Розовый блейзер: нахальная меланхоличная история - Александр Кононенко

Шрек по указу Котова достал деньги и начал их пересчитывать.

– Шестьдесят ровно, шеф, – спустя пару минут доложил Шрек.

– Забирай всё, но отпусти Эми, – сказал я.

– Ты правильно сделал, что принёс больше, но… – Иван сделал паузу. – Но теперь этого недостаточно. Ты потрепал мне нервы, а это стоит в два раза больше…

– И ещё дробью машину мою, то есть вашу, повредил, – встрял Шрек.

Казалось, что эта история почти позади, но слова Котова словно выбили землю из-под моих ног. Эми забрыкалась, пытаясь пошевелить связанными руками и ногами. Она сыпала нечленораздельными возгласами, а я стоял, потерев дар речи.

– Но сегодня я в хорошем настроении, поэтому предложу тебе выход, – продолжал Котов. – Эта место само подсказало мне его: ты так и не нажал курок направленного на себя пистолета —давай же это исправим.

– Мне нужно застрелиться на твоих глазах?

– Нет, это будет нечестно – сыграем в русскую рулетку. Но так как ты принёс половину, патронов в револьвере будет три, а не шесть. Повезёт – я отпущу вас двоих, а если нет… Надеюсь, Эми без тебя найдёт дорогу домой…

– Это единственный выход?

– Почему же… – улыбнулся Котов. – Ещё ты можешь вернуть долг только за себя, и отправиться домой один.

– А что будет с Эми? – спросил я. Котов ничего не ответил, его ухмылка говорила сама за себя.

– Итак? – спросил Котов.

Я ещё раз посмотрел на Амелию. Она затихла и ждала моего ответа. По её щекам побежали слёзы.

– Играем! – с вызовом ответил я.

Шрек вышел из ангара и вернулся с револьвером в руках. Подойдя обратно к столу, Шрек положил оружие на него, а рядом аккуратно выставил три патрона. Котов взял оружие в руки и осмотрел его со всех сторон: открыл барабан, пощёлкал курком, посмотрел в прицел на меня. Наигравшись, он начал брать со стола патроны и вставлять по одному их в барабан, чередуя заряженные и пустые ячейки.

– Не передумал? – спросил Котов и протянул мне револьвер рукояткой вперёд.

– Нет, – ответил я и взял оружие.

– Только без глупостей, – буркнул Шрек и для безопасности направил на меня свой пистолет. Видимо, ему не очень нравилось происходящее.

Я открыл барабан и хорошенько крутанул. Патроны и пустые ячейки слились в сплошной металлический круг. Не глядя, я резко защёлкнул барабан и приставил пистолет к виску. Сердце отчаянно колотилось, но важнее было то, что происходило в голове: я ожидал волну страха смерти, но она всё не наступала. Разум был ясен, рука тверда, а эмоции под контролем.

Я нажал на спусковой крючок.

Щелчок. Обычно это тихий звук, пальцами можно громче, чем этот стучит курок. Но сейчас меня будто оглушило от этого звука. Затем я услышал пульс сердца в ушах и… смех. Свой смех. Я хохотал в голос, сам не осознавая почему.

– Честно говоря, я думал, ты обмочишься, – сказал мне Котов, презрительно хлопая в ладоши.

Руки опустились, и револьвер выпал на пол. Шрек подскочил и на всякий случай спрятал его подальше.

– Ладно, отпускай девчонку, – приказал Котов Шреку. – А знаешь, что самое странное? Ты, наверное, меня сейчас ненавидишь, а ведь я честно дал тебе шанс выжить, в отличие от неё.

Котов кивнул в сторону Амелии, которой Шрек в это время уже развязывал ноги. Сбитый с толку, я попытался поймать её взгляд, но она опустила глаза.

– Очнись, парень! Ты до сих пор думаешь, что боевые патроны на той съёмке были случайностью? Она прекрасно знала, куда тебя посылает. Она знала, что ты там прострелишь себе голову.

Я не мог поверить своим ушам. Я всё ждал, что освобождённая Эми закричит: «Не верь ему! Это всё ложь!», но вместо этого её губы еле заметно зашевелились. Её голос не долетел до меня, но я понял, что она прошептала горькое «такие дела».

– Ты просто очередной мотылёк, который встретил девушку-цветок, но не смог отличить амелию от мухоловки, – сказал Котов, затем развернулся и вместе со Шреком зашагал к выходу из ангара.

Мы остались с Эми одни в ангаре. Я попытался что-нибудь сказать, но все слова застревали в горле. Амелия тоже не могла или, быть может, не хотела ничего говорить. Спустя полминуты молчания я всё же смог сказать одну фразу:

– Пойдём домой, – мой голос был полон усталости.

– Угу, – кивнула она.

И мы пошли на улицу. Эми всё ещё не могла смотреть в мою сторону. Красного «BMW» Котова и ещё одного внедорожника уже не было, но машина Шрека была ещё тут. Стекло водительской двери опустилось, и из окна высунулась лысая голова.

Эй вы, запрыгивайте! Иван сказал отвезти вас домой, – сказал нам Шрек.

Мы сели на заднее сидение. Всю дорогу в машине было напряжённое молчание. Шрек курил сигареты одну за одной, а Эми уставилась в окно, чтобы не пересекаться взглядами со мной. А я так устал, что мог лишь бездумно смотреть на дорогу.

Шрек привёз нас прямо к моему подъезду. Шрек уехал, едва мы с Эми выбрались из машины. Эми остановилась у дороги, показывая удаляющемуся внедорожнику средний палец, а я направился к входной двери. Поднимаясь по бетонным ступеням, которые выхватывала из тьмы наступившей ночи одинокая гудящая лампочка, я заметил, что Эми за мной не идёт.

– Ты идёшь? – окликнул я её.

– Не думаю, что это хорошая идея. Мы ведь даже ничего не обсудили. Как ты вообще можешь разговаривать со мной после случившегося?

Я спустился со ступенек и подошёл к Амелии. Её глаза блестели от накатывающих слёз.

– А что я должен делать, по-твоему?

– Ну не знаю… Ругаться, кричать, может, даже ударить меня! Я же посылала тебя на смерть всё-таки. А потом врала. Ты ведь рисковал собой, а я продолжала лгать тебе в лицо!

– Послушай, я тебе тоже не всё рассказывал. В день, когда мы встретились, я собирался покончить с собой. Но встретил тебя. На самом деле, втянув меня в эту историю, ты спасла меня. Я искал смерти и получил возможность закончить свою жизнь, но я почувствовал желание жить, нашёл в себе силы бороться, так что я всё тебе прощаю. Идём внутрь, – я попытался взять её за руку, но Эми оттолкнула меня.

– Нет! Спасибо за твои слова, но я не могу пойти собой. Даже если ты простил меня, я не могу простить себя. И, видя тебя, я всегда буду винить себя в том, через что тебе пришлось пройти. Прощай.

Эми развернулась и зашагала прочь по тротуару. Я смотрел на её покачивающуюся спину и