Сага о Гуине. Книга 2. Воин в пустыне - Каору Куримото

— Суни! — воскликнула Ринда и зарыдала.

Дикари были уже довольно близко, и принцесса наклонилась вперед, чтобы их получше разглядеть. Они были почти вдвое ниже гохрцев. Иставан придержал коня, чтобы тот не налетел по инерции на союзников.

Семы были не слишком искусными, но яростными воинами. Их лица покрывала красная боевая раскраска, а за спиной виднелись колчаны с ядовитыми стрелами и луки с тетивами из лозы. Тела прикрывали наряды из шкур, а головные уборы состояли из перьев каких-то редких птиц.

Впереди шагала или даже почти бежала знакомая маленькая фигурка.

— Суни! — воскликнула Ринда, спрыгнув с коня, чтобы кинуться ей навстречу. Неловко приземлилась и упала на колени, но тут же поднялась и побежала, не замечая, что ноги вязнут в песке.

— Рииинда! — откликнулась маленькая дикарка. По ее обезьяньей мордочке побежали слезы.

— Суни! — Девочки обнялись, не замечая монгаульских стрел, падающих вокруг них на песок.

Они всхлипывали и повторяли имена друг друга, не в силах даже перевести дыхания. Девочки принадлежали к разным народам и к разным сословиям и даже не знали общего языка. Но здесь, в песках Носферуса, они поняли, насколько сильна их дружба.

— Суни! Моя дорогая малышка Суни! Ты настоящий друг! — повторяла принцесса, а слезы все бежали по ее лицу.

— Алура, алуфех эмииру, аллу елаату! — лепетала та возбужденно, указывая на низкорослое войско позади нее.

Иставан и Ремус спрыгнули с седла и побежали к семам. А лошадь обессиленно повалилась на песок.

— Один, два, три… Кажется, их около сотни плюс мы с Гуином против армии Монгаула. Похоже, наши шансы возрастают, черт возьми! — произнес Иставан.

— Благородная госпожа! — раздалось неожиданно.

Ринда встрепенулась и огляделась.

Суни отстранилась и, улыбаясь, указала на одного из своих соплеменников. Беглецы с первого взгляда поняли, что перед ними вождь. Это он разговаривал по-человечески, причем акцент был почти незаметен.

— В благодарность за спасение дочери нашего племени мы поможем вам в битве и приглашаем вас в свою деревню.

— Я… я не знаю, что и сказать, — выдавила принцесса.

— Я Лото, верховный вождь племени Раку. Вижу, вы устали. Пожалуйста, спрячьтесь за нашими спинами.

Ринда удивлялась тому, что он так хорошо говорит на языке Срединных Земель. Она опустилась на одно колено, чтобы поприветствовать вождя, как было принято при ее родном дворе, и взяла его за мохнатую руку.

— Я Ринда-Провидица из королевского дома Парроса. Это мой брат Ремус, наследный принц. А это наш друг Иставан Валачский.

— Не время разводить дворцовые церемонии перед обезьянами! — воскликнул наемник, не в силах сдержаться. — Клянусь раздвоенным мечом Сиреноса, человек-леопард уже сражается в одиночку с сотнями монгаульцев!

Ринда вспомнила, где находится, и огляделась по сторонам. За спиною у них разыгрывалась яростная битва. Принцесса слишком увлеклась встречей с Суни и не заметила, что Гуин уже начал сражение. Рыча, словно дикий зверь, и воздев меч над головой, он двинулся в одиночку против целого войска.

Враги встречали его удивленными возгласами.

Они толком не знали, что делать с одиноким, но грозным воином, мчавшимся прямо на них, и невольно расступались перед ним. Наконец Астриас махнул красным командирским флагом, приказывая выровнять строй и напасть на Гуина.

Тот вмиг заработал мечом, круша всадников направо и налево.

— Не стрелять! Нужно взять его живым! — крикнул Астриас. Он пришпорил коня и сам кинулся к Гуину. Командира выводило из себя то, что нельзя сражаться по-настоящему. Но приказы дочки герцога были недвусмысленными. Если бы с ними специально не отправили белых воинов Сайма и Фелдрика, он бы тут же приказал прикончить человека-леопарда, а после придумал бы какое-нибудь оправдание.

— Смелее, смелее! Он же совсем один! — кричал Астриас, подгоняя своих растерявшихся воинов.

Но хотя Гуин и был один, сражался он за десятерых. Красные доспехи заливала красная кровь. А человек-леопард, рычавший по-звериному, напоминал звероголового бога Сиреноса, поющего боевую песню и танцующего кровавый танец, чтобы поглотить их души. Всадники валились с коней на землю, и никому не хотелось попасть под следующий удар.

Астриас все больше распалялся, видя страх своих подчиненных:

— Эй вы! Что на вас нашло? Мы же настоящие воины, а он совсем один! Окружайте его и валите на землю!

Но прежде чем он договорил, появился еще один противник. Его забрало было опущено, и воины не могли понять, кто это.

— Я прикрою тебя с тыла! — крикнул он Гуину, потом ударом короткого меча свалил одного из врагов наземь. Ловкий, словно пантера, он спрыгнул с коня, выхватил у убитого длинный меч, снова вскочил в седло и кинулся на помощь товарищу.

— Гуин! Ты цел? — крикнул этот неожиданно появившийся союзник.

— А ты?

Они вдвоем врезались в сплошную стену всадников, проворно орудуя мечами.

— Мы впервые сражаемся вместе!

— Ага!

Хотя эти двое сильно проигрывали в числе, они почти сразу же рассеяли ряды врагов. Те перегруппировались и стали надвигаться на отважных воинов, будто живой прибой на скалистый берег.

И тут, словно буря, с криками налетела толпа дикарей.

— Это семы! — воскликнул кто-то из отряда Астриаса.

— Откуда они взялись? — подхватил другой.

По рядам гохрцев пробежала новая волна страха. Астриас больше не мог сдерживаться.

— За Монгаул! — заорал он во все горло и, огрев своего коня плеткой, кинулся в гущу сражения. Саим и Фелдрик, находившиеся рядом с ним, не успели его остановить.

Две силы сшиблись, будто два песчаных червя, борющихся за территорию. Но едва это произошло, красного червя, словно муравьи, облепила туча семов.

Они бегали между лошадей и пускали отравленные стрелы туда, где доспехи не закрывали тела воинов. Раненые с громкими криками валились наземь. Как только они оказывались внизу, дикари приканчивали их ножами и топорами.

Правда, и кавалерия не осталась в долгу. Множество обезьяньих голов взлетело в воздух. Замахиваясь сверху, всадники одним ударом разрубали дикарей пополам. Но те быстро освоились и придумали свою тактику боя. Один из семов взбирался другому на плечи, цепляясь за лошадь. По их спинам взбирались еще двое и сверху прыгали на всадника. От такого трюка не защищали ни меч, ни доспехи.

Огненная колесница Руаха была уже высоко в небе. Казалось, вся пустыня обагрилась кровью. Эхо разносило боевые кличи воинов и взвизгивания семов.

— Аллу, алурах! Альфетто!

— Йии, йии, йии!

— За Монгаул! За Монгаул!