Двенадцать подвигов Рабин Гута - Алексей Лютый

Знаю я это «быстренько». Сталкивались уже. Пришлось нам с Сеней как-то участвовать в задержании опасной банды вместе с ОМОНом. Я тогда должен был в штурмовой группе быть и сразу же вцепиться в глотку первому преступнику, который откроет нам дверь квартиры на четвертом этаже девятиэтажного дома. Однако дверь бандиты открывать отказались. Более того, когда омоновцы ее взорвали, эти гады по нам огонь из автоматов открыли.

Ребята, естественно, попрятались и, как водится у ОМОНа, зашвырнули в бандитский притон десятка два гранат со слезоточивым газом. Но преступники оказались тертыми калачами. Предвидя такое развитие событий, они запаслись противогазами и продолжали палить из всех стволов, едва кто-нибудь из наших пытался ворваться в дверь. Двух омоновцев тяжело ранили, да и у меня пуля клок шерсти из бока выдрала. Вот тут-то в дело и вступил Ваня Жомов.

– Подождите, не лезьте на рожон, – говорит. – Сейчас я с крыши по веревке спущусь, и вместе с двух сторон этих уродов успокоим надолго. Не дергайтесь, я быстренько!

Сказал так и умчался наверх, взяв одного бойца для подстраховки. Наши парни огонь прекратили и сидят спокойно. Ждут, когда Ваня условный сигнал подаст, а его все нет и нет. Мы уже ждать замучились и решили самостоятельно что-нибудь предпринять, но тут точно такая же мысль пришла в голову и бандитам. Подумали они минут пять, отчего менты не стреляют, и решили, что «волки позорные» затеяли что-то страшное. Например, взорвать их вместе с домом решили, чтобы не мучиться. От такой мысли все члены банды до единого повыкидывали оружие на лестничную площадку и вышли к нам с поднятыми руками. И тут свершилось чудо! С криком «Ура! За Родину! За Сталина!» Жомов выбил окно и ввалился в квартиру, намереваясь перестрелять всех, кто попадется. Хорошо, что вовремя опомнился, а то сделал бы капитану пару лишних дырок в черепе.

Сеня тогда специально поинтересовался, куда это Жомов провалился во время операции. Оказалось, что Ваня просто забыл, на каком мы этаже! Ввалился сначала в квартиру на седьмом. Быстренько вышиб окошко, быстренько скрутил ни в чем не повинную старушку, быстренько удивился, как это она могла одна сразу из четырех «калашей» стрелять. Быстренько понял, что попал не туда, куда нужно, еще быстрее извинился и уж совсем с бешеной скоростью выскочил обратно в окно. Вот так и спускался до четвертого этажа. Быстренько выставлял все окна на своем пути и тут же торопился разломать следующую раму. И успел… к шапочному разбору! Вот так оперативно иногда Ваня работать может. Прямо залюбуешься!

Ну а пока я вам тут все это торопливо рассказывал, мои сослуживцы успели быстренько изложить Ахтармерзу историю нашего появления в Элладе и все последующие события, вплоть до сегодняшнего дня. Горыныч внимательно выслушал, а потом, в своей типичной манере, принялся указывать моим друзьям на допущенные в ходе экспедиции ошибки. Такой наглости от него, естественно, менты стерпеть не могли и укрыли разглагольствующего Горыныча медным тазом. Спрятать с глаз долой Ахтармерза тазик не смог, поскольку от обиды надувной птеродактиль мгновенно увеличился в размерах, но зато он замолчал, сердито повернувшись к ментам спиной и принявшись остервенело поглощать всю популяцию насекомых в радиусе действия его голов. Сеня облегченно вздохнул и ткнул Попова локтем.

– Хватит жрать, – потребовал он от Андрюши. – Перерыв окончен, пора ехать дальше. Иначе снова придется в пещере с каким-нибудь местным рахитом ночевать.

После встречи с Горынычем лично меня такая перспектива не пугала. Ведь столько вони, как наш летающий просроченный дезодорант производит, ни одному циклопу выработать не удастся. Однако мои спутники, видимо, думали по-другому и принялись торопливо собираться, чтобы к заходу солнца успеть добраться до дельфийского оракула.

Теперь к Попову в колесницу добавился еще один груз в виде летающего примуса, способного в любой момент к непроизвольному выбросу пламени. Андрюшу такая перспектива не очень прельщала, но выбирать ему было особо не из чего: либо ехать верхом на лошади, что абсолютно неприемлемо ввиду необъяснимого антагонизма этих животных и Попова, либо трястись в колеснице в обществе впавшего в детство Геракла и еще не вылезшего из этого юного возраста Горыныча. Андрюша, естественно, выбрал второе и, кряхтя, занял место в колеснице, приказав и болтливому птеродактилю, и поглупевшему полубогу держаться от него подальше, насколько это в колеснице возможно.

Вскоре Попов понял, что ехать в обществе двух малолеток не так уж и неприятно. Дело в том, что Геракл, не сводивший взгляда с Ахтармерза с того момента, как тот появился на поляне, и в колеснице не желал оставлять зверюгу в покое. Более того, сын Зевса и по совместительству пасынок Жомова сделал для себя гениальное открытие. Он выяснил, что если ткнуть задремавшего Ахтармерза соломинкой в бок, тот резко поворачивается и выпускает три небольших язычка огня. Геракла это ужасно забавляло, и он всю дорогу только и делал, что ждал, пока Горыныч заснет, а затем пытался проткнуть его соломинкой. Ахтармерз на убогого не обижался и продолжал подпаливать из своих газовых горелок соломинки до тех пор, пока не сжег поочередно всю солому на полу колесницы.

Попов сначала злился и рычал на обоих, опасаясь в одночасье оказаться в горящей колеснице, но вскоре заметил, что Горыныч, как старший по возрасту, зорко наблюдает за своим полоумным товарищем по играм и мгновенно пресекает все попытки несанкционированного возгорания соломы. Я поначалу бежал рядом с ними, подстраховывая бдительного Попова, но затем мне эта детская забава надоела, и я умчался вперед, оставив далеко позади даже своего хозяина, возглавлявшего колонну.

Судя по всему, Сеня зря сегодня рассчитывал добраться до оракула. Ни Дельфами, ни оракулом впереди даже и не пахло. Зато отчетливо тянуло запахом прелой листвы, заячьим пометом, а к нему примешивался терпкий аромат какого-то парнокопытного слона или чего-то в этом же роде. Я, как вы понимаете, житель городской и в первобытных запахах разбираюсь весьма приблизительно. Конечно, я запоминаю те ароматы, которые попадаются на пути. Но, хоть мне и довелось уже посетить два параллельных мира, с фауной Древней Греции я был плохо знаком. Поэтому, естественно, и не мог поручиться за то, каким именно зверем впереди пахнет.

Я прибавил скорость, стремясь догнать обладателя запаха, не числившегося у меня в картотеке. Сначала мне с трудом удавалось уловить его среди удушающей вони деревьев и трав, но затем след неизвестного зверя начал проступать все явственней и явственней, а вскоре стал таким отчетливым, что даже щенок болонки не смог бы его потерять. Я стал передвигаться осторожнее, стараясь обойти пахучее животное с наветренной стороны, и вскоре, совершенно неожиданно, услышал отдаленные голоса.

Признаюсь честно, меня это не удивило. После выкрикивающего лозунги стада кентавров меня не поразил бы даже говорящий носорог, интересующийся прогнозом погоды на ближайшие выходные. Однако один из голосов мне был очень знаком. С такого большого расстояния разобрать, кому именно он принадлежал, я не мог, но отчетливо услышал проскальзывающие в этом голосе нотки почти панического страха. Мне пришлось снова ускорить свой бег. И хотя я понимал, что все больше и больше удаляюсь от своих друзей, нотки страха в знакомом голосе подстегивали меня, как кнутом. Инстинкт, понимаете ли, будь он трижды неладен!