Седьмой рыцарь - Екатерина Кариди

Но элементарная вежливость требовала поблагодарить за гостеприимство. Пусть она тут заложница, но обращаются-то с ней как с королевой. Вспомнила с теплотой о лорде Хаторе. И опять ей почудилось, будто что-то неуловимо знакомое мелькнуло во в взгляде Хаториана. Но так же мгновенно исчезло, сменившись голубым льдом.

Не надо отвлекаться на галлюцинации.

Снова изобразила реверанс и, приложив руки к сердцу, произнесла:

— Ваше величество, благодарю вас за заботу и гостеприимство, — потом подумала секунду и добавила, смущаясь: — У вас очень красивый дворец. И вообще… Джагарт очень красивая страна.

В ответ на ее слова все семеро хоть и по разному, но дружно поклонились. А после король Хаториан молча встал со своего места, взглянув куда-то в сторону дверей, и Вильгельмина с облегчением поняла, что аудиенция закончена.

Еще один реверанс был выполнен с воодушевлением, правда мысль, что теперь придется пятиться задом до самого выхода, как-то не вдохновляла. Но и поворачиваться спиной к королю тоже казалось неудобным.

И как же быть? Черт…

Однако все решилось довольно просто. Не успела она выпрямиться, как от трона к ней подошли Ториан и Ротхан. Поклонились и предложили руки:

— Позвольте проводить вас, принцесса?

Девушка на секунду застыла, не зная, кого выбрать. Улыбались рыцари учтиво и располагающе, не хотелось никого обидеть отказом. А потому Виль просто протянула руки обоим, и так и пошла с ними на выход.

Не смогла удержаться и бросила напоследок взгляд в сторону трона. Король Хаториан смотрел им вслед. Холодный и неподвижный. Закрытый и непонятный. Почему-то странно кольнуло сердце.

Говорят, король Джагарта очень жесток?

Ей трудно было судить. Да, он все время молчит, и у него пугающе холодные голубые глаза. Но вроде бы и ничего страшного…

Во всяком случае, ее представление королю состоялось.

За ночь в походном лагере экспедиционного корпуса произошли интересные и необъяснимые события. Граф Анри Лере проснувшись, обнаружил в своем походном шатре целое полчище свиней. Разумеется, он был в шоке, и его возмущенные вопли долго оглашали лагерь. Однако легионеры разводили руками, никто понятия не имел, откуда могли взяться свиньи в шатре графа. Необъяснимая загадка.

Впрочем, не так уж сложно было найти объяснение.

Солдаты народ простой. Когда ты прикрываешь спину бойца, стоящего рядом, а он прикрывает твою, тут не до сословных различий. Имеют значение только взаимное доверие, сила и боевые умения. И еще воинская честь. Это понятие отличается от того обычного смысла, что вкладывают в него придворные.

И будь граф Анри Лерэ хоть трижды вельможей, это осталось далеко в столице, в королевском дворце или в его личной резиденции. А здесь среди легионеров экспедиционного корпуса было все иначе. Бойцам было плевать на его титул, он прежде всего был в их глазах похотливым убийцей молоденьких девиц и… скотоложцем.

Пусть в то, что красавец Анри Лэрэ любит пользовать свинок, особо никто не верил, но у каждого были сестры, дочери, племяницы. Генерал Герфорт видел, какими взглядами провожали графа его солдаты. Это не вызывало у него ничего, кроме жесткой усмешки человека, хорошо знающего жизнь.

Судя по настроению короля Ансельма, наследника им предстяло беречь как зеницу ока и защищать ценой своей жизни. А что касается остальных… Вполне возможно, что кое-кто не переживет своего первого боя на восточной границе.

Филберт, герцог Танри хмуро смотрел, как мечется Анри по лагерю, брызжа слюной и сверкая глазами, и не чувствовал ничего. Ничего не шелохнулось в его сердце к бывшему соучастнику всех его беспутных забав. Словно все вмиг остыло, и от прежней дружбы не осталось и следа.

Более того, Филберт склонен был именно его винить в своих неприятностях. Ведь не подслушай тогда Вильгельмина Ванлерт его разговор с Анри…

Черт! Она давно уже была бы под ним в его постели!

От этой мысли Филберта корежило от неудовлетворенности, а в душе все переворачивалось. Однако были и другие мысли.

Прошло совсем немного времени, и экспедиционный корпус снова был на марше. Первый рыцарь Илтирии, погруженный в размышления, скользил мрачным взглядом по зеленеющим полям и садам, мимо которых они проезжали, и думал, что все кругом дышит весной, а у него поганое настроение. Ему не давал покоя важный вопрос.

Рядом с ним ехал генерал Герфорт. Опытный воин, многое повидавший в своей жизни, сильный маг. Не удивительно, что именно к нему Филберт и обратился:

— Скажите, генерал, что вы знаете о драконах.

Тот ответил не сразу. Какое-то время смотрел в сторону, а потом проговорил:

— Не так уж много, сир.

Филберт понимал, что тема запретная, но здесь они были слишком далеко от короля, да и имен никто называть не не собирался. Видя, что генерал не спешит с ответом, наследник тоже выдерживал паузу. Наконец Герфорт сказал, бросив на него странный косой взгляд:

— Я слышал, что дракон может играючи испепелить своим огнем целый город. В старые времена от них откупались девственницами.

И умолк. А потом и вовсе придержал коня, подозвав зачем-то своего заместителя, затеял с ним разговор на служебные темы.

А у Филберта его слова звенели в ушах.

Девственницами!

Только сейчас он понял, что произошло.

Дядя откупился от дракона девственницей.

Его дядя откупился от дракона девственницей. Девушкой, которая принадлежала ему, Филберту Танри! ЕМУ!!!

Проклятая привязка! Проклятые весенние танцы!

Хотелось крикнуть:

— Будь ты проклят, дядя!

Бросить все, развернуть коня, мчаться в столицу и вытрясти всю правду из дяди. Но он оглянулся, понимая, что не сделает этого. Глупо. Поздно. Время глупых мальчишеских выходок прошло.

Он как идиот потерял это время!

Филберт мрачно расхохотался, осознавая, что просто немного опоздал. Всего несколько секунд! А дракон успел раньше.

Похитил его добычу.

Хаториан НЕ вернет ее.

Еще Филберт Танри, первый рыцарь короны, понял, что не станет ждать эти унизительные два года. Он просто убьет Хаториана.

Убивали же в древние времена драконов доблестные рыцари. Пусть сейчас это полузабытые сказки, в каждой сказке содержится зерно истины. Филберт понимал, что выполнить задуманное будет совсем не просто. И снова мысленно чертыхнулся.

Сейчас его мальчишеские мечты стать королем Илтирии уже казались мелкими. Это и без того придет к нему само собой. Гораздо более масштабные цели ставила теперь перед ним ущемленная гордость. А неуемное честолюбие подгоняло вперед.