Последний выстрел - Александр Белов

– Ну что, мне нравится, в принципе… Только жены многовато. Яее, конечно, люблю безумно, но здесь явный перебор, по-моему… – задумчивопокачал головою Саша. Он лукавил – ему было невероятно приятно видеть искреннююрадость и гордость Оли за него, ее мужа.

– А мы перебивочку дадим, – успокоил его Рыжий Гудвин. – Сфотографиями из семейного альбома. С тещей, с сыном…

– Да, и армейские фотки возьмите, – согласился Белов. –Только не с Фариком. Возьмите с Полем – овчарка у меня на заставе была…

– Собачка – это очень хорошо, собачка – это простоздорово!.. – довольно потирая руки, засмеялся Черный.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул Макс.

– Извините… Саша, можно тебя?

Белов поднялся и вышел с Максом в переговорную.

– Ну что там?

– Вот, пацаны только что подвезли… – Макс протянул емусложенный вдвое бумажный листок.

Саша развернул его. Это была предвыборная листовка – тасамая, с хлестким заголовком «Братва рвется к власти!»

– Опа! Понеслась… – усмехнулся Белов сквозь зубы. – Нунаконец-то, а то я уже волноваться стал…

– Это мне образец подослали, – пояснил Макс. – А типографию,где весь тираж лежит, ребята пробили. Давай я сгоняю туда с пацанами?..

– Не вздумай! – решительно покачал головой Белов, с веселымнедоумением рассматривая листовку. – Ты что, это же провокация чистой воды!

– А как же, Саш? – недоуменно вскинул брови Макс. – Надо жкакую-нибудь ответку кинуть!..

– Нет, Макса, тормози… – задумчиво взглянул на него Саша. –Ну, спалишь ты одну типографию, так они в другом месте напечатают. Только вонибудет!.. Суть-то не в этом.

Он открыл дверь в кабинет и поднял над головой листовку.

– Вот! Вот как надо работать! – выкрикнул он Гудвинам. – Авы – перебивки!..

– Разрешите? – протянул руку Черный Гудвин. – Хм, узнаю рукумастера…

– Н-да, только свастики не хватает! – поддакнулзаглядывающий ему через плечо Рыжий.

Белов вырвал листовку из их пухлых ручек и протянул еесекретарше:

– Людок, ну-ка прилепи-ка это на стенку – на память… –попросил он.

– Да вы не волнуйтесь, Александр Николаевич, – беспечноулыбнулся Рыжий Гудвин. – Мы их сделаем!

Саша, помогавший Люде крепить листовку, повернулся и хмуропроизнес:

– А у вас другого выхода нет… Мгновенно побледневшие Гудвиныбоязливо переглянулись. А Саша, вдоволь насладившись их искренним испугом, сосмешком шлепнул их поочередно по объемистым животам:

– Да я шучу!..

Гудвины снова переглянулись – на сей раз с жалкой,вымученной улыбочкой.

Думали они, похоже, об одном и том же. О том, что в каждойшутке всегда есть доля правды.

В тот вечер Гудвины засиделись допоздна – шутка Беловавозымела на имиджмейкеров самое серьезное действие. Они ушли из штаба уже послеполуночи – как раз в то время, когда на другом конце Москвы в окно сторожкитипографии кто-то настойчиво постучал.

Заспанный сторож, шаркая ревматическими ногами, подошел кокну и выглянул наружу.

– Кто там?.. – ворчливо спросил он.

На улице стоял незнакомый милиционер в сером бушлате спогонами старшего лейтенанта.

– Открывай, свои! – строго прикрикнул он.

– А?.. Сейчас, сейчас… – с готовностью закивав, старикисчез.

Через секунду обшарпанная металлическая дверь распахнулась.В тот же миг сторожа подхватили под руки стриженые братки в черной коже,скрутили и затолкнули в дежурку, заперев за ним дверь на ключ.

– Давай быстрее, парни! – подгонял братков милиционер.

Вскоре весь тираж скандальной листовки – все пять тысячэкземпляров оказались на типографском дворе. Старлей приволок от машиныканистру с бензином, щедро облил из нее кипу упакованной в пачки бумаги. Одиниз братков чиркнул зажигалкой – и в ночное небо рванулся факел жаркого пламени.

– Все, поехали! – скомандовал милиционер. По асфальтузагрохотали торопливые шаги, хлопнули одна за другой дверцы машин, взревелимоторы, и в типографском дворе не осталось ни души.

Только сторож, подслеповато щурясь, испуганно наблюдал изокна сторожки, как ненасытный огонь пожирал пачки листовок с заголовком «Братварвется к власти!»

Вадим сновал по кабинету, в спешке собирая какие-то бумаги впапку, и одновременно делал очередной доклад своему начальству. Каверин слушалего, по обыкновению полулежа на диване.

– Короче, мы три дня ждали, – Белов не отреагировал. Умный,паршивец, – не без досады покачал головой Вадим. – Ну, тогда наши ребятаприехали ночью и от его имени устроили там погром.

– Где вас таких головастых выращивают? – прищурился на негоКаверин.

Вадим с легким недоумением взглянул на своего босса:

– Владимир Евгеньевич, мы же хотели обострить? Вот мы иобострили. Ну все, я убежал. Смотрите сегодня пресс-конференцию, будет заварушка…

Пресс-конференция, которую собрали на следующий после пожарадень в специально снятом для этого шикарном зале, стала, по сути, первойоткрытой стычкой двух кандидатов. Стараниями Каверинской команды просторный залбыл почти полностью заполнен разномастной журналистской братией. Кто-то пришелсюда в надежде на громкий скандал, а кто-то, откровенно скучая, просто ждалобещанного по завершении мероприятия халявного фуршета.

За столом президиума на месте ведущего сидел Вадим, рядом сним неспокойно ерзал на стуле директор типографии, по другую сторону важновосседали двое подручных Вадима из штаба Каверина. Напротив них, в первом ряду,сидели насупившиеся Гудвины.

После краткого вступительного слова Вадим предоставил словодиректору типографии.

Тому было явно не по себе. Он придвинулся к кучке микрофонови замялся. Было очевидно, что ему совсем не нравилась вся эта шумиха. Похоже,он хорошо понимал, что по уши влип в грязную историю, и всеми силами старалсяпродемонстрировать свой нейтралитет.