Гниль и руины - Джонатан Мэйберри

На мгновение все звуки — шуршание листвы на деревьях за домом, даже сам ветер — казалось, внезапно замерли. Глаза Чарли широко раскрылись. На лицах художника и Молота отразилось такое же выражение полного недоумения. Бенни почувствовал, как кровь стынет в жилах.

— Мальчик, — промолвил Чарли тихим голосом, в котором больше не было напускного юмора и вежливости. — Я думаю, ты только что совершил ошибку. Поэтому даю тебе секунду, чтобы ты все исправил, и потом мы снова сможем стать друзьями. Протяни-ка мне карту, и тебе лучше улыбнуться и добавить «мистер», когда будешь это делать.

Чарли не попытался схватить ее снова, но угроза в его голосе, казалось, заполонила всю улицу.

Бенни не шевельнулся, пряча карту за спиной. Он бросил взгляд на Саккетто, но Молот стоял вплотную к его лицу с рукой, лежащей на черной трубе, которую тот носил с собой в качестве дубинки. Помощи было ждать неоткуда.

— Сейчас же, — скомандовал Чарли. Он протянул огромную мозолистую руку ладонью вверх и разжал ее в ожидании карты. Сильный порыв ветра, наполненный жаром и пылью, налетел с запада. Карта затрепетала между пальцами Бенни.

— Отдай им карту, Бенни, — убеждал его Саккетто.

— Послушай его, — согласился Молот, положив руку на плечо художника. Под кончиками его пальцев на рубашке художника образовались складки.

Чарли тянул руку, пока его пальцы не оказались в паре сантиметров от лица Бенни. Кожа охотника за головами пахла порохом, мочой и табаком.

— Парень, — прошептал Чарли.

Бенни поднял карту. Он делал это медленно, держа ее между большим и указательным пальцами. Все четверо следили, как та трепыхалась, словно крылья пойманной напуганной бабочки.

— Дай мне карту, — повторил Чарли, мягким, как легкий ветерок, голосом.

— Нет, — сказал Бенни и разжал пальцы. Горячий бриз подхватил ее и унес прочь.

Художник вздохнул. Молот чертыхнулся. Чарли Кровавый Глаз кинулся за ней, но карта выскользнула из его пальцев. Бенни почти плакал, наблюдая, как маленькое печатное изображение с жесткими углами кувыркалось и подпрыгивало, словно карта была живой. Она задержалась на знаке, стоящем на углу двора художника и вылетела на улицу, по которой пронеслась еще дюжину метров, пока ее случайно не сбил какой-то мужчина, наступив мысом ботинка и прижав к жесткой земле.

Бенни, художник и два охотника за головами провожали ее взглядом, а потом — все как один подняли глаза на мужчину, который теперь стоял на улице. Тот наклонился и вытащил карту из-под мыска. С секунду он изучал ее, а затем сдул пыль и песок с поверхности. Взглянув поверх карты, он перевел взгляд на четверку людей, собравшихся перед домом художника. Затем улыбнулся и опустил карту в карман рубашки.

Это был чуть ли не первый раз в жизни, когда Бенни с радостью увидел Тома.

— Том, — позвал он.

Том Имура был одет в полинявшие джинсы и зеленую, запятнанную в путешествиях, рубашку типа сафари со множеством карманов. На ногах у него были старые ботинки, а на голове — древняя кепка с эмблемой бейсбольного клуба «Питтсбургских пиратов». Его улыбка была такой же дружелюбной и зазывной, как у гремучей змеи. Когда он направился к ним, Чарли и Молот немного отступили в сторону, чтобы ничего им не мешало. У обоих на поясе висели ножи. Молот держал при себе черную трубу-дубинку. И Бенни знал наверняка, что у Чарли в сапоге спрятан четырехствольный пистолет.

— Итак, — дружелюбно спросил Том, — что это мы здесь делаем?

Вопрос звучал так обыденно. Подобным тоном Никс спрашивала у Бенни, хочет ли тот пойти поплавать или Чонг предлагал им половить форель в ручье.

— Просто болтаем, Том, — ответил Молот, — и больше ничего.

— Рад это слышать, Мэрион.

От изумления Бенни открыл рот. Никто никогда не называл Молота его настоящим именем. Морги обожал рассказывать историю, как тот убил своего отца отверткой, как только ему исполнилось четырнадцать, получив после этого свое прозвище. Но все же Молот не сказал Тому ни слова насчет этого.

— Ты как, Бенни, в порядке? — спросил Том.

Бенни не доверял своему голосу, поэтому он просто коротко кивнул.

— Роб? — обратился Том к художнику, вздернув подбородок.

Тот ответил:

— Обычная дружеская беседа. Парни просто убивали время.

Том остановился метрах в десяти от Чарли. Он сунул руки в задние карманы джинсов и посмотрел вверх на голубой купол неба.

— Ну и жара сегодня, не правда ли? — продолжил Том, щурясь на ястреба, высоко парящего в небе подобно бумажному змею. Не смотря вниз, он произнес: — Я вижу, они поместили Потерянную Девушку на зомби-карту. Что думаете?

— Все, что касается ее, совершенно не твое дело, Том, — ответил Чарли с тихой угрозой в голосе.

Он кивнул, как будто соглашаясь, но продолжал:

— Я, кажется, припоминаю, ты рассказывал сказки, будто Потерянная Девушка просто выдумка. Или она даже умерла лет десять назад или даже больше?

Чарли ничего не ответил.

Том, наконец, опустил глаза и повернулся прямо к Чарли. Если на его лице и можно было прочитать что-либо, то Бенни не мог этого увидеть.

— А потом я вижу тебя, настолько взволнованного из-за картинки на карточке, пачки которых раскупают дети. Что мне следует думать по поводу этого?

— Думай, что хочешь, Том, — ответил Чарли.

— Точно, — добавил Молот, усмехнувшись. — Это свободная страна.

Охотники за головами рассмеялись, и Том засмеялся вместе с ними, разделяя шутку, которую, очевидно, никто из них не находил смешной. Бенни стало неуютно, он переступил с ноги на ногу и бросил вопросительный взгляд на Саккетто, который в ответ лишь потряс головой.

— Чарли, вы же с Мэрионом не собираетесь опять искать Потерянную Девушку, так ведь?

— Незачем искать того, кто уже мертв, — заметил Молот.

— Сдается мне, мы занимаемся этим все время, — сказал Том.

Молот покраснел, злясь на себя за такое глупое замечание.

— Последний раз вы принимались ее искать после происшествия в горах. Но сказали мне, что это было случайностью. Тогда, как впрочем, и сейчас, это натолкнуло меня на мысль, что Потерянная Девушка, возможно, видела что-то такое, чего не должна была видеть. Или некое место, которое не должна…

— Я повторял тебе много раз, — прорычал Чарли, — нечего там смотреть.

Том пожал плечами.

— И еще, ты такое значение придаешь карте с ее изображением. С чего бы это? Ты боишься, что после появления девушки на этой карте, каждый узнает, что она реально существует? Быть может, кто-нибудь даже отправится на ее поиски? И даже… приведет обратно в город? Расспросит ее о жизни там, в «Гнили и руинах»? Спросит о ее сестре? О Геймленде?