Аляска, сэр! - Юрий Шестера

– Хм, довольно спорное предположение, – хмыкнул Резанов. – Ведь не секрет, что в ученых кругах и по сей день бытует мнение о возможности существования узкого перешейка между Азией и Америкой чуть севернее Берингова пролива…

– Доказать ошибочность данной точки зрения – дело времени, Николай Петрович, – не сдавался граф.

– И откуда же у вас, позвольте полюбопытствовать, столь глубокие познания по этой, как вы сами выражаетесь, узкоспецифической теме? Ведь, насколько мне известно, в министерстве иностранных дел вы, любезнейший Алексей Михайлович, занимались исключительно вопросами Азии. – В голосе Резанова прозвучали недоверчивые нотки.

– За время пребывания в Новоархангельске, – понимающе улыбнулся Воронцов, – я с разрешения Александра Андреевича основательно проштудировал канцелярскую библиотеку, созданную, видимо, по его указанию. – Баранов подтвердил слова графа согласным кивком. – Именно в ней и обнаружил материалы, касающиеся вопросов происхождения индейской расы. Там же, кстати, наткнулся и на очень ценные, на мой взгляд, материалы, освещающие геологическое строение Северной Америки. В частности, они указывают на возможное наличие месторождений каменного угля в северном районе западных склонов Скалистых гор.

– Так что же вы сразу-то не сказали мне об этом?! – почти вскричал Баранов.

– Дело в том, уважаемый Александр Андреевич, что я не геолог, и это всего лишь мое предположение, – спокойно ответил Алексей Михайлович.

– Как бы там ни было, Александр Андреевич, – заволновался Резанов, – но необходимо срочно вызвать геолога для проверки предположения Алексея Михайловича! Вы же, кажется, собираетесь строить медеплавильный завод для извлечения меди из болотных руд? Так вот смею вас заверить, что завод ваш потребует большого количества каменного угля, доставка коего из Европы влетит Компании в ту еще копеечку! – Устами камергера говорил сейчас уже не ученый, а руководитель Российско-американской компании, умевший считать все ее расходы и прибыли.

– Ваше указание, Николай Петрович, будет исполнено в кратчайшие сроки! – отрапортовал главный правитель Русской Америки, поднявшись и по-военному вытянувшись во весь рост.

– И в случае обнаружения залежей каменного угля не забудьте, кстати, о выплате причитающейся Алексею Михайловичу за открытие доли…

– Всенепременно выплатим, Николай Петрович, – заверил камергера Баранов, снова присаживаясь.

– И желательно золотом! – рассмеялся Алексей Михайлович, дабы разрядить невольно возникшую и крайне неуместную во время застолья официальную обстановку. А заодно и поспешил вернуть разговор в прежнее русло: – Должен, кстати, отметить, что библиотека канцелярии в Новоархангельске представляет собой столь солидное научное собрание, что ему могли бы позавидовать библиотеки многих учебных заведений России.

Камергер уважительно пожал руку главному правителю Русской Америки, и тот зарделся от неожиданной похвалы.

– Книги для нашей библиотеки были привезены из Павловской гавани острова Кадьяк сразу после уничтожения индейцами Архангельской крепости, – смущенно пояснил Баранов.

– Слава богу, что сохранили! – суеверно перекрестился камергер, знавший истинную цену печатных изданий не понаслышке. А затем перевел взгляд на графа. – У меня сложилось впечатление, что вы, Алексей Михайлович, решили всерьез заняться изучением происхождения индейской расы. Точнее, краснокожей расы.

– Боюсь, Николай Петрович, вы слишком высокого мнения о моих научных способностях. К тому же для решения подобной проблемы потребуются дорогостоящие научные экспедиции. Я же намерен, живя среди индейцев, всего лишь собрать фактический материал, который, быть может, позволит когда-нибудь подтвердить ранее изложенную мною гипотезу. Во всяком случае, одним фактом в ее пользу я уже располагаю. – Гости выжидающе уставились на него, и он продолжил: – Вожак собачьей упряжки одного индейца, приставленного ко мне вождем как бы в качестве адъютанта, носит кличку Кучум. Впервые услышав ее, я сразу вспомнил, что при покорении Сибири Ермак сражался как раз с ханом Кучумом, главой Сибирского ханства! На мой вопрос, откуда у собаки взялась такая кличка, мой индеец-адъютант недоуменно пожал плечами и неопределенно ответил: «Так у нас эта собачья кличка передается из поколения в поколение». Словом, как у нас в России – Бобик, Шарик, Тузик…

– Интере-е-есное наблюдение, – протянул Резанов, задумчиво постучав кончиками пальцев по столу. – А что более всего поразило вас в укладе жизни индейцев, Алексей Михайлович?

– Бесправное положение женщин, – не раздумывая ответил тот. – Во всяком случае в тех племенах, что обитают на побережье Тихого океана. У меня сложилось впечатление, что несчастные женщины относятся к самому низшему классу в индейской иерархии. За исключением, пожалуй, еще и рабов. Так, любой индеец вправе взять в жены ту индианку, которая ему понравится, жить с ней, пока ему хочется, и бросить, когда вздумается. В данном вопросе у индейцев нет никаких правил и тем паче законов. Мужчины занимаются охотой и рыболовством, а все свободное время посвящают танцам, играм либо просто бездельничают, тогда как женщины работают едва ли не круглосуточно.

– Точно так же обстоят дела и во всех других индейских племенах, населяющих тихоокеанское побережье, – подтвердил слова графа Баранов.

– Кроме того, – продолжил Воронцов, – меня удивило чрезмерное пристрастие индейцев к простейшей игре, суть которой заключается в том, что один из игроков перемешивает и прячет несколько палочек с метками, а второй их отыскивает и угадывает. Причем данная игра популярна также у алеутов на острове Кадьяк и в индейских племенах на северо-западном побережье Америки. Хотя во всех прочих отношениях никакого сходства между этими племенами не наблюдается, и каких-либо контактов друг с другом они, как правило, не поддерживают.

– Ну, в этом-то я как раз ничего удивительного не вижу, Алексей Михайлович, – резюмировал камергер. – Аналогичное суждение можно ведь высказать и о народах Европы, языки, религии и обычаи у которых разные, а вот игральные карты – одинаковые. Считаю данный факт лишь очередным доказательством предрасположенности человеческой натуры к восприятию в первую очередь всего худого, нежели доброго.

– Скорее всего, вы правы, Николай Петрович, – вынужден был согласиться с доводами Резанова граф. – Более того, ваше последнее философское замечание имеет под собой, я думаю, психологическую основу. И раз уж вопрос с играми можно считать закрытым, я, с вашего разрешения, вернусь к женской проблеме. В качестве примера приведу свою Аркчи. До того как стать моей женой, она с самого рождения принадлежала к касте потомственных рабов племени, то есть людей абсолютно бесправных. Впрочем, – он грустно улыбнулся, – кого еще совет воинов племени мог отправить на съедение «злому духу»? – Гости понимающе кивнули. – Так вот, став моей скво, Аркчи теперь пребывает в крайне сложном психологическом состоянии, поскольку ныне ей приходится ежедневно общаться с людьми, к которым ранее она не имела права даже приблизиться без их на то соизволения. Полагаю, индейцам селения тоже сейчас нелегко: попробуйте-ка перестройте сознание с «бывшей рабыни» на «жену Повелителя Духов»! Но такова здесь жизнь, и потому я делаю ежедневные записи, отмечая в них любые, даже самые мизерные изменения в отношениях Аркчи с окружающими. Проще говоря, провожу что-то вроде психологического эксперимента.