Воссоединение - Эми Сильвер

Натали села, обхватила голову руками.

– О боже, что я наделала? Что я наделала? – заскулила она. – Я не хотела, господи. Я не хотела. – Она подняла взгляд на Джен. И в них стоял страх, настоящая паника. – Что, если с ним что-то случится, Джен?

– Ничего не случится. – Джен старалась говорить ровным голосом, демонстрировать уверенность, которой не чувствовала. – Он не уедет далеко. Он будет сидеть в машине с включенной печкой, пережидая бурю. Там есть бутылка воды, кажется, даже пачка печенья. Ничего не случится, – сказала она, изо всех сил стараясь изгнать из головы картины столкновения с тракторами, сползания машин с горы в ущелье и образ замерзшей Лайлы, лежащей у обочины. Перед ее мысленным взором все маячило то пятно крови на лестнице, которое она вроде бы стерла, а оно появилось вновь. Она пошла в кухню, взяла тряпку и поднялась по ступенькам, но не смогла его найти.

Она ведет себя глупо. Не существует никаких предвестий, и совершенно очевидно, что, как она и сказала, Эндрю, скорее всего, вместе с Лайлой, сидят в машине, едят шоколадные печенья и пережидают буран.

– Я сварю нам кофе, – сказала Джен гостям, которые стояли посреди гостиной, мрачно глядя в окно на снежную бурю. – Кажется, где-то был кекс. Давайте взбодримся. Я уверена, все будет отлично. Мы, вероятно, очень скоро получим сигнал по мобильной связи. Постарайтесь не слишком переживать. – Она повернулась, чтобы идти в кухню, и в этот момент вырубился свет.

19 апреля 1999 г.

Лайла понятия не имела, сколько времени прошло, с тех пор как она вышла из дома. Казалось, что несколько часов. Несмотря на холод и тьму, несмотря на ее страх и мокрые ноги, она чувствовала странную бодрость. По крайней мере они опять двигались. Очень медленно, но все-таки двигались.

Казалось, они целую вечность простояли, застряв в сугробе на обочине дороги. Эндрю, решительно настроенный вернуться домой, к жене, твердо вознамерился развернуть машину и как можно скорее ехать назад. И сколько она ни просила, ни умоляла, ни умасливала его, сколько потом ни вопила, он отказался везти ее вниз, в деревню, в гостиницу.

Впрочем, в конечном счете она все же своего добилась. Его попытки развернуться в три приема жалким образом провалились: кончилось тем, что они соскользнули с дороги (к счастью, в сторону горы, а не обрыва) в глубокий снег, и потребовалась уйма времени, чтобы вернуть машину обратно, лицом в сторону спуска. Эндрю пришлось в конце концов согласиться, что вернуться назад невозможно, поэтому оставалось только ехать в деревню. Восторга это у него не вызвало.

Это обстоятельство, а также сознание того, что Натали будет смертельно беспокоиться о нем, будет чувствовать себя ужасно виноватой по поводу того, что она сказала и сделала, бесконечно взбодрило Лайлу.

– Было бы быстрее, если бы я пошла пешком, – сухо заметила она, сдвинувшись по сиденью вниз и обхватив себя руками, стараясь согреться. Печка была включена на полную мощность, но лобовое стекло постоянно запотевало, поэтому им пришлось капельку приоткрыть окна.

– Я не очень-то привык водить машину в условиях снежных заносов, – ответил Эндрю. Она посмотрела на него. Зубы были стиснуты, он сгорбился над рулем, словно старик. Он выглядел перепуганным. – И у меня превышена норма алкоголя в крови. Опять.

Она не ответила. Ей нечего было сказать на это, поэтому она просто протянула руку и положила ему на ногу. Этим жестом ей хотелось его приободрить, но он отдернулся.

– Не надо, Лайла.

Было чуднó находиться с ним в машине по прошествии стольких лет. Тем более чуднó, что было ощущение, будто они одни в целом мире, медленно дрейфуют куда-то в жутковатой белой мгле, ожидая, что вот-вот рухнут с обрыва где-то на краю света. Она подумала, не спросить ли его, почему это он приехал за ней, а не Зак, но ответ был ей известен. Эндрю не мог этого не сделать. Когда-то он хотел нравиться, хотел, чтобы его любили, хотел быть хорошим; теперь он хотел всех спасать. А Заком было не так-то легко управлять.

Резкий порыв ветра занес в машину через открытое окно Лайлы шквал снежных хлопьев. По какой-то причине это показалось ей забавным, и она захихикала. Эндрю посмотрел на нее и покачал головой.

– Извини, – сказала она, стараясь принять серьезный вид.

– Так-то лучше, – ответил он, но его голос смягчился, с лица ушло напряжение, плечи расслабились. Склон дороги стал не таким крутым, повороты – не такими резкими. Они приближались к деревне, оставалось уже недалеко.

– Эй, – сказала Лайла, подталкивая его ногой. – Ты помнишь, когда мы в последний раз ехали вместе в машине?

Он легонько вздохнул.

– Конечно, помню, – тихо ответил он.

Она снова его подтолкнула.

– Все в порядке, – улыбнулась она, – я больше не сержусь на тебя. Я до сих пор злюсь на нее, но тебя я давно простила.

– Это не очень-то справедливо, – заметил Эндрю.

– Может, и нет, но женщина обычно ожидает предательства от мужчины. А не от лучшей подруги.

– Лайла, все было не так. Натали совершенно не…

– Послушай, – оборвала его Лайла. – Это наши с ней дела. – После того как он вел себя в доме, как ее поддерживал, защищал, после того как приехал в бурю ее разыскивать, ей действительно было нестерпимо выслушивать, как он оправдывает Натали. После того, что только что произошло. – Главное, что я простила тебя.

– Что ж, – вздохнул он. – Я – нет. – Лицо его было сурово и очень серьезно. – Я себя не простил.

– Да ты никогда себя не простишь. Ни за что на свете.

Был январь, жгуче-морозный воскресный вечер. Лайла на машине приехала в Бейзингсток, чтобы встретить Эндрю на станции. Он возвращался поездом из Шептона, от Натали, но на линии шли инженерные работы, и от Бейзингстока до Лондона вместо поезда пустили автобус. Но она знала, как он устал и как утомительно пересаживаться и ехать на этом автобусе, так что предложила приехать и забрать его на машине. Поначалу он отказался. Он спросил, пила ли она сегодня днем, что ее взбесило. Особенно в данных обстоятельствах. Они помирились по телефону, но она хотела сделать это по-настоящему. Лично. Поэтому потащилась туда, чтобы его забрать.