Альфа-самец. Мочи их, Президент! - Роман Антоновский

Эмма Страускайте везла домой полные сумки продуктов. Ее светлые волосы были настолько коротко подстрижены, что даже ветер, врывавшийся в приоткрытое окно машины, не мог заставить их пошевелиться. Поджарое тело латышки скорее подошло бы мужчине-стайеру, а истинный возраст могло определить, пожалуй, лишь вскрытие.

Эмма остановилась у красивого небольшого домика на выселках Юрмалы, выгрузила продукты и свободной от пакетов рукой стала открывать калитку. В ее отточенных, скупых движениях и пружинящей походке было значительно больше мужского, чем женского. И хотя Эмму все же можно было назвать симпатичной, иметь с ней дело было очень опасно, список ее жертв исчислялся по всему миру сотнями.

Эмма Страускайте считала себя бизнесменом. Пусть и торгующим смертью, но бизнесменом. Некогда чемпионка Латвии по биатлону, она нашла себе применение сначала в качестве снайперши, а потом и владелицы небольшого охранного агентства, которое не гнушалось выполнять любые поручения, преимущественно промышляя диверсиями, заказными убийствами и терактами. Оказавшись после окончания спортивной карьеры и расставания с первым мужем практически без средств к существованию, Эмма охотно приняла предложение старого знакомого сменить спортивную винтовку на снайперскую.

Первое боевое крещение Кобры (так ее называли и враги, и заказчики) состоялось на Кавказе, где она отстреливала российских солдат, получая доллары за каждую насечку на прикладе верной винтовки Драгунова. Затем в прицеле ее оружия оказались косовские сербы, а позднее она открыла сезон охоты на людей не только в горячих точках.

Сегодня заказчиками Эммы были многие влиятельные люди со всего мира, однако практически все они имели прямое или косвенное отношение к могущественной тайной организации Клуб. С его эмиссарами Кобра познакомилась через албанского полевого командира Амира Ходжи, и эта встреча круто изменила ее жизнь. Госпожа Страускайте перестала ездить по горячим точкам — теперь она превратилась в диспетчера смерти. Небольшая команда проверенных профи по звонку или е-мейлу своей опасной начальницы отправлялась в разные точки мира, чтобы убрать неугодных Клубу людей или совершить молниеносную диверсию.

Такое выгодное сотрудничество делало Эмму практически неуязвимой для правосудия, которое во многих странах мира управлялось Клубом, и обеспечивало постоянным высокооплачиваемым объемом работы. Вкус крови пришелся девушке по вкусу с самого начала. И даже теперь, когда под ее началом была команда настоящих профи, она не упускала момента лично поучаствовать в той или иной операции.

Одним из последних громких событий, сдирижированных Эммой по заказу Клуба, стал теракт в Юрчинске, где все прошло как по нотам. Специально нанятые, хорошо обученные и жадные до денег чеченцы и западноевропейские наемники без сучка и задоринки подорвали урановую шахту, после чего были методично уничтожены помощниками Кобры.

Дома Эмму никто не ждал, кроме синего персидского кота; мужчин она подпускала к себе лишь для редкого секса и никогда не запускала в душу. Шурша бумажными пакетами, Эмма разложила продукты в холодильнике и пошла в душ.

В темной глуши прохладного юрмальского вечера к ее дому подкрался мужчина в маске, с кошачьей пластикой перемахнул через невысокую ограду, увитую мокрыми цветами, и, оказавшись возле двери, отмычкой открыл ее.

В ванной шумела вода, флегматичный кот дремал у миски, не обратив никакого внимания на незваного гостя, а вот Страускайте вдруг почуяла опасность.

Не выключая душ, она вышла из ванны и открыла шкафчик над умывальником, где среди обычной женской утвари укромно примостилась «beretta».

Накинув халат и сняв оружие с предохранителя, Эмма бесшумно направилась через коридор к гостиной. На первый взгляд все было спокойно, но интуиция профессионального киллера подсказывала ей, что в доме находится чужак. Человек в маске тоже почувствовал ее присутствие, а затем и услышал тихие шаги. В руках он держал край дорожки и, когда Эмма ступила на нее, резко рванул его на себя. Страускайте тут же потеряла равновесие и упала навзничь, но цепкие руки смогли удержать пистолет.

Подбросив себя вверх, Эмма быстро вскочила на ноги, но человек в маске был еще быстрее — мощный удар ноги выбил пистолет из рук и снова опрокинул ее на спину. В положении лежа Эмма вцепилась руками и зубами в ногу противника, но крепкие пальцы уже сомкнулись на ее горле, и она на некоторое время потеряла сознание. А когда очнулась, то была намертво привязана скотчем к стулу на кухне, им же был замотан и ее рот. Мужчина сидел на корточках напротив и гладил мурлыкающего кота. Увидев, что она, наконец, пришла в себя, мужчина неожиданно сорвал маску с лица, и Эмма узнала в нападавшем свою правую руку и верного помощника — крымского татарина Камиля Одноглазого. Левое глазное яблоко он потерял там же, где познакомился с Коброй, в горах Киргизстана, где они по заданию Клуба готовили очередной переворот и тренировали боевиков для нападения на российских пограничников в Средней Азии. Камиль вообще-то был в международном розыске за убийство казачьего атамана в Крыму, но работа на Клуб позволила ему забыть о преследовании Интерпола.

— Что, Эммочка, удивлена? — криво усмехнулся Камиль. — Вчера на связь со мной вышли люди Клуба и сказали, что ты сливаешь информацию российским спецслужбам, что ты сдала им Мовлади и список резидентуры. Теперь я буду возглавлять наше с тобой агентство деликатных поручений. А ты… — Камиль поймал злобный взгляд Эммы, — а тебя приказали убрать. Предателей и крыс Клуб не прощает. Да, и еще… В честь нашей прошлой дружбы я разделаюсь с тобой быстро.

Камиль отшвырнул ласкавшегося к его ноге кота и поднял пистолет с глушителем. Легкий хлопок, и на лбу Эммы появилась аккуратная дырочка, из которой медленно и вязко потекла кровь.

Камиль зачерпнул горсть арахиса из вазочки на столе и вышел из дома. В его кармане завибрировал телефон, и экран высветил: номер засекречен.

— Да, слушаю.

— Привет, Камиль, — раздался в трубке голос человека, контактировавшего с ним от имени Клуба. — Давай сразу к делу. Нам надо встретиться с тобой и с Эммой, есть важный заказ.

— С Эммой?! А вы разве не просили ее убрать?

— Кого убрать? Камиль, сегодня не первое апреля! Или ты там опять своей афганской дури обкурился? Завтра в восемь на обычном месте мы ждем тебя и Эмму для обсуждения нового задания. Адье!

По спине Камиля побежала струйка холодного пота. Он вышел за ворота и огляделся. Грунтовая трасса была по-прежнему пустынна, лишь унылый дождь выбивал свой монотонный ритм. Пружинистым шагом двинулся Камиль к лесной опушке, где припарковал свой автомобиль, безуспешно пытаясь понять, кто и зачем заказал ему напарницу и какие игры затеял Клуб.

Вдруг нечто тяжелое прыгнуло на него с высокой сосны, и Камиль рухнул на колени. Нападавший профессионально выбил пистолет, который Камиль вытаскивал из кобуры, и стиснул его в стальных объятиях. Послышался хруст шейных позвонков, и душа Камиля унеслась к Аллаху…

…Гонка преемников сразу же стала главной темой для обсуждения в России и в мире. Кажется, никто не верил в то, что Семенов не пойдет на третий срок. Даже либералы смирились с мыслью о том, что президент отредактирует Конституцию. Особенно всех удивил выбор кандидатур: если Сидоров еще как-то фигурировал в прогнозах политологов, то Волков всегда был для большинства темной лошадкой. Семенову нравилось обманывать ожидания своих врагов. Несмотря на мировую с Клубом и его приспешниками в России, позиции президента были настолько сильны, а уважение, которое к нему испытывал народ, столь велико, что ни у кого не вызывал сомнений тот факт, что следующим лидером страны будет человек из команды Семенова. Ну а кто же еще? Коммунисты традиционно собирали голоса бабушек, либералов после реформ 90-х ненавидели почти все, кроме упитанных менеджеров в пределах Садового кольца, которые тряслись за свои места в уютных офисах транснациональных компаний и право нюхать кокаин по выходным. Единственной реальной силой был русский национализм — забитое в подпол советским интернационализмом самосознание русского народа стало потихоньку выползать наружу. Но многие национально ориентированные политики открыто поддерживали курс Семенова, который, несмотря ни на что, пытался реставрировать Империю — только теперь уже русскую, а не советскую.