Время жестоких чудес - Артем Лунин

Я поместил себя внутрь Желания, и мир устремился к одной точке.

Это Желание истинное, и, значит, его необходимо удовлетворить.

Все шло к одному.

Только к одному Вопросу.

В человеческой жизни важны Вопросы. Порой важнее, чем Ответы. Их нужно обязательно задать.

Наставник ждал моего Вопроса. И я его задал.

– Вы будете меня учить?

И мне ответили.

– Да.

Мир вернулся на круги своя, но стал совсем другим. Прошлое не важно. Я буду учиться. Моя судьба – стать войем.

Войем-мыследеем…

Я прошел через Избавление, но сила не исчезает бесследно. Она остается в тайниках души, в уголках глаз. Сила остается, даже если мы забываем про нее, отрекаемся. Сила остается, чтобы однажды напомнить о себе…

Эти уроки Майнуса очень отличались от его привычных намеков и недомолвок. Он говорил прямо и жестко:

– Живой, всеблагой силой Бога, причиной всего сущего и живого, можно убивать. Более того, чаще всего Жива именно так и используется.

Смешно это он сказал, используется. Как будто Жива – жгучая плесень или там корис. Используется…

– Мало знать, что Жива может обратиться в оружие, нужно уметь проделывать это. Мало уметь целенаправленно плести Узор, направлять сильные мысли, нужно владеть ими как собственной рукой. Ты должен умело сочетать мысленную и телесную силу, гармонично развивать в себе умения войя. Ты должен противопоставлять умелому мыследею свою физическую силу и победить силовым контролем противника телесно сильнее тебя. Сплавь в горне своей воли желание, решение и действие, обрати свой дух в стремление, убей врага. Бей, не задумываясь, как и чем это сделать, не делая разницы между оружием, что сжимает рука, оружием, которым является твое тело, и оружием твоего разума – тогда ты станешь истинным войем.

Бей, не задумываясь…

Убей врага…

Каково чувствовать чужую боль и смерть и знать, что это сделал ты?.. Алек пытался выбросить навязчивую мысль из головы, но, как всегда бывает, только над этим и думал.

Неторопливые созерцательные и мысленные упражнения тоже сменились свирепыми тренировками. Теперь его учил старик.

Учил расправляться с врагом быстро и эффективно, что почему-то означало еще и максимально жестоко.

Рукопашный бой дэжкейди, захваты ущемляющие, вывихивающие и ломающие, удары встречные и останавливающие, удары оглушающие, удары по болевым точкам, удары убивающие мгновенно и убивающие после минут агонии…

Мечный бой, удары по конечностям и в корпус, удары по всем горизонтам, полузащита, полуатака, потоковая атака и смертоносная фременская сечь…

Посылание части себя вовне, контролируемый вход в яррк с возможностью вернуться из безумия человеком, умение направить ярость так, чтобы она смутила дух противника…

Мысленные удары, обжигающие и ослепляющие, удары, выбивающие оружие и ломающие кости, удары по внутренностям, удары фатальные, после которых враг или мертв, или его нужно немедленно добить из милосердия…

У Алека не проходила головная боль и часто шла носом кровь, ночами он просыпался с криком от судорог в испятнанных стигматами руках.

Но мысленная мощь его все возрастала.

Алек все чаще задумывался о пределах этой силы и перестал чувствовать восторг, когда сила Бога послушно повиновалась его воле…

Праздники подходили к концу.

Непрестанно дымились костры, на которых готовили праздничную пищу. Горела картофельная ботва, резали траву для компостных куч.

Люди шли в леса на неделю, на две, на целый месяц. Недаром говорится, что осенний день весь год кормит.

Прошла хлебная и картофельная страда. Прошла ягодная, грибная, ореховая… Льяная, конопляная, крапивная…

Однажды Алек спарринговал с Джураем на игровой поляне. Джурай бесился, новый Алек был ему не по зубам, но на рожон не лез, ушел в защиту, временами огрызаясь короткими выпадами.

Алек пробовал на прочность эту колючую скорлупу и старательно отговаривал себя от идеи пустить в ход кое-что, чему научился от Майнуса.

Тут он услышал зов старика и от неожиданности вздрогнул, пропустил удар, упустил меч и заработал сразу четыре грубые матерные характеристики: от супротивника, довольного победой над недругом и разочарованного легкостью этой победы, от надзиравшего за тренировкой Дерека, от Вики, которая тягалась сразу с тремя учениками и едва уклонилась от просвистевшего над ее ухом деревянного меча, и от одного из тех, с кем дралась девушка, в которого выбитый меч и угодил. Попытавшись оправдаться, парень получил еще одно мысленное порицание от самого Майнуса.

Алек отправился искать старика, нашел его в центре деревни, покорно выслушал подробное мнение о том, что вой не должен дергаться и пугаться, когда ему приходит телепатема.

Закончив распекание, Майнус что-то кому-то подумал, и незнакомая красивая девушка подъехала на сером жеребце, ведя за уздцы двух коней. Майнус вскочил на вороного, закинул удила на луку седла, Алеку досталась смирная белая лошадка.

Бывший радонич невольно вспомнил о старой ереси, в которой что-то говорилось о конце света, о всадниках на разномастных лошадях, правда, там вершников вроде бы было четверо… он направил кобылу за девушкой, вороной старика, привыкший носить слепого всадника, без понуканий шел третьим.

Они долго ехали сперва полем, потом старой лесной тропой, все дальше забираясь в земли воличей, и наконец выбрались в дол, с трех сторон ограниченный лесом, а с четвертой отчеркнутый рекой. Трава была по пояс сидящему на коне человеку, словно с момента сотворения мира никто ее не топтал.

В зелени возвышался холм. Алек сперва принял его за древний могильник, но, подъехав ближе, не ощутил ничего похожего на покой и умиротворение кладбища или святилища.

Всадники спешились и сразу утонули в траве.

– Это не курган, – вдруг сказала девушка, словно угадав его мысли. – Вернее, не совсем курган…

Она откинула с лица волосы, разглядывая что-то впереди, и Алек залюбовался.

В деревне он, расстроенный взбучкой, заметил только фигуру, веснушки и синие глаза, запомнил мимоходом брошенное имя, потом она всю дорогу ехала первой.

У Кристы был приятный голос, под стать внешности. Она была красива, но как-то обычно красива. Стройная, светловолосая в рыжину, с правильными чертами лица, твердо очерченными губами, явно не привыкшими к улыбке, усыпавшими щеки бледными веснянками, – ничего особенного. Только глаза пронзительной синевы, цвета всевидящего неба. Таких синих глаз Алек еще не видел ни у одного волича. И у радонича. И вообще не видел. По легендам, такие глаза были у Титанов. И еще у первой дочери Бога – Смерти.

Пальцы девушки не были татуированы, но по мускулам и в повадке двигаться Алек угадал несколько лет жестоких войских занятий. Наверное, одна из не прошедших Испытание. Потрепанная будничная одежда, мягкие сапоги, пригодные для долгих путешествий. Пояс широкий, мужской, и на нем нож длиннее и шире, чем обычно носят девушки воличей, через плечо небольшая кожаная турбинка с деревянным дном и крышкой, в таких хранят бумаги и зелья.