Время жестоких чудес - Артем Лунин

Прошло, казалось, несколько часов. Кати осторожно подняла голову, старый Майнус мерно дышал, даже всхрапнул. Девушка посмотрела на друзей. Макс терпеливо созерцал воду, Джо подремывал, Алек замер соляным столбом, даже не моргая, на его физиономии застыла слабая улыбка, глаза были устремлены на воду, но явно видели другое.

Кати перевела взгляд на кузнеца… и сразу проснулась, по спине побежало целое стадо мурашек. На всегда неподвижном лице Мосеса был написан откровенный ужас. Он не отрывал глаз от водной поверхности, из прокушенной губы текла капля крови.

– Майнус! – прошептала девушка. Старик дремал.

– Майнус! – Она повысила голос, Алек вздрогнул и вопросительно посмотрел на нее, она указала глазами на Мо.

– Майнус! – Бесполезно.

Кати увидела, как Александр мгновение непонимающе смотрел на Мосеса, потом лицо его разительно изменилось. Юношеская мягкость и мечтательность ушла из черт, ей даже показалось, что перед ней сидит другой человек, опытнее, сильнее и старше. Впечатление усиливалось отросшими седыми волосами. Этот чужой человек, мало похожий на прежнего Алека, посмотрел на учителя, губы его дрогнули, произнося имя, но Кати не услышала ничего. Майнус вскинулся, суматошно оглянулся… то есть повертел головой, устремил незрячие глаза в сторону Алека. Испуг мелькнул на его лице. Юноша продолжал беззвучно шевелить губами. Майнус «посмотрел» на Мо, встал, девушка почувствовала, как из него вышла Жива, затопила поляну около ручья, что-то метнулось в сторону Мечты… Вышел из транса Макс, удивленно поинтересовался, что случилось. Джо продолжал дремать, пока Алек не разбудил его сильным тычком, от которого приятель свалился с камня.

Наставник протянул руку, Алек резко встал, Кати услышала, как хрустнули суставы. Юноша взял слепца за руку и подвел к Мо. Старик позвал молодого кузнеца по имени, потряс за плечо, тот не замечал ничего вокруг, смотрел в чашку, и только в чашку…

– Майнус, что случилось? – На поляну выскочила Рита. Налетела на взгляд Александра, как на каменную стену, отшатнулась, какое-то время она явно не узнавала юношу.

– Он заблудился. – Майнус возложил руки на голову Мо, словно благословляя. – Давай тяни его, уйдет ведь!..

Рита с трудом перевела взгляд на старика и его подопечного. Положила руки на плечи ученику, заглянула в глаза, присвистнула:

– Ого… Дело плохо… Зови Сэру!

– Уже. Тащим, ну!..

Вид у них был такой, словно они в самом деле тащили непомерную тяжесть. Старик покраснел от натуги, Рита тихонько застонала, ее лицо было искажено болью.

– Сэра… Скорее…

На поляну ворвалась растрепанная простоволосая женщина, очень похожая на Лину, какой та будет лет через двадцать. Она не стала задавать вопросов, присоединилась к ним. Уже трое «тянули» Мосеса, но было ясно, что они не справляются.

– Кати!.. – прошептала Рита. Как во сне, девушка шагнула вперед и взяла старшую подругу за протянутую руку.

Мо закричал, страшно и долго, вскочил, одним мощным движением раскидал виснущих на нем людей и прыгнул в ручей. Джо, Макс и Алек прыгнули следом и во тьме вытащили из ледяной воды бесчувственное тело…

А завтра все было как обычно. Все так же малыши носились, путаясь у взрослых под ногами, шелестели серпы по соломе, взлетали и опускались молотильные цепы, сыпалась теплая мука из жерновов. И все так же болела спина.

Алек выпрямился, разминая пальцами ноющую поясницу, огляделся. Все как вчера, словно и не было ночного происшествия, их Узла Судьбы…

А может быть, и вправду не было?

Может быть, воспоминание о вчерашнем – лишь ненастоящие воспоминания?

А что есть явь?

И что есть навь?

Может быть, все эти веселые детские крики, этот ветер, эти запахи, все эти перистые облака в невообразимой глубине неба – все это только навь? И на самом деле он, Александр Араган Дораж, лежит на узкой жесткой койке в своем доме в деревне Проклятых и тонет в бесконечной пустоте собственного разума, а пастыри ждут, когда умирающее тело отпустит душу.

Может быть, вообще ничего нет, и даже это ничего ему только кажется?

Может быть, он кажется сам себе?

Алек содрогнулся, мир закружился. И вдруг невыносимую мглу рассудка проколол солнечный зайчик.

Уснул?

Голос раздался прямо у него в голове. Алек посмотрел туда и увидел Лину, поймавшую полированным соломой железом солнечный луч.

Эй, догоняй! – Она улыбнулась, наклонилась, серп заблестел в пшенице.

Она настоящая.

Я настоящий.

И все настоящее.

Питер стряхнул пот и посмотрел налево, где работал Джо. Это было непривычно, потому что слева всегда работала Рита, но сегодня жена осталась с Мосесом в травном доме.

– Ты не так ведешь. Надо вести ровнее, серп играет в пальцах, понимаешь? Тогда и мозолей не будет.

Подросток кивнул, но все равно продолжал делать по-своему. Ничего, еще пару деньков руки посбивает и научится как следует.

Монотонная работа не мешала посторонним раздумьям. Что же все-таки случилось ночью? Что такого страшного увидел блаженный Мо, в каком предвиде парень едва не остался навеки?

Раздались частые звонкие удары по железу, кузнец заклепывал разорвавшуюся цепь цепа. Рядом сидел Майнус и правил серп. В последний раз проведя камнем по блестящему полумесяцу, старик отдал серп владельцу и взял у Лины. Зрячими пальцами пробежался по лезвию, притворно хмуря брови, пряча в бороду улыбку. Племянница приплясывала на месте от нетерпения. Не иначе опять соревнуется с кем-нибудь. Нарочито медленно старик взялся за камень. Питер повел соломинкой по своему серпу. Правки пока не требуется…

Кати не работалось. После вчерашней медитации, еще одно словечко из словаря Алека, у девушки болела голова и все тело. Она даже не помнила, как добралась до дома… до дома? Вот она и стала называть так небольшую пристройку к лечебнице. Кажется, ее донес Макс, он такой сильный… Она невольно посмотрела вперед. Макс почувствовал взгляд, обернулся, ободряюще улыбнулся, Кати улыбнулась в ответ.

Большая толстая кошка мягко спрыгнула с печи, подошла к двери. Мявкнула, оглянулась на Риту. Целительница потянулась мыслью, открыв дверь. Кошка вышла, важно задрав пушистый хвост. Рита засмеялась, оглянулась на койку Мо. Нет, ничего. Она вернулась к рукописи, где со скрупулезной точностью записывала все мало-мальски значимые события деревни.

Утром она расспрашивала новичков о Мосесе, но не могла себя заставить задать один-единственный вопрос об Александре. Чем этот юноша так угрожает Церкви, что сам стратиг приказал его убить, нарушив неписаные законы?

Почему Александр говорил с Майнусом напрямую, что доступно лишь близким людям и Посвященным Ветру?