В оковах льда - Карен Мари Монинг

Я вскакиваю на ноги.

— Чувак, нужно добраться до третьего, пока и оно не взлетело на воздух!

«Жизнь — это шоссе, я хочу мчаться по ней ночь напролет»[22]

Я в медленном режиме шагаю по мосту Хафпенни.

На последней ледяной выставке мы не заметили ничего нового. И, как другие, то место взорвалось вскоре после нашего приезда. Я стоп-кадрировала оттуда сквозь шрапнель телесного цвета, притворяясь, что это вовсе не осколки пальцев и лиц тех, кого я не смогла спасти.

Новые замороженные места на первый взгляд тоже не имеют между собой ничего общего. Два подвальных паба, из тех, что раньше были разбросаны по всему городу, и фитнесс-центр, где три человека замерзли во время занятий йогой — так и застыли над хрустальными чашами. Странно, правда? Люди занимаются йогой даже в такие времена!

Итак, к этому моменту я видела подземный клуб в Честерсе, склад на окраине города, два крошечных паба в самом городе и фитнесс-центр. Люди, Невидимые, Королевские стражи встречались в одних местах и не встречались в других, так что происходящее не нацелено на определенную личность вроде Риодана и вообще определенную группу жертв. С каждым новым местом все это больше похоже на случайность, спонтанность.

Я волочу ноги, чего обычно не делаю, — я напряженно думаю, а когда я глубоко задумываюсь в скоростном режиме, то много на что натыкаюсь. Синяки уже блекнут, и иногда я стараюсь хоть денек походить с кожей нормального телесного цвета. Я слишком на взводе, чтобы спать. Иногда такое случается, и ничего с этим не поделаешь, остается только выработаться в ноль. Нужно что-то делать, иначе я просто сведу себя с ума.

Я нахожу Танцора в его любимом угловом пентхаусе на южном берегу реки Лиффи. Две внешние стены полностью стеклянные, от пола до потолка, и выходят на улицы. Когда я туда добираюсь, он лежит на спине, сняв рубашку и растянувшись на ковре, и греется на солнышке. Глаза у него закрыты, очки лежат на полу рядом.

Танцор однажды превратится в крупного парня, если наберет вес. В последний раз, когда мы мерили друг друга, он был на четырнадцать дюймов выше меня, тощий и жилистый. Он забывает поесть. У него темные, слегка волнистые волосы, которые он не стрижет, пока они не начинают мешать, а потом просит меня их подрезать. Они мягкие. Мне нравится, когда они длиной ему до подбородка, как сейчас, и убраны с его лица. Когда Танцор носит очки, то есть почти все время, когда не спит, у него же близорукость (он терпеть не может свои очки и до Падения Стен собирался сделать лазерную коррекцию зрения), он выглядит типичным гиком. Но я ему этого не скажу! Мне нравятся его руки. И ноги у него длиннющие! А глаза у Танцора не зеленые и не голубые, они аквамариновые, как что-то из страны Фей. И ресницы у него красивее моих.

Когда я вижу его, я не говорю: «Чувак, где ты был, я начала волноваться», потому что мы с Танцором никогда такого не говорим. Он в одиночку выжил после Падения Стен. Я тоже. И я не говорю: «Что случилось в ту ночь, когда Риодан пришел и забрал меня, куда ты тогда исчез?» Это неважно. Сейчас мы здесь. Мы подсознательно чуем, что рано или поздно друг к другу вернемся.

Он привстает на локте, когда я закрываю дверь. Он знает, что это я, потому что мне пришлось разрядить десять ловушек по пути сюда. Никто другой не смог бы справиться и с одной, не врубив систему сигнализации. Кроме Риодана, который, похоже, исключение из всех правил вообще.

Сердце слегка сжимается, когда я на него смотрю. У меня нет родственников, но я считаю, что он мне как брат. Я с нетерпением жду встречи с ним, чтобы рассказать, какие у меня возникли идеи, что я видела, и выслушать его. Иногда при встрече мы можем говорить часами и так волнуемся, что начинаем запинаться, пытаясь сказать все слишком быстро и одновременно. Я размышляю, стоит ли рассказывать ему о замороженных местах и тайне, которую я пытаюсь разгадать, но я не хочу, чтобы Танцор светился на радаре Риодана сильнее, чем сейчас. Одно то, что Риодан в курсе о его существовании, сводит меня с ума. Я хочу, чтобы Танцор был в безопасности. Я его знаю. Если дать ему малейший намек на большую загадку вроде этой, он начнет шарить по всем возможным местам и вполне может погибнуть. Неважно, насколько он умен и как он меня впечатляет. Риодан хуже Падения Стен и рассыпающегося мира. Если он не захочет, никто не выживет.

— Мега, я тут думал…

— Стоп! Мне нужно будет печатать экстренный выпуск «Дэни дейли»?

— Возможно.

Он улыбается, и я улыбаюсь в ответ. Танцор, когда думает, выдает потрясающие результаты. Вы не поверите, какие бомбы он делает. Мы иногда просто для развлечения что-то взрываем. Ну, знаете, места, которые все равно надо взорвать, вроде убежища Теней или норы, куда они обязательно однажды вернутся, как перелетные птицы в свое гнездо, если его оставить на месте.

— Ты подала мне идею насчет детишек Папы Таракана, — говорит он.

— Ага? — Я вытягиваюсь на солнышке рядом с ним и тоже приподнимаюсь на локте, чтобы лучше его видеть. Мне нравится рассматривать его глаза без очков. Это редкое удовольствие.

— Ты знаешь, сколько они могут прожить вне тела, Папы или человека?

— He-а. Танцор, я наконец нашла «Крик-4». Хочешь сегодня глянуть?

— Вчера его смотрел, — отсутствующе бормочет он, ероша пальцами волосы, так что они встают дыбом, придавая ему забавный и классный вид. По его расфокусированным глазам я вижу, что он полностью ушел в свои мысли и не обращает внимания на происходящее. С ним такое часто бывает.

— Смотрел его без меня? — Мне обидно. Мы с Танцором любим фильмы ужасов. Мы тоннами их смотрим, потому что нам от них смешно. И можно глянуть на мир отстраненно. Мы уже давно охотились за «Криком-4». Танцор обычно не смотрит кино без меня, по крайней мере я такого не помню.

— Но я пересмотрю. Он классный.

— Здорово. — Мне все равно обидно, хотя причин для обиды нет. Он ведь посмотрит фильм сегодня со мной. Ну и что, что не в первый раз? Ну и что, если он вдруг смотрел этот фильм с кем-то другим? Мне же это неважно. То, что происходит, когда меня нет, не мое дело.

— Что насчет Папы Таракана?

— Взрывать их бесполезно. Сжигать тоже. Но что, если мы не позволим им вернуться в тело? В любое тело. Человеческое или их собственное. Разве это не решит проблему? Наша цель: не дать им забраться внутрь множества людей. Они бессмертны, а твое время слишком ценно, чтобы гоняться за тысячами тараканов с мечом наперевес. Так что я подумал: а как насчет плотного, совершенно непроницаемого пластикового спрея? Залить их пластиком со всех сторон и не давать ни с чем соединиться. Я уже начал работать над формулой. Как только закончу, мы можем наполнить те маленькие распылители для удобрений, которые свистнули из хозяйственного магазина, и проверить. Я уже прикрутил подходящие насадки.