Тоннель времени - Сергей Зверев

Избиение началось сразу, когда еще ни один из них не вошел в комнаты для персонала…

Не сразу обнаружившие прибытие знакомых им людей, охранники замешкались, информация о прибытии боевиков еще не успела расползтись по «Миражу». Поэтому под удар попали все, кто находился на территории и имел несчастье не быть похожим на арестантов.

Ирина видела такое впервые. В ее жизни было много фильмов про убийства. Наверное, именно они и внушили ей омерзение к нарушению человеческих прав. Но это были фильмы. И истории, которые казались ей отвратительными, в которые верилось, но представить их вот так, своими глазами, она не решалась. И это были истории о том, как жестокие надсмотрщики казнят заключенных, издеваются над ними, избивают и препятствуют встрече с родственниками.

Но то, что происходило сейчас, не вписывалось ни в один из фильмов и не было сюжетом ни одной из услышанных ею трагических историй. Освободившиеся заключенные жестоко убивали тех, кто охранял их в здании тюрьмы. Случайно оказавшись в первом ряду шествия, она имела возможность без помех видеть все, что происходило на первом этаже Западного крыла.

Арестанты ломали двери, окна, замки, решетки и били, добивая и топча, охранников, людей в штатском, технический персонал и обслугу. Били хладнокровно, безжалостно, профессионально. Можно было убить сразу, но рассвирепевшие горцы делали свое дело по одному и тому же сценарию: забивали насмерть, потом добивали и после – глумились.

Одного из охранников с разорванным горлом толпа закинула на ограждение неподалеку от караульного помещения.

Где-то сверкнул нож, и Ирина услышала на русском:

– Убью, не подходи!..

Она развернулась на этот крик и увидела, как тот, что руководил резней, ринувшись к опасности, схватил светловолосого охранника за руку, подсел под его руку и резко выпрямился. Оказавшись на мощном плече, локтевой сустав охранника хрястнул, и крик, оглушивший Ирину, был самым громким…

Шествующий рядом с нею с другой стороны арестант с размаху всадил ногу в живот какому-то старику, и тот, врезаясь в теснившуюся к выходу толпу, упал на бетонный пол этажа. Споткнувшись, повалился за ним и второй уборщик. Бросившись к ним, чеченец несколько раз ногами ударил по лицу одного и второго. Кровь, вылетевшая изо рта служащего, брызнула на брюки арестанта…

Повсюду стояли крики, рев, хлопки ударов и треск разрываемой одежды. Выстрелы перемежались ударами металлических штырей, обломков труб. Ирина видела, как чеченец, коротко скомандовав что-то, увлек пятерых или шестерых сообщников за собой. Машинально девушка побежала за ними. Где-то внутри ее женского существа таилась мысль о том, что именно этот кровожадный убийца, главарь, поможет ей избежать смерти. Во всяком случае, он был единственным, кто контролировал ситуацию.

Бежать долго не пришлось. Выбив дверь, чеченец и его люди ворвались в огромный кабинет.

Девушка вошла последней. В суматохе массового побоища ее просто никто не замечал. Она мысленно поблагодарила себя за то, что, выходя из отцовой квартиры, не воспользовалась духами. Когда она вошла, кто-то захлопнул за ней дверь.

– Салам, русские свиньи, – сказал чеченец, двигаясь к столу.

По обе стороны от хозяина кабинета сидело по охраннику. Сам хозяин имел на себе форму майора. Охранники были похожи на амбалов, встретив такого на улице, Ирина непременно перешла бы на другую сторону. Она подумала, что если они сейчас выпрямятся, то всем здесь придется плохо. Но охранники продолжали сидеть, быстро переводя взгляды с заключенных на своего начальника.

На офицера, который не ожидал гостей, было страшно смотреть.

– Ты не ждал меня, верно?

– Чего ты хочешь?! – прокричал офицер и выскочил из-за стола, вытягивая из-под столешницы что-то длинное. – Ты знаешь, что вам всем будет за это?!

Стоящий рядом с девушкой арестант среагировал скорее рефлекторно, чем по разумной необходимости. Едва он увидел приклад помпового ружья, в нем сработала какая-то пружина, отвечающая за безопасность. Двумя прыжками стерев расстояние между собой и офицером, он выпрыгнул и ударил хозяина кабинета ногой в грудь. Под ногой что-то хрустнуло, и побледневший майор, врезавшись спиной в стену, рухнул на пол…

Остальное Ирина видел как во сне…

Заключенные стали забивать всех троих насмерть руками, прикладами, ногами, какими-то предметами, очертания которых постоянно менялись в глазах находящейся в ступоре Ирины. Ей оставалось лишь наблюдать за тем, как оклеенные бежевыми обоями стены покрывались кровавым крапом.

– Код! Говори код, кафир!.. Хочешь ли ты жить так же, как я хочу открыть этот сейф?! – И чеченец, выдернув из-за пояса одного из полумертвых телохранителей нож, погрузил лезвие в рот майора почти по самую рукоятку. Ирина поняла: еще сантиметр – и смерть обнимет неразумного. Все, что происходило здесь и сейчас, казалось ей ирреальным.

Выслушав что-то, чеченец вынул нож изо рта майора и направился к сейфу. Через несколько секунд лампочка вспыхнула, сейф пискнул, и дверца щелкнула: Ирина воспринимала события именно так, по разделениям. Просто лампочка вспыхнула. Потом пискнул сейф… Никакой связи, все происходит случайно…

Распахнувши сейф, чеченец обернулся. Лицо его словно окаменело, когда он протянул руку, требуя у стоящего рядом арестанта что-то. Этим что-то оказалась складная сумка. В полете она развернулась, и чеченец поймал ее ловко, как ловит случайно ворвавшуюся в стадо горилл мартышку вожак.

Ирина смотрела, как в сумку падают флеш-карты, компакт-диски, упаковки каких-то ампул… Десять, двадцать… сорок…

Наконец сейф опустел.

– Ты покойник, Хараев… – прохрипел с пола, сплевывая кровь, майор.

«Хараев!» – пронеслось в голове Ирины. Несколько раз она слышала эту фамилию из уст отца, дома.

– В который раз ты говоришь мне это? – Присев над раненым, чеченец посмотрел на своих людей. – Хороший удар, Муслим. Нашему упрямому русскому сломанное ребро вошло в легкое. – Ты же убить меня хотел, Смирнов, так?.. Так заяви на меня в милицию!..

Боевики рассмеялись. Ирину передернуло от этого дружного смеха.

– Не в милицию, не-е-ет… – просипел майор. – Не в милицию…

– Ну и слава Аллаху, – поднимаясь, отрезал Хараев. – Остальное меня не тревожит. Я боюсь только московских постовых.

Снова смех.

– Глупец, сын осла… – зашипел с пола майор, и девушка стала молиться, чтобы он замолчал. Быть может, они пощадят хоть его! – Неужели ты не понимаешь, что вам конец? Вас перережут здесь как баранов. Хотя почему – как?.. Вы и есть бараны…

– Ненавижу, падаль!.. – размахнувшись, Хараев с носка пробил майору в лицо.

А потом бросил сумку, выхватил из груди лежащего рядом мертвого охранника нож и, пинком перевернув майора на живот, сел ему на плечи.

Видя, как нож режет напряженное горло офицера, Ирина не выдержала…