Старый пёс - Александр Щеголев

— Я вам фотки по почте отправлю, — решил Витя. — Давайте свой адрес.

— По почте? — изумился я. — Да они ж недели две будут идти в лучшем случае!

— Как две недели? — изумился в свою очередь и он. — Максимум секунда!

Молчали мы больше секунды, переваривая последние реплики. Потом Ортис вдруг мягко притормозил и припарковался у тротуара.

— Вы только не волнуйтесь, — встревоженно произнёс он. — Я вам сейчас всё объясню про почту…

А с чего мне волноваться, хотел было рявкнуть я, но заметил, что у меня, оказывается, дрожат руки.

Стрелял — не дрожали. Душил — не дрожали. А тут…

«Почта» у них, блин.

Человек каменного века, подумал я. Неандерталец… Или нет, где вы видите человека? Старый облезлый пёс, выползший на свет из конуры. Умеет грызть мослы, но никогда не пробовал корм премиум-класса…

— Трогай, Витя, время не ждёт. Если объяснишь — я пойму. Заодно расскажешь, что ты нарыл про кейс из броневика.

— С кейсом захватывающая история выходит, — оживился мой герой. — На самом деле это контейнер…

И мы поехали.

* * *

Авто я оставил на набережной, за полкилометра от «Красных кварталов». «Шестёрку» не хотелось до времени палить, даже перед своими, потому и поехал я в Бюро самоходом (до Каширской), где Ортис меня подобрал. Потому и утром в чебуречную на встречу с коллегами явился пешком, оставив машину неподалёку в одной из парковочных зон, спасибо Марику за парковочную карту. Папку Рудакова я в неё забросил сразу после разговора с Мишей в кондитерской (оказалось — очень предусмотрительный ход). И лишь расставшись с Ортисом, я вернулся за своей ласточкой… в общем, к дому Франкенштейна поехал уже как белый человек.

Между прочим, иметь собственную тачку в Москве теперь совсем не обязательно, чтобы нормально жить и передвигаться. Я не только про общественный транспорт, хотя и про него тоже. За минувшие годы такси тоже приобщилось к цивилизации! Это что-то сверхъестественное. Никаких «бомбил» на улицах, не выдержали парни конкуренцию. Мне сказали (я долго в это не верил), что тысяча рублей за поездку на такси откуда-нибудь из Замоскворечья, к примеру, в Сокольники — это бред, три сотни максимум… да ну, и сейчас поверить не могу.

Всё-таки изменения, произошедшие с Москвой, немного пугали. Дороги как в Германии или лучше. Пешеходов пропускают везде, не только на «зебре». Молодёжь массово сидит и лежит на газонах парков и скверов, захватывая конец лета. Где раньше было перекопано, где грязь по щиколотки, там сейчас как раз эти газоны. Ларьки и киоски чудесным образом превратились из собачьих будок в архитектурные сооружения, да и меньше их стало раз в десять. Шалманов кавказских вообще нет (невозможно представить)! Шаурму захочешь купить — не вдруг найдёшь. Люди поголовно с мобильниками, каждый разговаривает или что-то в нём смотрит, прямо как раньше с газетками или книжками. Один я, как идиот, с «бабкофоном»…

Перед тем как отправиться на объект, я просмотрел папку, переданную Рудаковым. В папке было два дела (второе — нападение на лже-инкассаторов), но меня пока интересовало лишь первое — о разбойном нападении на квартиру Франкенштейна и убийстве хозяина. Пробежался по списку предметов, составлявших пропавшую коллекцию (это был скорее каталог, с любовью составленный ещё Радиком, снабжённый фотографиями каждого экспоната).

И пошёл работать…

Жилище Радика располагалось в «Красных кварталах» и называлось чудным словом «лофт». Это было его новое жилище, купленное три года назад. Старое, на Ленинском проспекте, как я успел узнать, он отдал дочери. Жил бы в старом, может, не грохнули бы… ладно, сарказм не по делу.

Эта территория не имела ничего общего с амстердамским «Кварталом красных фонарей», Москва, к счастью, не до такой степени цивилизовалась. Когда-то здесь располагались в ряд несколько фабрик, давно закрывшихся, а ныне купленных ушлыми дельцами и постепенно переделываемых под жилые территории. И характерная их особенность — строения из красного кирпича.

Как я понял, квартиры в промышленных зданиях и назывались лофтами. Самый писк моды. Последний ли это писк или мода ещё поживёт, уж не знаю, мне плевать. Во всяком случае, обретаться в бывшей кондитерской фабрике, как тот же Радик, я бы лично ни за что не согласился, хоть приплатите.

Фабрику эту когда-то в шутку называли «Красный Бабай» — гибрид из слов «Бабаевская» и «Красный Октябрь». Два упомянутых предприятия сохранились, а это накрылось медным тазом. Однако вид на Москву-реку плюс необычная фактура (кирпич, девятнадцатый век! В двадцатом уже из бетона строили) сделали переделку рентабельной, а место престижным. Система корпусов ограничивала территорию, организуя закрытый для посторонних мирок, чем ещё больше привлекала клиентов.

Просветы между корпусами перекрывал каменный забор с кованой решёткой поверху. Внутрь вёл один въезд, когда-то закрытый раздвижными воротами, а ныне — шлагбаумом.

Рудаков, когда я ему позвонил и известил о своих намерениях, засобирался приехать лично, сказал, что хочет поучаствовать в осмотре. Зачем, с какого бодуна, не объяснил. Его пока на горизонте не было…

На проходной меня тормознули и вежливо спросили: к кому? Я назвал квартиру. Они сами позвонили хозяйке и попросили меня подождать. И вот, ожидаючи, я рассматривал название охранной фирмы, начертанное на шевронах сотрудников, и неспешно размышлял, что означает сие совпадение и означает ли хоть что-то.

Фирма «Верность». Та же, кому якобы принадлежал инкассаторский броневик.

Одна контора охраняла и «левых» курьеров, и заповедник лофтов, где прирезали моего друга.

Нет, решил я, в совпадения не верю. Хозяином броневика, может статься, является тот же субъект, что купил этот комплекс красных зданий, а значит, какая-то связь между двумя делами определённо есть…

Судя по материалам дела, режим охраны был совершенно обычный, никаких строгостей с попаданием внутрь, никаких телекамер по периметру. Две камеры висели на территории: одна — на автостоянке (ну, это обязательно), вторая — на дальнем жилом корпусе, обзорная. Всего корпусов было два, а Радик, кстати, жил в ближнем. Единовременно на объекте дежурило трое сотрудников. Фактически, если исключить форс-мажоры, в повседневные обязанности охраны входила только вахта и обходы территории (в ночное время — два обхода). Ещё они заполняли журнал, как же без этого… Охранников Льдова трясла, но в меру, без интереса; не было фактов, указывающих на их причастность.

К проходной вышла Вика — встречать гостя. В руках — дымящаяся сигарета, в глазах — пустота. Обнаружила меня…

— Так ты жив, — произнесла она, не скрывая отвращения. Словно удостоверилась в худших ожиданиях.

От неё ощутимо несло спиртным.

— А что, есть проблемы?

— Пока был мёртвым, проблем не было.

— Не считая того незначительного факта, что твоего отца вскрыли живьём и закололи.