Эвермор. Время истины - Сара Холланд

Слова. Кровь формирует слова, сливающиеся во фразы и в строчки, написанные знакомым почерком: рукой Алхимика, моей рукой, как и в журнале. Дыхание покидает меня.

Ищи красную реку.

– Ищи красную реку, – тихо произносит Лиам, читая перевернутый текст, и бросает взгляд на стопку книг на столе. Похоже, он размышляет, сколько других секретов может быть в них сокрыто. – Как ты это сделала?

Стеф спокойно отвечает:

– Это точно не дело Герлинга.

Лиам раздраженно шипит.

– Если это трюк…

– Это не трюк. Как я сказала, – холодно говорит она, – моя семья служила Алхимику вечность. – Она встречается со мной взглядом. – Не хочу вмешиваться в это, чем бы оно ни было, – она машет рукой, а в ее голосе слышится презрение, – но я никогда ей не наврежу.

Лиам и Стеф продолжают тихо переругиваться, но я могу думать лишь об одном: Ищи красную реку.

Секреты сокрыты внутри меня, я это чувствую. Должно быть, я написала заметку, наложив на нее заклятие, в прошлой жизни. По Семпере бежит много рек, бóльшая их часть названа в честь городов, через которые они протекают, но я ничего не знаю о красной. Закрываю глаза и вспоминаю карты Семперы, которые в детстве меня учил рисовать отец. Мы должны знать собственную страну. Сердце замирает от мысли, настаивал ли он на этом потому, что знал: однажды мне придется бежать.

Образы манят меня из глубин, но, когда пытаюсь последовать за ними вниз, сталкиваюсь с еще одной раздражающей стеной.

– Стойте, – рявкаю я.

Лиам и Стеф замолкают, потом Стеф поднимается на ноги, держа журнал в руках.

– У меня есть предложение, Алхимик, – говорит она.

– Какое? – Мои щеки вспыхивают из-за такого обращения, но Стеф удерживает мой взгляд.

– Позволь мне прочесть это, – говорит она. – В качестве оплаты, вместо кровавого железа.

Я смотрю на Лиама. Ему неприятно, но, должно быть, он уже выучил этот урок, потому что молчит.

Я вздыхаю.

– Ты сбережешь его?

– Лучше всех. – Ее голос ровный. – Верну его этой же ночью.

Я киваю.

Стеф склоняет голову в знак благодарности, а потом выходит, не прощаясь.

Когда дверь за ней закрывается, Лиам долго и медленно выдыхает.

– Мне не нравится выпускать журнал из виду, – напряженно говорит он.

– Она уже знает, что я – Алхимик, – отвечаю. Все остальные секреты в сравнении с этим кажутся незначительными и маленькими. – Кроме того, это она нашла строчку о красной реке – может, еще что-то найдет.

Отчаяние проникает в меня вместе с надеждой. Я встаю и подхожу к проему в стене.

– Это должно что-то означать. Ты знаешь о красной реке?

– Может, в моих записях что-то и есть… – бормочет Лиам, отходя к своей стопке книг на полке. Пока я стою у окна, пытаясь найти хоть какой-то смысл в том, что увидела во время регрессии крови, он одну за другой снимает книги. Хотя образы неяркие, я вспоминаю, как камень пролетел мимо моей головы и упал в реку у моих ног. Как рисую Змею и Лису на камне. Как вывожу что-то на полях журнала в детстве.

Трясу головой, пытаясь вытащить погребенный ответ, но ничего не всплывает. Снова подойдя к окну, вижу, как Стеф направляется в сторону города. С такого расстояния ее зеленый плащ напоминает листик, несущийся по ветру. Солнце растворяется на горизонте. Она поворачивается, прикрывая глаза рукой, и смотрит на башню – я приветственно машу, лишь потом понимая, что из-за заклинания времени она не увидит ничего, кроме пустого окна.

– Джулс, – говорит Лиам, заставляя меня вздрогнуть, – в научных версиях мифа не упоминается красная река – только река, в которой Каро утопила тебя во время первой твоей жизни. – Он прикусывает губу. – Она достаточно далеко, на границе города Прайстона. Это территория Чамберлейнов, и я точно знаю, что они старательно охраняют город. Не думаю, что нам стоит туда ехать, если мы не уверены, что такой риск совершенно необходим. И посмотри на это…

Нежно положив руку мне на плечо, он ведет меня к карте Семперы, указывая на толстую синюю нить, разрезающую страну пополам.

– Вот место, где, как считается, тебя убила Колдунья. – Он указывает на точку, отмеченную темно-красной булавкой. Затем ведет пальцем по синей дуге и останавливается в нескольких дюймах от отметки, где на карте обозначен Беллвуд. – Вода горит красным на восходе и закате, словно ее прокляли. Или, по крайней мере, так гласит легенда.

– Далеко? – спрашиваю я.

– Всего лишь час-два, если пойдем через Монтмер.

– Я когда-то жила там, – бормочу, думая о форте Вора, который сокрыт с помощью магии Алхимика от посторонних. Возможно, есть и другие кусочки моей прошлой жизни, разбросанные в мгновение отчаяния и борьбы за выживание. Я смотрю на засохшую кровь на большом пальце, вспоминая незнакомое послание, написанное моим же почерком. – Можно начать с этого места.

Сон не идет ко мне до тех пор, пока Стеф не возвращается с моим журналом. Ее взгляд задумчив, когда она передает его мне. Мне хочется спросить, что она прочитала, но я испытываю странное смущение, поэтому просто благодарю ее и желаю доброй ночи.

После ее ухода мы с Лиамом проводим ночь в форте Вора: я свернулась на кровати рядом с журналом, а Лиам – в другой стороне комнаты, на полу, под плащом, служащим одеялом. У него в Беллвуде есть собственные комнаты, но он отказывается оставлять меня одну.

На следующее утро, слегка перекусив, мы покидаем Беллвуд, одевшись в неприметные коричневые плащи с капюшоном, которые Лиам позаимствовал у ученых. Я стараюсь не обращать внимания на то, что простота его одежды делает Лиама еще красивее – лишенный роскоши Герлингов, он кажется более раскрепощенным, несмотря на то что отпечаток недавней утраты лежит на его прекрасном лице.

Запахи Монтмера: лошадиного навоза, выпекающегося хлеба, вспаханной земли – и пелена дыма успокаивают. Сердце сжимается. Снова пустившись в путь, я чувствую себя очень уязвимой, как цель, ожидающая, когда ее пронзит стрела.

Но, несмотря на это, кровь кипит от нетерпения. Сегодня мы найдем оружие, говорю себе, или информацию, которая приблизит нас к нему. Потом сможем вернуться в Береговую Гавань и навсегда избавиться от Колдуньи. Я наконец окажусь в безопасности, и Ина с Лиамом – тоже.

Но быстро запрещаю себе думать об этом, пока новые тревоги не овладели мной.

По дороге нам попадаются двери, украшенные увядшими фиалками или покрытые фиолетовой тканью. На сердце становится немного легче: это остатки декораций, оставшиеся после празднования коронации Ины. Мы подходим к высокому и тонкому деревянному столбу посреди дороги. Он сверху донизу в лентах, которые привязаны к нему узлами разных размеров.