Возвращение королевы - Линн Флевеллинг

К большинству жрецов Айя относилась недоверчиво. Слишком многие из них получали выгоду от ложных обещаний и фальшивых пророчеств. Но Имонус был честен и по-настоящему предан Тамир.

— Наша дочь Фелатимоса сильна, — сказал он однажды, когда они с Айей сидели в зале после ужина. — Она умеет говорить, и я вижу, как она воодушевляет тех, к кому обращается.

— Да, я тоже заметила. Может, Иллиор коснулся ее своим божественным дыханием?

— Не просто коснулся, — сказал Имонус. — Она больше верит в созидание, чем в простую силу. И это станет для нее и благословением, и тяжкой ношей.

— Это пророчество? — спросила Айя, глядя на него поверх края кубка с вином.

Имонус лишь улыбнулся в ответ.

Наступили по-летнему теплые дни месяца нитина, дороги просохли, и Тамир обнаружила, что новости о гибели Эро и о ее чудесном преображении не всегда шагают рядом. Из дальних владений продолжали прибывать растерянные посланники. Кто-то лишь недавно узнал, что король Эриус призывает рыцарей на войну, и ожидал увидеть на троне прежнего короля. Другие приезжали, чтобы узнать о чудесно возникшей принцессе. Несколько храбрецов доставили краткие письма, в которых Тамир открыто объявляли самозванкой.

Именно от вновь прибывших Тамир узнала, что Корин якобы собирает в Сирне новую армию.

— Значит, мы отрезаны от всех лордов к северу от Сирны, ведь туда можно добраться только морем, — заметил Фарин.

— А у нас до сих пор нет кораблей, — добавил Иларди.

Новые плоскодонные суда были уже заложены на верфях от Волчи до Эринда, но не все эти города поклялись в верности новой королеве. Да если бы и признали, все равно для строительства больших кораблей понадобилось бы немало времени.

— Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, где он, — сказал Ки.

Аркониэль и Айя попытались проверить эту весть, используя волшебный глаз и чары окна, но результатов не добились.

— Вы вообще не можете заглянуть в крепость? — недоверчиво спросила Тамир.

— Как только я пытаюсь это сделать, у меня возникает такое чувство, будто кто-то вонзает ножи в мои глаза, — ответил Аркониэль. — Нирин окружил крепость особыми защитными чарами.

— Он заметил, что ты пытаешься заглянуть туда?

— Возможно, хотя мы и были очень осторожны, — сказала Айя. — Но он знает, как укрыться от подобной магии.

— Значит, Нирин сильнее вас?

— Это не слишком сложная защита. Гончие на свой лад сильны, а там их не меньше четырех осталось, и они рядом с Нирином. Не стоит недооценивать их. Мы ведь видели их только за одной работой: когда они сжигали волшебников. Мы не знаем, на что еще они способны, — предостерегла Айя. — Вы же видели, что может сделать наша маленькая группа, объединившись, и это всего после нескольких месяцев тренировки. А у Нирина были годы на обучение и проверку возможностей его людей. Думаю, сил у них достаточно, и это следует непременно учитывать, пусть даже их самих осталось немного.

— И что же нам делать?

— Отправить новых разведчиков, — предложил Аркониэль.

* * *

Похоже, ничего другого Тамир не оставалось, поэтому она послушалась совета и снова взялась за науку властвования.

Каждое утро она представала перед своими придворными во временном тронном зале, который устроили в большом холле замка Иларди. Тамир сидела на задрапированном возвышении в окружении герцога Иларди, своих компаньонов и нескольких волшебников из отряда Айи.

Она по-прежнему чувствовала неловкость на столь почетном месте, но все вокруг обращались с ней так, словно она уже стала настоящей королевой. Больше всего внимания приходилось уделять оставшимся без владений и вновь прибывающим лордам и воинам. Она выслушивала несметное количество просьб и споров. В лагере вспыхивали драки, и пришлось ввести военный трибунал. Горожане проявляли все больше недовольства и нетерпения. К долгожданной новой королеве уже привыкли; люди были голодны, нуждались и хотели большего, чем обещания жрецов. Все хотели лучшей жизни сейчас, а не в будущем.

Сотни раненых, уже вылеченных дризидами, были отправлены по домам. Некоторые поехали в Атийон. Другие вернулись к своим семьям в иных городах. Но все же в шатрах и временных хижинах оставались тысячи людей, и хотя из Атийона и других мест постоянно подходили припасы, их приходилось расходовать очень бережливо, что вызывало недовольство.

Многие были еще слишком слабы, чтобы тронуться в путь, кому-то просто некуда было уйти, но большинство хотело вернуться в город и попытаться перестроить или починить что возможно, несмотря на предупреждения об отравленной в Эро воде и проклятой земле. День за днем эти люди представали перед Тамир, пытаясь обмануть ее, что-нибудь выклянчить или просто жалуясь на судьбу.

Хуже того — лорды, прибывшие, чтобы присоединиться к ней, начали проявлять нетерпение. Тамир недвусмысленно дала им понять, что не желает очертя голову бросаться в междоусобицу, а никаких известий от Корина до сих пор не приходило. Все генералы и советники хором утверждали, что молчание ее двоюродного брата не сулит ничего хорошего, и в глубине души Тамир признавала их правоту.

Скучающие воины становились опасными для всех. Между соперничающими группами постоянно вспыхивали мелкие сражения, случались убийства, изнасилования и кражи. Она предоставила судить преступников лордам, которые за них отвечали, но знала, что должна либо найти для солдат занятие, либо отправить их по домам.

— Надо организовать рабочие отряды, — предложил Фарин. — Почти все солдаты дома были крестьянами. Дай им работу — и отвлечешь от глупостей!

Большинство лордов с одобрением приняли идею, и у Тамир появились немалые силы для работы на полях и расчистки городских развалин.

Да, работа по поддержанию порядка изматывала и приносила одни разочарования. Тамир не готовили к этому, и груз ответственности казался ей слишком тяжелым.

— Если я должна быть королевой и спасти их, почему Светоносный не подскажет мне, как это сделать? — жалобно спрашивала она Имонуса.

— Но ведь донесений о новых вспышках чумы не приходит, — напоминал ей жрец.

С этим Тамир соглашалась, однако от отсутствия болезней хлеба у людей не становилось больше.

Впрочем, нельзя было сказать, что ей совсем не помогали. Герцог Иларди, имевший большой опыт, принимал за Тамир многих просителей. Он пользовался большим уважением и гораздо лучше разбирался в придворных делах, чем военачальники Тамир. Вскоре он уже неофициально занял место ее канцлера.

Помощь Никидеса тоже была неоценима. Он ведь учился придворному протоколу у своего прославленного деда. Внимательный и деликатный, обладающий глубокими знаниями в истории и дворцовом этикете, а также мудрый не по годам, Никидес очень быстро завоевал искреннее уважение даже среди старших лордов.