Биоцентризм. Как жизнь создает Вселенную - Боб Берман

Лоренц предложил ряд уравнений, которые позже стали известны под названием «преобразование Лоренца» (или «сокращение Лоренца» – см. приложение 1). С помощью этих уравнений описываются события, происходящие в одной системе координат относительно другой системы координат. Уравнение преобразования Лоренца было таким простым и красивым, что Эйнштейн целиком использовал его в 1905 году, когда формулировал свою Специальную теорию относительности. Действительно, вся математическая суть специальной теории относительности воплощена в этом уравнении. Преобразование Лоренца не только помогло количественно обосновать гипотезу о сокращении, но и предвосхитило теорию относительности, так как совершенно правильно иллюстрирует увеличение массы движущейся частицы.

Изменение массы электрона можно определить по тому, как он отклоняется под действием магнитного поля, – в отличие от его длины. В 1900 году Вальтеру Кауфманну удалось доказать, что масса электрона увеличивается в точном соответствии с прогнозом Лоренца. Последующие эксперименты показали, что уравнения Лоренца практически абсолютно точны.

Хотя принцип относительности был открыт Пуанкаре, а Лоренц предложил формулу для расчета происходящих при этом изменений, объединить их открытия предстояло Эйнштейну. Именно он смог четко изложить в своей специальной теории относительности все детали, обусловленные законами изменения времени и пространства. Часы при движении действительно идут медленнее, а при субсветовых скоростях такое замедление становится очень существенным. Например, на скорости 943 миллиона километров в час время будет течь вдвое медленнее, чем в состоянии покоя. На скорости света – 300 000 километров в секунду – время остановится полностью. На «бытовом» уровне такие изменения практически неощутимы, так как никто не обладает настолько тонким чутьем, чтобы заметить изменения хода часов на разных скоростях движения в обычной жизни. Даже на ракете, мчащейся в космосе со скоростью почти 100 миллионов километров в час, ход часов замедлится всего на 0,5 %.

Уравнения эйнштейновской теории относительности, основанные на уравнениях Лоренца, позволили спрогнозировать все поразительные эффекты, проявляющиеся при движении на сверхвысоких скоростях. Они описывают мир, который под силу представить лишь немногим – даже в наш век научной фантастики, одним из первых образцов которой была «Машина времени» Герберта Уэллса.

Проводятся все новые эксперименты, подтверждающие идеи Эйнштейна. Его уравнения проверялись, перепроверялись, их пытались опровергнуть. На самом деле сегодня уже существуют целые технологии, построенные на теории Эйнштейна. В частности, именно таков механизм фокусировки электронного микроскопа. Другой пример – конструкция клистрона, электронно-лучевой трубки, подающей микроволновую энергию в радарных системах.

И теория относительности, и биоцентризм, которому посвящена эта книга, предсказывают одни и те же явления. Наблюдаемые факты не позволяют объективно предпочесть одну из этих теорий. Лоуренс Скляр, один из ведущих современных философов науки, писал, что «каждый может считать истинной либо теорию относительности, либо ее биоцентрические альтернативы – в данном случае это зависит от свободного выбора». Но совсем не обязательно отвергать Эйнштейна, чтобы описать пространство и время так, как интуитивно воспринимают их люди и животные. Пространство и время относятся к нам, а не к физическому миру. Не требуется выдумывать новые измерения и изобретать совершенно новую математику, чтобы объяснить, почему пространство и время относительны для наблюдателя.

Однако такая «равнообъяснимость» свойственна не всем естественным феноменам. Эйнштейновская теория просто рассыпается, если мы пытаемся применить ее непосредственно к пустому пространству на субмолекулярном уровне. В теории относительности движение описывается в контексте четырехмерного пространственно-временного континуума. Соответственно, пользуясь одной лишь этой теорией, мы должны иметь возможность определить или положение и импульс, или энергию и время одновременно с неограниченно высокой точностью. Это заключение оказалось неполным, учитывая границы, обусловленные принципом неопределенности.

Эйнштейновская интерпретация природы была разработана для того, чтобы объяснить парадоксы, накапливаемые при движении и обусловленные присутствием гравитационных полей. Эта теория не делает никаких философских утверждений относительно того, существуют ли пространство и время независимо от наблюдателя. Теория Эйнштейна будет соблюдаться для движущейся частицы или кванта света и в случае, если это движение протекает в поле сознания и в полном «ничто».

Но независимо от того, какие математические допущения мы будем делать для расчета движения, пространство и время все равно останутся феноменами, существующими только для воспринимающего организма. Мы можем говорить о пространстве и времени только как об аспектах жизни, несмотря на то что пространство-время из специальной теории относительности принято считать самодостаточной, независимой сущностью, обладающей собственной структурой.

Более того, сегодня мы задним числом понимаем, что Эйнштейн просто заменил абсолютную внешнюю трехмерную сущность абсолютной внешней четырехмерной сущностью. В начале своей статьи об общей теории относительности Эйнштейн рассматривает именно этот недостаток, свойственный его специальной теории относительности. Эйнштейн описал объективную реальность как пространство-время, не зависящее от каких-либо событий, которые в нем происходят. Эта проблема, которую он так и не смог разрешить, безусловно, остро встала бы для него сегодня, если бы он мог дожить до наших дней. В конце концов, Эйнштейн последовательно отстаивал свое духовное убеждение в том, что «свободной воли не существует». Неизбежным следствием такого убеждения был вывод о том, что Вселенная «работает сама по себе». Отсюда мы медленно приходим к дуализму и независимости эго, а представление об отдельных «отсеках» для существования сознания и окружающего космоса кажется несостоятельным. На самом деле не может быть никакого разрыва между наблюдателем и наблюдаемым. Если их разделить, то реальность исчезает.

Работы Эйнштейна в том виде, как они у него получились, отлично подходили для расчета траекторий и определения относительного протекания последовательностей событий. Эйнштейн не пытался прояснить истинную природу времени и пространства, так как их нельзя описать на уровне физических законов. Чтобы понять, что собой представляют время и пространство, мы сперва должны понять, как мы воспринимаем и осмысливаем окружающий нас мир.

Действительно, как же мы видим предметы, если наш мозг заключен внутри черепа, плотно закрытой костяной коробки? Вся эта разнообразная и блестящая Вселенная открывается нам через зрачок, ширина которого составляет несколько миллиметров, а для того, чтобы увидеть Вселенную, достаточно крошечного пучка света. Как же все эти электрохимические импульсы упорядочиваются, выстраиваются в последовательность и в единство? Как мы осмысливаем увиденную страницу, лицо – все что угодно, что кажется таким реальным? Ведь лишь немногие из нас способны призадуматься: а как возникает вся эта картинка? Разумеется, традиционная физика не в силах обнаружить, что все эти нескончаемые образы, которые так живо окружают нас, являются тончайшим продуктом нашего сознания и существуют только в голове.