Дневник натурщицы - Френца Цёлльнер

случая не представилось. Писатель рассмотрел данный вопрос с другой точки зрения и это меня очень заинтересовало. Он сказал, что богатые, вероятно потому такого плохого мнения о натурщицах, что они полагают, будто с бедными девушками, идущими в натурщицы происходит то же, что произошло бы с богатыми девушками, если бы они позировали. Он добавил, что бедные девушки с малых лет находятся в таком положении, что должны защищать свою честь; они с детства знают, какие опасности им угрожают и поэтому они гораздо самостоятельнее и в опасных ситуациях умеют себя правильно вести, между тем как девушка, никогда не подвергавшаяся никакой опасности, вероятно, погибнет при первом же случае. И затем он сказал длинную речь о том, что если существует совершенная красота, то она должна быть показана всем без исключения, чтобы воспитывать в людях чувство прекрасного.

Ну, и физиономии скорчили обе дамы и сразу заметили, что не хотели бы дожить до такого времени. Но ведь вы надеваете декольте на бал? – сказал, смеясь писатель; дамы утвердительно кивнули головой, но ведь это делают все. «Ну, так вот, продолжал он, значит начало уже положено. Зачем показывать свои плечи и грудь? Конечно, не из-за того, чтобы не было так жарко, а потому, что каждому человеку доставляет удовольствие видеть вместо ленточек и кружев, нечто красивое, телесное. Я смеялась, слушая сумасброда, но дамы рассердились на него и сказали, что никогда не согласятся с ним, а затем они ушли. Мы еще немного поговорили о женщинах, у которых нет даже намека на красивые формы тела и в тоже время преисполненных самомнения и писатель попросил у меня позволения при первой подходящей возможности разыграть этих заносчивых дам. Он хотел во время разговора громко сказать: «Ваша подруга, натурщица… ее имени, конечно, я не скажу»… Прежде, чем уйти, я снова завела разговор о билетах в театр. Писатель вытащил свою визитную карточку и спросил, прежде чем написать: «Два билета в партер, или больше?»

Я спокойно сказала ему, что будет достаточно и одного, но он засмеялся и выписал два билета, второй зритель в конце представления найдется, чтобы весело поужинать со мной. Этим вторым был, конечно, он сам.

5 апреля

N. сегодня сказал мне, что богатый доктор все еще ждет меня. Я засмеялась. Чтобы я пошла к нему!? Он не представляет для меня ни малейшего интереса. Пусть он возьмет свой автомобиль, заедет к нам, схватит меня на руки и увезет в Италию! Вот это было бы дело! А так «он ждет меня»! Ему придется ждать долго. Не всегда можно иметь разом все. Одновременно иметь мужество и деньги наверно не суждено никому.

1 июня

Мы недавно вместе с членами клуба были на летнем празднике и за мной усиленно ухаживал один молодой человек лет двадцати семи. Боже, когда живешь так уединенно, как я, то так приятно, когда кто-нибудь оказывает тебе хоть немного внимания. Он мне понравился. Завтра мы вместе с ним пойдем куда-нибудь. Он хочет поехать со мной в Трептов кататься на лодке. Вечером мы пойдем на танцы. Он обойщик.

4 июня

Ничего не выйдет! Была чудесная погода, мы были в Трептове, наняли лодку, и когда мы проезжали мимо острова любви, он произнес название этого острова с особенным ударением и многозначительным взглядом. Я засмеялась. Той именно темы, которая должна была быть сегодня затронута, он пока не коснулся. Он на меня произвел такое впечатление, как будто считает дело решенным и законченным, и нужно лишь, чтобы я пошла с ним. Пока он греб, я могла, или, лучше сказать, должна была смотреть на его руки. Франц мне сказал, однажды, когда я хотела позировать со своими руками для бюста, что руки всегда находятся в гармонии с лицом, и если иметь развитый взгляд, то очень легко найти это соотношение между руками и лицом. Мой спутник обладал сильным, красным лицом, таковы же были и руки, а черным усам вполне соответствовали его черные ногти пальцев.

Обедали мы вместе; он с таким громадным наслаждением облизывал нож, что этого для меня этого было достаточно. Вечером мы еще отправились на танцы, он пил много пива, вероятно по случаю отказа, который я ему уже приготовила, и курил пятипфенниговые сигары; а когда он танцевал со мной, конечно, держа в своих потных руках платок, и я вдыхала весь дымный и горячий воздух танцевального зала, потому-то мой партнер весь был пропитан им. Он танцевал и с другими и пролетая мимо меня в вальсе, все подмигивал мне своими блаженными, маленькими глазками. Внезапно мною овладело такое отвращение ко всему этому, что я вышла и поехала домой.

Я теперь не нахожу подобные вещи интересными. Раньше я этого совсем не замечала, мои родители точь-в-точь такие-же, и всегда смеялись надо мной и над моей манерой есть. Но что я могу поделать, видимо это мое несчастье, я не гожусь для подобного круга.

5 июня

Сегодня днем грянула буря. Он в бешенстве, что я удрала от него и нагло сказал моей матери, что я будто бы ушла оттуда с кем-то другим. Ну, мать ведь знает, когда я пришла домой, поэтому его слова ничего не значат.

15 июня

У меня опять на продолжительное время работа у одного скульптора. Я позирую для группы, идеальной фигуры, как говорит скульптор – это женщина– ангел, играющая на скрипке, в то время, как вблизи нее в прекрасной колыбели спит дитя.

24 июня

Скульптор вместе с другими коллегами арендуют большой зал, в котором кроме работы, они устраивают иногда квартетные концерты. Я хотела бы тоже завтра прийти на концерт, но если там будут еще и другие натурщицы, то я не смогу этого сделать. Скульптор уверил меня, что их не будет, придут только несколько жен его коллег. Тогда я высказала свои сомнения, что скажут эти жены, если здесь окажется натурщица. Он засмеялся и сказал: «дитя, у нас здесь все по-иному каждый заботится лишь о себе и того-же ожидает и от других; я скажу ваше имя и этим все закончится!» Что-ж, пусть будет так!

26 июня

На следующий день после сеанса мы вдвоем немного убрали мастерскую, а группу, которую он лепит и для которой я позирую, мы не прикрыли, чтобы мастерская выглядела немного уютнее. Затем, я заказала по соседству– хлеб, масло и пиво. Пиво мы положили в большой ящик с глиной, там оно могло сохраниться совершенно свежим. Все остальное