Галактический конвой - Билл Болдуин

В слабо освещенной нише у основания лестницы их встретил мускулистый мужчина с пышной бородой, в алом, плотно облегающем костюме и забавных башмаках с загнутыми вверх носами. Его богато расшитый камзол украшали два ряда начищенных до блеска медных пуговиц и кружевной воротник. На широком кожаном поясе висел (прямо под правой рукой) кинжал в серебряных ножнах. Взгляд мужчины скользнул по мундиру Брима, он сощурил глаза и поднял их на Клавдию. Только когда она подняла руку в традиционном приветствии, он поклонился и раскрыл дверь.

— Прошу вас, мой прекрасный друг, — произнес бородач, и его лицо осветилось широкой улыбкой. — И вы, лейтенант, — добавил он почтительно, — будьте у нас в таверне как дома всякий раз, как почтите своим присутствием наш квартал.

Брим поклонился в ответ.

— Я глубоко польщен, — произнес он, подозревая, что таким радушным приемом обязан исключительно Клавдии.

Помещение за дверью оказалось длинным, узким и полным народу. Освещенное тусклыми керосиновыми лампами, подвешенными к каменным сводам, оно казалось удивительно древним — впрочем, возможно, оно и в самом деле было таким. Белая штукатурка на стенах и потолке давным-давно побурела от дыма; там и здесь виднелись резные деревянные пилястры, выкрашенные в веселый зеленый цвет. На маленькой эстраде в углу трое музыкантов исполняли странную, сложную мелодию. Голоса инструментов сходились и расходились, иногда в лад, иногда вразнос, но даже неискушенному уху Вилфа Брима было ясно, что это специфическая геликанская мелодика. В воздухе плавали облака дыма му'окки, слабого наркотика — считалось, что он обладает повышающими половую потенцию свойствами, — листья которого местные жители курили с незапамятных времен.

Их усадили за столик в такой крошечной нише, что у Брима не оставалось иного выбора, кроме как сесть напротив своей прекрасной спутницы — обидно, конечно, но ничего не поделаешь. По ту сторону прохода он увидел знакомое лицо — кто-то из гражданского начальства базы, с двумя привлекательными женщинами. Брим улыбнулся. Конечно, он всего лишь лейтенант, но Клавдия Вальмонт — С НИМ, а по сравнению с ее красотой бледнели обе спутницы этого типа.

— Нравится? — спросила Клавдия.

— Не то слово! — ответил Брим, устроившись на неожиданно удобной деревянной скамье. — И мне хочется, чтобы вы знали, какая большая честь для меня попасть сюда.

— Пожалуй, здесь редко бывают гости нашего города, — согласилась Клавдия.

— Я поняла это по виду вашего приятеля у входа.

Клавдия улыбнулась.

— Нестерио мой старый знакомый, — объяснила она, и щеки ее чуть порозовели. — Он… в некотором роде… покровительствует мне.

— С такими мускулами он и впрямь может служить надежной защитой, — с улыбкой заметил Брим. — Да, — тихо сказала Клавдия, опуская взгляд. — Друг детства… и более того. Два года назад он вытащил меня из-под развалин моего дома. Я пролежала там целый день, прежде чем он голыми руками откопал меня… — Она невесело усмехнулась. — Теперь, похоже, он ощущает себя ответственным за мою дальнейшую безопасность. И я стараюсь не подводить его.

— Клянусь бородой… — поперхнулся Брим. — Я и подумать не мог, что вы…

— Шрамы не видны, — ответила Клавдия. — Но детей у меня никогда не будет — да так и лучше, в наше-то военное время.

Брим не нашелся, что сказать. Много лет назад его маленькая сестренка умерла на его руках после первого налета Кабула Анака на беззащитную Карескрию — налета, стоившего Бриму почти всех родственников. Впрочем, делиться этими воспоминаниями он не стал — сам-то он вышел из-под тех бомбежек без единой царапины…

Симпатичная рыжеволосая официантка в белой юбке и ярко-зеленой блузке с пышными рукавами приняла их заказ: местный э'ланд для Клавдии и вино для Брима. После этого Клавдия немного расслабилась. Впрочем, Брим чуть не свалился под стол, когда она порылась в сумочке и извлекла из нее маленький серебряный портсигар, внутри которого оказалось шесть тонких золотых сигарет из му'окки.

— Полагаю, вы не захотите, — заметила она.

— Право, не знаю, — зачарованно ответил Брим. — Нам говорили о них на инструктаже в посольстве. Они вроде хоггапойи?

— Да сохранят нас боги от хоггапойи на веки вечные! — рассмеялась Клавдия. — Да, Вилф, они действительно похожи на хоггапойю, если не считать запаха. И если вы не пробовали их сами, я покурю за двоих — по крайней мере сегодня вечером.

Брим улыбнулся — им принесли напитки.

— Неплохое предложение, — спокойно ответил он. Похоже, она не смеялась над ним. Карескрийцы очень чувствительны к подобным вещам. — У меня такое впечатление, что мне предстоит еще многое узнать о геликанцах.

— Мы самые обычные люди, — возразила Клавдия, потягивая прозрачную жидкость из высокого бокала, — Любим тех, кто любит нас, отбиваемся от тех, кто пытается причинить нам боль… Наверное, упрямее других.

— Вам не оставили другого выхода, — заметил Брим. — Я знаю, что такое налет из космоса, когда у тебя нет возможности ответить. — Он посмотрел ей в глаза. — Расскажите мне про войну — какая она с земли?

Клавдия нахмурилась — Почему вас это интересует?

— Дело в том, что война сослужила мне добрую службу, — признался Брим. — А как говорил какой-то давно забытый император, «война — удел дикарей». Мне кажется, я обязан знать, что она значит на самом деле.

Клавдия недоверчиво посмотрела на него.

— Я не ожидала от вас такой откровенности, — сказала она, помолчав. — Но клянусь Зампом, я расскажу вам все — в ответ на взаимность. Может, вы поможете мне понять, какой война представляется на боевом корабле. — Она прикурила от маленькой золотой спички.

Заказав новую порцию напитков, они углубились в разговор, поражая друг друга рассказами о нескончаемых битвах по всей Галактике. Оба сошлись на том, что вооруженный конфликт больнее всего ударил по мирным жителям, ни за что ни про что вовлеченным в разборки политиков, испокон веков называемые войнами.

После третьего и четвертого бокала — и второй сигареты — разговор их вернулся к налетам на Аталанту и в конце концов к тому, который едва не стоил Клавдии жизни.

— Мне кажется, я потеряла не так уж много, — невесело пошутила она. — После того как меня залатали, мне не приходится беспокоиться о последствиях… скажем так, некоторых развлечений. Брим улыбнулся ее откровенности.

— Другими словами, — сказал он, — в ваших жилах струится чистая кровь, не испорченная никакой химией?

— Смотря какой химией, — вздохнула Клавдия. — Врачам пришлось чем-то накачать меня, чтобы я чувствовала себя женщиной. — Она последний раз затянулась сигаретой и раздавила ее в пепельнице, подняв маленький фонтан ярких, душистых искр. — Я всегда вела себя, как дикая кошка, даже в самый первый раз. Клянусь седой бородой Вута, Вилф, — тихо рассмеялась она, — я просто набросилась на своего первого мужчину! И было так же больно, как и прекрасно.