К оружию! К оружию! - Терри Пратчетт

– Ну, тут есть… все обычные инструменты, сэр. Очень хорошие, кстати. Очень жаль.

– Что жаль?

– Их же расплавят.

Ваймс уставился на аккуратные стеллажи с молотками и напильниками.

– Зачем? А нельзя отдать их какому-нибудь другому гному?

– Что? Отдать инструменты другому?! – Губы Моркоу скривились от отвращения, словно ему только что предложили надеть старые трусы капрала Шноббса. – О, нет, сэр… это… неправильно. Ну, то есть… они же были частью господина Крюкомолота. И… и если кто-нибудь другой будет пользоваться этими инструментами после того, как он проработал ими долгие годы… бр-р-р!

– Правда?

Заводной солдатик ушагал под верстак.

– Это будет очень неправильно, – закончил Моркоу. – Э… противно.

– О. – Ваймс поднялся.

– Капи…

– Ой!

– …Осторожней, берегите голову. Извините.

Потирая затылок, Ваймс тщательно исследовал дыру в штукатурке.

– Там… что-то есть, – вдруг сказал он. – Дайка мне зубило.

Молчание.

– Я лишь прошу дать мне зубило. И если тебе от этого будет легче, я напомню: мы пытаемся найти того, кто убил господина Крюкомолота. Правильно?

Моркоу взял одно из зубил, но с явной неохотой.

– Это же зубило господина Крюкомолота, – промолвил он укоризненным тоном.

– Капрал Моркоу, ты можешь перестать быть гномом хоть на две секунды? Сейчас ты – стражник! И дай мне наконец это проклятое зубило! У меня и так выдался нелегкий денек! Спасибо!

Ваймс немного поковырял кирпичи, и ему в руку выпала неровная свинцовая лепешка.

– Праща? – удивился Моркоу.

– Тут слишком мало места, чтобы еще пращей размахивать, – возразил Ваймс. – Кроме того, пращей эту штуку так глубоко в стену не загонишь.

Он сунул лепешку в карман.

– Пожалуй, все, – сказал он и выпрямился. – Надо – ой! – достать этого солдатика. Оставим все как было.

Моркоу повозился в темноте под верстаком. Что-то зашуршало.

– Сэр, тут лежит какой-то лист бумаги.

Моркоу вылез из-под верстака и помахал пожелтевшей бумажкой. Ваймс, прищурившись, рассмотрел находку.

– По-моему, полная чепуха, – хмыкнул он. – Это писали не гномы. Точно знаю. Но эти символы… эти символы я где-то видел. Или что-то очень похожее. – Он вернул бумагу Моркоу. – Может, у тебя что получится?

Моркоу пожал плечами.

– Ну, вообще-то, что-нибудь да получится, – ответил он. – Я могу сделать из него, например, шляпу, бумажный цветок или…

– Я имею в виду символы. Вот эти символы на бумаге. Ты их где-нибудь встречал?

– Не знаю, капитан. Хотя выглядят они знакомо. Похоже… на письмена алхимиков?

– О нет! – Ваймс закрыл глаза ладонями. – Проклятые алхимики! Только не это! Толпа безумных продавцов фейерверков! Я могу вынести наемных убийц, но только не этих идиотов. Нет! Пожалуйста! Кстати, который сейчас час?

Моркоу приподнял висящие на ремне песочные часы.

– Около половины двенадцатого, капитан.

– Тогда я пошел спать. Эти клоуны могут подождать до завтра. Осчастливь меня на прощание. Это, наверное, какой-нибудь чертеж господина Крюкомолота?

– Сомневаюсь, сэр.

– Вот и я тоже. Пошли. Выйдем через заднюю дверь.

Моркоу с трудом протиснулся на улицу.

– Берегите голову, сэр.

Ваймс, почти опустившись на колени, вдруг замер и уставился на косяк.

– Итак, капрал, – сказал он наконец, – мы теперь точно знаем, что это сделал не тролль. По двум причинам. Во-первых, тролль не смог бы пройти через эту дверь. Она рассчитана на гнома.

– А во-вторых, сэр?

Ваймс аккуратно снял что-то со щепки, торчавшей из низкой притолоки.

– А во-вторых, Моркоу, у троллей нет волос.

Волосы, извлечённые из притолоки, были рыжими и длинными. Кто-то, видно, очень спешил убраться отсюда. Кто-то высокий. Уж всяко побольше ростом, чем гном.

Ваймс внимательно рассмотрел волосы. Они скорее походили на нити. Тонкие красные нити. Впрочем, улика есть улика.

Он аккуратно сложил их, завернул в лист бумаги, вырванный из блокнота Моркоу, и передал капралу.

– Смотри не потеряй.

На четвереньках они выбрались в ночь. Вдоль стены шла дощатая пешеходная дорожка, а дальше… дальше была река.

Ваймс осторожно выпрямился.

– Мне все это очень не нравится, Моркоу, – сказал он. – Тут точно зарыта собака.

Моркоу опустил глаза.

– Я имел в виду, происходят какие-то странные, таинственные события, – быстро поправился Ваймс.

– Да, сэр.

– Пора возвращаться в Ярд.

Перейдя на фирменный шаг стражников, они с частыми остановками проследовали к Бронзовому мосту – с остановками потому, что Моркоу вежливо приветствовал всех встречавшихся им прохожих. Отпетые головорезы, чей обычный ответ на замечание стражника можно передать лишь при помощи случайного набора символов, неловко улыбались и бормотали что-то безобидное в ответ на сердечное приветствие типа: «Добрый вечер, господин Костолом! Веди себя хорошо!».

Добравшись до середины моста, Ваймс остановился, чтобы прикурить сигару. Чиркнув спичкой о декоративного гиппопотама, он задумчиво посмотрел вниз, на мутные воды.

– Моркоу?

– Да, капитан?

– Как ты считаешь, преступный ум – такое вообще бывает?

Моркоу начал обдумывать этот вопрос вслух:

– Это… наверное, люди типа… Себя-Режу-Без-Ножа Достабля?

– Какой же он преступник?

– А вы пробовали его сосиски, сэр?

– Э-э… да… но… просто он, так сказать, географически дивергентен в финансовой области.

– Как-как, сэр?

– Это значит, что зачастую его точка зрения на положение вещей расходится с точкой зрения других людей. Возьмем, к примеру, деньги. Он искренне считает, что им самое место в его кармане, а не в твоем. То есть…

Ваймс закрыл глаза и подумал о сигарном дыме, о льющемся рекой вине и сдержанных, лаконичных речах. Есть люди, которые занимаются тем, что крадут деньги. Все понятно, это и называется воровством. Но есть и другие люди, которые одним небрежным словом способны украсть у людей человечность. Это уже нечто другое.

Он был не в восторге от гномов и троллей. Честно говоря, ему вообще мало кто нравился. Но он каждый день вращался в их обществе, а потому имел право на такое отношение. А когда всякие жирные идиоты начинают разглагольствовать на темы, как, мол, опустился Анк-Морпорк…