Право первой ночи - Джудит Айвори

Сердце у Мика действительно разрывалось от жалости. Она рыдала, как ребенок, наказанный несправедливо и беспощадно. От стыда Мик готов был провалиться сквозь землю.

— Все в порядке, — бормотал он, гладя ее по плечам. — Это же нормально, Вин. Это сплошь и рядом случается между мужчинами и женщинами. Но я все равно не должен был так делать. Я... — Он попытался повернуть ее лицом к себе, чтобы обнять и утешить. Однако она не поддавалась, и тогда Мик обхватил ее одной рукой за плечи, а другой продолжал гладить по спине.

В результате всей этой возни одна его рука оказалась совсем близко от ее лица. И Мик сразу же почувствовал ее запах. Он зажмурился и замер. Однако устоять было невозможно. Мик ткнулся носом в ладонь, жадно втянул в себя аромат ее женственности и безошибочно нашел то место между указательным и безымянным пальцами, где еще оставалась влага. Не выпуская Винни из объятий, он лизнул языком влажную ладонь и содрогнулся от новой вспышки желания.

Наверное, так вот и становятся извращенцами. Когда приходится гладить по головке и утешать, вместо того чтобы схватить ее в охапку, содрать чертовы панталоны и ласкать ее так, как ему хочется, а потом овладеть ею с ходу, одним рывком...

«Нет, Мик, мой мальчик, ты не извращенец, — лихорадочно рассуждал он, — ты просто спятил! Винни превратится в настоящую фурию, если хотя бы заподозрит тебя в таких мыслях! А вернее всего, первым делом постарается покончить с собой!»

И Мик, сходивший с ума по мисс Эдвине Боллаш, вынужден был прийти к выводу, что ни одно из его желаний не доведет ее до добра. Ему пришлось сделать самый тяжелый шаг в жизни. Он разжал руки и отодвинулся, заставив себя оторваться от ее восхитительного стройного тела. Шаг, еще шаг — и вот она уже стоит одна, прислонившись лбом к стене.

В эти минуты Мик показался себе совсем маленьким и ничтожным. Как бы еще исхитриться и сделать таким же маленьким его член! Потому как этот упрямый орган по-прежнему грозил выскочить из брюк и подталкивал его к самым непредсказуемым поступкам. Тем временем Винни, беспомощно скорчившись и зажимая ладонями пах, буквально заходилась в плаче. Она была безутешна.

Однако Мик считал себя обязанным сделать еще одну попытку. Он сказал:

— Винни, это не секрет, что я вас хочу. Почему бы нам не попробовать? Прямо здесь! — Он кивнул в сторону кровати под балдахином. Ему хотелось сказать ей много такого, о чем наверняка не стал бы говорить настоящий джентльмен. Хотелось сказать, как ему хочется овладеть ею. Как не терпится расцеловать каждую веснушку на ее длинных стройных ногах. Признаться, что он готов целовать ее до тех пор, пока их языки не перестанут помещаться во рту, и заниматься с ней любовью, пока им не станет больно сидеть. А потом расцеловать ее лоно так, как он только что расцеловал ее губы, и заснуть, спрятав там свое лицо.

К счастью, у него хватило ума промолчать. По его понятиям, это была бы прекрасная речь. Прямо-таки поэма. Но Винни наверняка сочла бы это грубостью. Мало того, Мик был почти уверен, что Винни попросту стошнило бы, выслушай она его пожелания и излияния.

Вон как она, бедная, убивается, смотреть жалко!

— В-вы обещали нигде больше меня не трогать! — прорыдала она.

Пожалуй, это нельзя было счесть выговором за грубость, и Мик слегка приободрился, заметив:

— Но ведь вам это нравилось, Винни!

— Нет!!!

— Ну ладно, — продолжал он уже более мягко, — скажем так: вам почти понравилось. Вы бы сами это поняли, если бы дали себе волю! Черт побери, Вин... — Он растерянно качнул головой в поисках подходящих слов. — Мне было так хорошо... Просто здорово! — Он смотрел на нее без тени издевки, стараясь выразить обуревавшие его чувства. — И я хотел бы сделать это снова. Даже сказать не могу, как мне этого хочется! Но коли вам не по нутру, я больше вас пальцем не трону. Богом клянусь, Вин... — Он снова покачал головой. — Вы лучше всех. Ни разу в жизни я не обнимал такую женщину, как вы, а повидал я на своему веку немало.

Но это ее не утешило. Напротив, она разрыдалась еще сильнее.

Мик машинально поднес руку к усам, но нащупал гладкую бритую кожу. Чтоб ей пусто было! Он зажал рот ладонью, как будто хотел спрятать это безобразие.

— Ну что прикажете теперь делать, Вин? — не выдержал он.

Она промолчала, только зашлась в новом приступе рыданий. Мик запустил пятерню в волосы.

— Может, мне уйти? Она снова не ответила.

— Совсем уйти? Забрать Магика и Фредди и убраться восвояси? Подумаешь, сотня фунтов! Я и сам могу их заработать! — Конечно, он не мог их заработать.

Он знал это, и ему было все равно, но она немного притихла и протяжно, со всхлипом вздохнула.

Мик решил, что невинная шутка поможет ей взбодриться.

— Хотите, я на вас женюсь? — Ему самому стало смешно от этой мысли. Как будто благородная леди согласится выйти за крысолова!

Она снова вздохнула, глянула на Мика из-под упавших ей на лицо волос и яростно прошипела:

— Не смейте надо мной издеваться! Хватит! Это уже не шутки!

Верно. Другая на ее месте давно отвесила бы Мику оплеуху. Все верно.

И Мик снова подумал, что сморозил глупость. Что обидел ее, предложив стать посмешищем на всю оставшуюся жизнь. Ей просто было невдомек, что посмешищем он считал не ее, а себя. И шутил не над ней, а над собой.

Дело не в том, что он для нее недостаточно хорош. Дело в том, что она считает его недостаточно хорошим так же, как все окружающие. Он отлично это знал и не пытался протестовать или хотя бы обижаться. Так уж устроен мир. Но Винни вбила себе в голову, будто он хотел подшутить над ней. Такая уж у нее привычка — все принимать на свой счет. И считать себя в ответе за весь мир и за все, что вокруг происходит. Даже за то, что происходит не по правилам.

Да, Винни нашла себе неплохое занятие: управлять тем, чем управлять невозможно!

Кроме того, милая Винни изнывает от одиночества, ей нужен мужчина, но она понятия не имеет о том, как его заполучить. Вернее, как заполучить такого, что пришелся бы ей по душе. Потому что одного мужчину она уже заполучила.

Мик недовольно фыркнул. Вся эта неразбериха начинала его утомлять. Он давно видел простое и эффективное решение всех проблем. Его решения всегда отличались завидной простотой. Он мог бы оказать

Винни большую услугу, выбив из нее лишнюю дурь. Для этого нужно было набраться духу, завалить ее в койку и показать, что такое настоящая любовь. Это, несомненно, пошло бы ей на пользу. В каком-то смысле. Хотя, с другой стороны, просто убило бы ее.

Оставалось утешаться тем, что он не обязан решать чужие проблемы.

— Ладно, — решился Мик. — Я отведу Магика на прогулку. А вы напишите, как я должен поступить, и оставьте записку рядом с тазиком. Я сделаю все, что вы пожелаете. Только не пишите слишком много длинных слов, ладно? Тогда я все быстро пойму.