📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураМне как молитва эти имена - Игорь Горин

Мне как молитва эти имена - Игорь Горин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 69
Перейти на страницу:
есть в быту, истинный лик его прекрасен, благороден и героичен. Об этом неопровержимо свидетельствует то единственное, что дает нам возможность заглянуть в его душу: его музыка.

И все-таки есть у Чайковского одно произведение действительно безысходно трагическое. Впрочем, таким ему и положено быть — Трио «Памяти великого художника» или, уж не знаю, что правильно, — «артиста»; называют и так, и этак. В любом случае речь идет о Николае Рубинштейне. Долгое время я никак не мог взять в толк: к чему эти не такие уж красивые, едва ли не назойливые вариации на русскую тему во второй части? Хоровод смерти!!!

ТРИО ЧАЙКОВСКОГО

/на концерте С. Рихтера, О. Кагана и Н. Гутман/

Памяти скрипача Олега Кагана

                   Возвышенная скорбь?..

А этот русский хоровод, казалось бы некстати?

                     Нет, нет и нет!

   Светлая память?.. Романтические слезы?..

                            Нет! —

   Это Жизнь и Смерть в извечной их борьбе

        В минуты торжества последней,

                  Ее триумф, апофеоз!

 Сад черных роз, в пустынных льдах цветущий.

                   Светлая память...

              Шабаш сил бездушных!

      Всепобеждающий злой гений Сатаны,

      Стенания души средь хаоса и тьмы,

    И надо всем — Рояль, вершитель судеб!

                Всесильный Колокол,

                  Верховный Судия,

     Он сам же над содеянным рыдает...

                  Молчите лучше,

         Вы же слышали: свершилось

                  Непоправимое!

             Конец, конец всему.

Но хватит трагического. В конце концов, у Чайковского немало и светоносной музыки, к примеру его очаровательная Первая симфония «Зимние грезы». Попробуем не получится ли у нас чего-либо созвучного в стихах, пусть это будет скорее не симфония, а всего лишь сюита.

ЗИМНИЕ ГРЕЗЫ

         На берегу залива,

        Стесненного зимой,

   Есть холм с растущей криво

         Безверхою сосной.

      Внизу нагроможденье

    Обломков острых льдин,

      Как будто загражденье

       Из надолбов пред ним.

    Ни границ, ни расстояний

      Нет за этим рубежом —

        В море белого сиянья

      Мир бесследно погружен.

   Странный свет опустошает

        И затягивает взгляд;

     Где исчезли, где смешались

               Небо и земля?

   И только узкий лыжный след

           Тропинкою связной

     Оттуда, как из бездны лет,

        Приходит в мир земной.

         Темна и вечна белизна —

           Залив ли? небосклон?

        Как часовой, стоит сосна,

           И холм, как бастион.

                        * * *

     Природа в белой, белой колыбели

 Погружена в мечту, уснула белым сном.

       Белым-бело над головою небо,

 Молочный дым чуть видимою дымкой

Плывет, плывет над лесом белокудрым...

   Да это и не лес! — морское царство

   Мерцает серебром и перламутром.

    Кусты и ветви в пухе тополином

    Сплелись в неисчислимые узоры,

  Как щупальцы диковинных актиний

               И звезд морских,

          И будто бы кораллы

   Подножия дубов и пней изломы.

  Печали нетни грусти, ни веселья

   В бессмертии минутном неземном.

                         * * *

          Все в печали и в тумане,

      Смыты краски, стерты грани;

         На поляне снег, забытый

           Ускользающей зимой —

          Точно оспою изрытый;

          Прочернели там и тут

       Островки земли болотной;

      Пес глодает влажный прут;

        Да на ветках оголенных,

            Как тяжелые плоды,

           Отощавшие вороны;

        Небо сонно, сонны дали —

       Все в тумане, все в вуали,

                          * * *

     Какая тишина, безлюдье и покой!

    Дома сроднились с лесом и садами,

  Те к небу льнут, чья пепельная серость

       Рождает белый, легче пуха прах...

  Ах, лечь бы под соснойзабыться сном!

   Чтобы весной на этом самом месте,

           Лишь солнце сгонит снег,

          Как солнышко, как песня,

       Затрепетал адонис золотой.

                           * * *

          В последнем уборе зимы

        Пробуждается лес ото сна.

      Он девственен, светел и свеж.

           Стройные станы берёз

           Белее и чище, чем снег.

       Заострились верхушки у сосен

       И к лазурному тянутся небу.

          Слышится лёгкий шорох

      Будто белка порхает по веткам.

                     То не белка:

             Последние белые хлопья,

            С верхних слетая ветвей,

          Падают на нижние и шепчут:

«Пробуждайтесь, пробуждайтесь, уж время...»

Лес потягивается, отряхивается, вздыхает.

         На лужайку, где больше солнца,

            Высыпали кустики черники

       И жмурятся, поблескивая влагой.

         Они уже не помнят, как мокли

           В холодных осенних ливнях.

        И бесчинства злобного ветра,

            И долгие месяцы мрака

      Они уж обо всём этом забыли

    И живут счастливым мгновеньем.

МОДЕСТ МУСОРГСКИЙ

КАРТИНКИ С ВЫСТАВКИ

«Искусство есть средство для

беседы с людьми, а не цель.»

/Мусоргский/

Вот, пожалуйста, еще одна загадочная русская душа: пугающе гениальная, но изначально несущая в себе зерно саморазрушения. Как могло случиться, что этот светский, хорошо воспитанный человек, душа общества, любимец детей, которых сам любил нежно и искренне, оказался уже к 30 годам в плену у столь распространенной на Руси неизлечимой болезни? — не

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?