы создание вердикта на все ранее сказанное не вышло из‑под контроля, она решила переключить акцент на второе, куда более спорное откровение.

– Нил! – Тот поднял глаза на Лилит. – Он мог выдумать то… то, из‑за чего Вектор… в общем, то, что на самом деле с ним случилось?

На такое даже Август переглянулся с Нилом. Все‑таки подобные Вектору истории закономерно вызывают не только удивление, но и последующее недоверие как к словам, так и к самому рассказчику.

– Не наблюдаешь какой‑то перегиб пафосной трагичности? – подтолкнула развитие Лилит.

– Вы так смотрите на меня, будто бы я все ответы знаю. – Нил поднялся и, чутка размяв плечи и спину, взял кружку с кофе Лилит, попутно сказав с заметным ворчливым недовольством: – Будто бы я вообще хоть что‑то знаю.

Поставив уже пустую кружку на место, Нил развернулся и посмотрел на обоих.

– Верите или нет, но я не нахожу причин ставить слова Холда под сомнение. Да, он засранец еще тот, но вот так выдумывать? Слишком… Он же не ребенок, в конце концов. Да и я сопоставляю новое и старое – и как‑то верю. Его поведение и отношения с мамой всегда были мне неясны, а теперь я даже понимаю, почему она умоляла меня простить его и не могла честно ответить на все мои вопросы о том, какого черта с ним происходит. Короче, пока он говорил, я верил ему.

– А вся эта его связь с Вектором и…

– Лилит, я кучу раз еще при жизни мамы пытался узнать о его прошлом – и ничего дельного, вообще. С его стороны никогда не было никаких родственников или же историй про детство, родителей, учебу, первую любовь – да ничего вообще. И если говорить про его прошлое, то в целом я могу поверить в его амнезию и то, что он был там и выжил. Ты если забыла, то фамилия Хобер – это материнская фамилия.

– А может ли быть так, – аккуратно спросил Август, – что у него началась деменция?

Простейший вопрос воткнулся занозой в голову каждого.

– Я знаю, что он болен. А он и так не молод, так еще десятку лет, по его же словам, был в анабиозе, а без последствий такое вряд ли проходит. Если вообще возможно десять лет…

– Возможно. Прецеденты были, – быстро отстрелялся Нил, все думая о деменции отца. – Хочешь сказать, он мог все это выдумать… сам того не подозревая? Прицепился к реальной трагедии полувековой давности и…

– Я не вижу причины не думать об этом. Хотел бы, но не вижу.

– Не слишком ли сложно? – Лилит не знала, хочет она найти доказательства всей истории либо же опровержение, что, несомненно, раздражало.

– Не думаю, что тут есть какие‑то законы или градация.

– Ты работал с ним последние года три – ничего не замечал? – спросил Нил задумчиво.

– Нет. Абсолютно ничего. Я вообще думал, он меня переживет.

– Даже не знаю, кому можно было бы позвонить и спросить… – с некоторым сожалением проговорил Нил. – За столько лет нет ни одного общего знакомого или просто проверенного человека.

Лилит увидела в Ниле то самое разочарование, когда приходит осознание утерянного времени и возможностей. Нил и правда винил себя, пусть и понимал необъективность ответственности за пропасть между ним и отцом, но все равно он с каждой минутой чувствует себя родителем Холда, за которым к его годам нужен присмотр. И вот сейчас, в момент странной и непривычной для Нила слабости, когда он впервые в жизни относится к отцу с родительской заботой, Август задаст самый простой, но звучащий претензией вопрос:

– А ты, вижу, подобрел к нему?

– Слушай, а тебе‑то какое дело, как я к нему отношусь? – Для Нила, разумеется, подобное, не имеющее изначального упрека, прозвучало именно с оттенком вполне обоснованной критики. – Ты не хочешь даже допустить шанс стать частью семьи, какая бы она ни была, – а значит, не лезь!

– Пока мы с Норой здесь, меня все будет волновать! Вы, похоже, уже и забыли про монстра, который тут был? Да! Холд, оказывается, не знает про него, но как‑то уж так совпало…

– Мой сын его убил, – с громким упреком возразил Нил. – Опасности он более не представляет.

– Это если тут нет еще чего‑то.

– Ага, уверен, Нора сможет опять украсть пистолет и втянуть моего сына в это!

– Нил! – крикнула Лилит, но напряжение даже не думало угасать.

– Моя дочь пусть и поступила глупо, но хотя бы смело. Она‑то как раз может постоять за себя и даже за других, в отличие от разбалованного Максима. Без обид, Лилит! – вскоре добавил Август последнее, но смотрел строго на Нила. Оба, как не трудно догадаться, были в шаге от настоящей драки.

– Знакомый тон и слова, – более сдержанно проскрипел Нил, надменно поглядывая на взвинченного Августа. – Ты куда больше похож на Холда, чем думаешь. Меня он тоже натаскивал все детство – и стрелять учил, и защищаться, и прочему дерьму, на которое мама всегда косо смотрела. Так что ты продолжай – и увидишь, как Нора будет смотреть на тебя так же, как я смотрел на Холда. Отец года!

Август сорвался и уже замахнулся кулаком на Нила, но в нужный момент громкий и властный крик Лилит приструнил его. Нил даже не дернулся, явно владея ситуацией значительно взрослее, нежели злившийся Август. Тот аккуратно отпустил руки и отошел в сторону, потом развернулся, посмотрел на обоих и просто сел на тот стул, который ранее занимала Лилит.

– Вы оба совсем охренели! Взрослые мужики, отцы, между прочим, а ведете себя как подростки. Нам нужно быть вместе, а не цапаться по поводу и без!

– Дешевые грезы.

– Август!

Они встретились взглядами некоторого понимания, что сразу же подметил Нил.

– Открою тайну, – решил Нил подкинуть дров в огонь, – тебя тут никто не держит. Нора в порядке, можете валить.

– Я‑то свалю, уж поверь, а ты останешься тут с лживым стариком, которому плевать на все и всех, кроме себя! Он тут мне заявил, что умирает! И знаешь, честно, мне не нужно делать тест на родство его и Норы, потому что, зная ее маму, очень многое сходится. Мог бы и сам догадаться, что они два сапога пара, странно, что ты не пошел по стопам!