Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! - Олег Таругин

– Эвакуировали, – кивнул Роднин. – Всех, кроме одного.

– И этот единственный – Кобрин? Тот самый уникум, о котором вы мне рассказывали года три назад? Да, помню. Значит, он все еще остается в прошлом?

– Именно так.

– Почему, кстати?

Генерал-лейтенант помедлил, прежде чем ответить. Академик не торопил, неспешно помешивая ложечкой чай.

– Нецелесообразно, Виталий Александрович. Мы полагаем… – Роднин смущенно кашлянул. – Ну, то есть я полагаю, что он – единственный, кто может реально противодействовать противнику. Не немцам, а нашему нынешнему противнику, кем бы он ни оказался. Поскольку достиг определенного уровня доверия местных властей. Ему верят, и к нему прислушиваются, и он это прекрасно знает. Собственно, до Кобрина никто просто не доходил до уровня командарма. Проще говоря, он нужнее там, чем здесь.

– Понимаю… – задумчиво пробормотал ученый. – И согласен. Вот только я физик, а не биолог или медик, и потому испытываю определенные сомнения.

– В смысле? – нахмурился начальник академии. – Вы о чем?

– О том, что я бы сейчас всерьез занялся системой жизнеобеспечения. Возможно, я чего-то не знаю или не помню, но изначально медкапсулы рассчитывались на пребывание в них человека не более недели, плюс-минус несколько дней. Если немедленно не озаботиться данной проблемой, рискуем вернуть обратно не нашего уникума, а его слабое подобие. Надеюсь, над этим работают? Сколько он уже провел в прошлом?

– Ах, вот вы о чем, – заметно расслабился Иван Федорович. – Работаем, разумеется. С того самого момента, когда стало окончательно ясно, что в ближайшее время связь восстановить не удастся. Насколько я в курсе, с этим мы однозначно справимся. А в прошлом он уже около двух недель, не столь уж и критичный срок, как мне объяснили.

– Что ж, тогда я спокоен, вам в любом случае виднее. Да и людей вы ценить умеете, это я тоже прекрасно помню, – серьезно кивнул ученый, делая глоток чая. – Было время, вы мне весь мозг, прощения прошу, вопросами безопасности добровольцев-испытателей вынесли. Уважаю, да. Хорошо, тогда по сути вопроса. Возвращаясь, так скажем, к нынешней ситуации: поскольку исходный уровень технологий противника практически определен, для восстановления устойчивого канала связи вполне достаточно…

Москва, Красная площадь, 7 ноября 1941 года

Иосиф Виссарионович взглянул на низкие тучи, засыпавшие главную площадь страны мелким морозным снегом, и едва заметно усмехнулся. Что ж, и в этом товарищ Кобрин тоже не ошибся: погода оказалась в точности такой, какой он и описывал. Столицу еще с ночи накрыла самая настоящая метель, причем ветер постоянно менял направление, принося с собой новые снежные заряды. В прошлый раз это, хоть и не позволило задействовать в параде самолеты, защитило участников и зрителей от массированного авианалета. Впрочем, даже окажись сегодня над головой безоблачное небо, фашистам это вряд ли помогло, как бы ни бесновался Гитлер, – еще более усиленное после октябрьского покушения ПВО надежно прикрывало столицу от нежданных гостей. Кстати, а вот любопытно, в этом варианте истории фюрер тоже узнает о начавшемся параде из случайно услышанной радиопередачи? Или разведка решится заранее ему доложить?

Сталин мысленно хмыкнул: как же легко он, однако, поверил во все происходящее! Поверил – и принял. И насколько прочно вошли в его лексикон все эти «в прошлый раз», «в ином варианте истории», «базовая реальность», «параллельный мир»! Смешно, но сейчас ему даже порой кажется, будто он всегда об этом знал… ну, или догадывался. Глупости, конечно, но тем не менее. Да и не важно все это, главное другое: параду – быть! Причем не такому, какой провели в тот раз – тьфу ты, вот и снова это приевшееся выражение! – а гораздо более масштабному, поскольку обстановка на фронте позволяет. И самое важное, что прошедшие торжественным маршем войска не отправятся, получив обратно изъятые перед парадом боеприпасы, на передовую, а вернутся в места постоянной дислокации, готовиться к будущему контрнаступлению. Понятно, что о последнем знают лишь считаные единицы, но и это тоже – самая настоящая победа!

Состав парада тоже изменился – сегодня будет больше танков и артсистем; впервые в истории проедет даже полнокровный дивизион реактивных минометов БМ-13 из двенадцати машин, разумеется, с наглухо зачехленными пусковыми. А вот тачанок не будет, пора избавляться от легендарной архаики, как бы ни спорил с этим принимающий посвященный 24-й годовщине Великой Революции смотр Буденный.

Иосиф Виссарионович снова ухмыльнулся: ничего страшного, Семен Михайлович уж как-нибудь переживет, тем более красная конница по площади все-таки пройдет, как ранее и планировалось. Но СЕГОДНЯ советский народ (и иностранные дипломаты с прочими корреспондентами, не говоря уж про фашистских шпионов) должен видеть куда более современное оружие, недаром же Кобрин настаивал на уменьшении количества легких танков за счет средних и особенно тяжелых. Так что КВ будет вовсе не две штуки, как в, гм, базовой реальности, а целых два десятка! Плюс почти полсотни новеньких Т-34, буквально на днях поступивших с завода и ныне проходящих обкатку в войсках перед отправкой на фронт. Обидно все же, что с авиацией не срослось, но тут уж ничего не поделаешь. Погода, очень на то похоже, неподвластна даже самому времени, не говоря уж обо всяких метеорологах! Хотя, грех жаловаться, нынешний прогноз оказался на редкость точен, благо товарищу Сталину было с чем сравнивать, так что, пожалуй, можно даже и поощрить товарищей в честь праздника.

Скосив взгляд, Вождь мельком оглядел стоящих на трибуне временно освобожденного от маскировки Мавзолея товарищей – Молотова, Микояна, Берию, Маленкова, Щербакова и других. Все спокойны и торжественны, как и полагается принимающим главный Парад страны лицам. Жаль, что расчехленные накануне по его личному указу кремлевские звезды сейчас не видны, все скрывает периодически налетающая снежная круговерть, ну да ничего. Сегодняшней ночью и ранним утром все, кто хотел, видел их позабытый за месяцы светомаскировки рубиновый свет и сделал соответствующие выводы. Кобрина с Зыкиным Иосиф Виссарионович не заметил, они находились где-то позади, чтобы не было видно с площади и трибун.

Что же до грядущего покушения? Так не впервой, как говорится. Товарищ Кобрин уже доказал, что знает, что делает – после вчерашних событий даже Николай Сидорович стал к нему больше прислушиваться. Особенно когда выяснилось, что и на сегодняшний день у врага тоже кое-что припасено. По крайней мере, на словах: за десять лет Иосиф Виссарионович достаточно хорошо изучил начальника своей охраны, чтобы не понимать, что полного доверия Кобрину от него никогда не добиться. Как, собственно, и Лаврентию. Но с первым ему, во всяком случае, уж точно делить нечего, что уже неплохо. Да и самому Кобрину на подобное, судя по всему, просто глубоко наплевать, не привык человек к подобным подковерным играм. Неинтересно ему это. Что одновременно и хорошо, и плохо. А вот со вторым… ну, тут все гораздо сложнее. И потому даже хорошо, что новый народный комиссар во все это не лезет, хоть наверняка кое-что знает. Нужно будет, пожалуй, выяснить – наедине, разумеется, и не сейчас. Поскольку куранты на Спасской башне уже показывают без двух минут девять, и, значит, пора начинать…