Тайная двойня от декана. Страхи прошлого - Анна Лапина

мы расстанемся, когда окончательно друг друга выбесим. Быть вместе на эмоциях не лучший вариант. А мне не нужны отношения, которые закончатся через неделю! У меня приоритеты в жизни другие!

– Но мы могли бы попытаться…

– Отвали, Громов! – хлопает меня по плечу, поджав губы. – Не будем мы вместе. Никогда, – цокает. – Тем более мне папа не разрешает общаться с чужими взрослыми дядями. Так что не судьба. Если папа и брат узнают о тебе, то тебе кранты, мужик. Не приставай ко мне больше, иначе пожалуюсь. Папа, дядя и братья тебя в лес вывезут, а женская составляющая моей семьи придумает, как поинтереснее тебя прикончить. И поверь… фантазия работает у них хорошо. Не зря нашу семейку в городе считают чокнутой!

Правда, считают. Но в то же время Лапины – одна из самых сильных, влиятельных и сплочённых семей нашего города.

– А ты уверена, что успеешь им позвонить? – наступаю на неё, решив поцеловать и напрочь стереть с её лица эту маску высокомерия. Я видел настоящую Вику. И это не она!

– Угрожаешь? – ни шагу назад не делает. А это уже плохой звоночек. – По лезвию ходишь.

– Ты тоже, – выдыхаю ей прямо в лицо, с вызовом глядя в её глаза.

– Владислав Данилович, – прерывает нас звук открывающейся двери и женский голос. – Вы в журнале забыли… ой… – замолкает Ксения, натолкнувшись на то, как тесно мы друг к другу с Викой стоим.

– Выйди! – рявкаем мы на неё одновременно с Викой, даже не взглянув на девушку.

Ещё раз ойкнув, она разворачивается и торопливо сваливает.

– Вот именно поэтому я не хочу встречаться с тобой! Мне не нужны все эти сложности, Громов! Не нужны! – произносит Вика и, подхватив свои вещи, вылетает из аудитории.

***

Злющий после разговора с Викой, отменяю первокурсникам первую пару и еду домой, но чёртова кровать, постельное бельё и даже остатки одежды Лапиной напоминают мне о девушке и выводят из себя. Рушу всю квартиру, стремясь спрятать напоминания за бардаком, но… не помогает.

Поэтому, недолго думая, еду к родителям. В этом доме точно Викой пахнуть не будет.

Но там меня ожидает другой бесящий фактор. Мой младший братец, влюблённый в мою Ви… В мою студентку.

Егор пытается заговорить со мной. Даже приглашает в клуб вечером. Но единственное моё желание на сегодня – это лечь в кровать и проснуться когда-нибудь потом. Желательно, когда Лапина больше не будет мельтешить передо мной целыми днями. Поэтому я посылаю брата и в грубой форме прошу отстать от меня.

Но обстоятельства складываются так, что мне приходится переступить через себя. Забить на все свои проблемы, обиды и желания. И помочь Вадиму, на которого свалилась правда жизни и пятилетний подарочек вдобавок.

– Подъём! – врываюсь в комнату Егора, открыв дверь с ноги. – Надевай свой гипс, – киваю ему на тутор, роясь в телефоне и заказывая нам с братьями такси до клуба.

– Чего? – не сразу врубается.

– В клуб едем, дурень! Сам же предлагал! Прекрати страдать по бабе! Она того не стоит, – кидаю ему, хотя сам по ней страдаю. А она того, и правда, стоит.

Идеальна во всём, кроме своего упрямства и решения, что мы не можем быть вместе.

– Там вроде… гости пришли, – говорит про голоса внизу.

– Ими мама займётся! А мы Вадиму нужны! Давай поднимай свои отросший зад и поехали! Иначе мы без тебя едем!

– Ага! Конечно! Без меня! – фыркает от такой перспективы и, натянув на ногу тутор, духарится, приводит себя в порядок.

И всего через час мы уже в клубе и заказываем по шестому коктейлю. А за ним следует и седьмой, и восьмой… пока мы не достигаем того градуса, когда наша с Егором вражда исчезает.

Приличный и всегда скромный Вадим становится тем ещё танцором стриптиза на шесте для своих братьев. Благо кабинки у нас закрытые и никто не видит этого позора. А то, не дай, спутали бы нас и чем бы всё закончилось?

Хохоча, ставим с моим братом-деканом ректору «неуд» по танцу. Учим его танцевать в ответ, и на короткий миг я вспоминаю время, когда мы вот так тусили все вместе. Втроём. Когда не было проблем, баб и даже музыка была лучше.

– Парни, у меня сюрприз для вас, – загадочным тоном начинает Егор, покачиваясь от алкоголя. – Девочки, сюда! – кричит он, и в нашу кабинку по одной заходят студентки факультета хореографии со второй группы. – Мои самые хорошие девочки, – гладит он их по талии, скользя вниз, к ягодицам. – За то, что пришли, как и обещал, зачёт всем!

Твою мать! Я пьян, но не настолько! Не настолько, чтобы среди студенток не заметить ту, что больше всего привлекает моё внимание. Ксюша.

Какого чёрта припёрлась?! И смотрит на меня какого чёрта?! Разве не поняла, что я по Вике сохну? Ей сцены в аудитории не хватило?

– Чего стоим, девочки? Присаживайтесь! Заказывайте! Мы угощаем, – продолжает Егор.

Студентки, недолго думая, кивают и выполняют его просьбу. Всё их внимание на себя берёт Егор, а я пересаживаюсь ближе к Вадиму и начинаю ему рассказывать, как круто, когда у тебя есть дети. Расписываю всё так, что даже сам начинаю понимать, как здорово, когда есть малышня. Мелкая. Смешная. К которой приходишь домой, а они тебе зарядку на две части разрезали. Но ты на них не орёшь. Потому что в этот момент бежишь спасать вторую. Последнюю во всём доме.

Брат улыбается, загадочно глядя в сторону, и, вероятно, представляет ту смешную умную девчонку, что сейчас бегает по нашему родительскому дому и свои порядки устанавливает. Я же пусть его порой и подкалываю, но рад за него. После того как он узнал, что вообще не может иметь детей, брат потух. А здесь… дочь есть. Большая уже. Без подгузников и прочей детской фигни. Считай, джекпот выиграл!

Примерно через полчаса напиваются и девочки, став вытворять фокусы не хуже наших. Егору так и вовсе везёт на их внимание. Все крутятся вокруг него, как вокруг инвалида. Знали бы они, как он тут плясал в своём туторе до их прихода – не велись бы ни на одну его провокацию.

– Владислав Данилович, – поворачивается ко мне Ксюша, непонятно как оказавшаяся рядом со мной. – Ваш коктейль, – протягивает мне красную кислую жижу.

– Мой, – отвечаю и делаю мощный глоток перед тем, как её послать, но слова застревают в горле оттого, с какой силой напиток обжигает горло. – ОМГ!

– Закусить? – тут же суетится и протягивает мне что-то из нарезки. – Лучше?

– Не надо, – отмахиваюсь от еды. –