Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно "валить из Рашки" - Михаил Делягин

Хотя 60-е и 80-е годы, даже начало 70-х и начало 80-х, – это, по сути дела, две разные страны: перелом произошел, по-видимому, в первой половине семидесятых (хотя некоторые критерии – например, принудительное участие студентов в стройотрядах и неспособность быстро погасить продовольственный кризис – указывают на 1970 год), и во второй половине 70-х гниение системы вышло на поверхность и стало для мыслящей части общества неоспоримым.

Тем не менее Советский Союз до самого конца был второй страной мира по общему развитию, а по масштабам, по эффективности (с точки зрения общества, а не отдельной фирмы), по многим технологическим направлениям он был первой страной. И многие советские технологические решения американцы до сих пор, имея и специалистов, которых они у нас забрали, и всю документацию, не могут повторить, хотя пытаются.

После развала Советского Союза прогрессируют преступность, порноиндустрия, наркоторговля. По коррупции мы выходим на лидирующие позиции в мире…

Действительные успехи достигнуты только в сфере информационных технологий: здесь все хорошо, потому что государство в них долго не влезало. Но сейчас бюрократия начинает использовать их как новую сферу «откатов», когда простенькие интернет-сайты делают за миллионы долларов. Это чревато разложением целой отрасли, пока еще развитой в нашей стране.

Советские руководители отличались от нынешних добросовестностью и четким пониманием того, что народ нельзя обижать слишком сильно: тогда он может устроить Великий Октябрь. Это качественное, принципиальное отличие, так как многие нынешние наши руководители больше напоминают желающих убивать, как при расстреле Белого дома, и грабить, как во время немецкой оккупации, когда даже чернозем вывозили в Европу.

Как только российский народ оздоровит государство и вновь сделает его инструментом своего исторического творчества, с наших глаз спадет пелена, и мы сможем нормально воспринимать свою историю, потому что восстановим в обществе массовые представления о справедливости, честности и порядочности. Но до моральной революции, которая, в свою очередь, будет результатом оздоровления государства, мы будем вечно блуждать даже не в трех соснах, а вокруг одной-единственной даты, с которой и началась новейшая история России, – вокруг 19 августа 1991 года.

Правда, по меньшей мере равнозначным этому событию в истории двадцатилетия национального предательства следует признать расстрел Белого дома в 1993 году.

4 октября 1993 года четырьмя танками был расстрелян Дом Советов. Для некоторых это до сих пор торжество демократии, но для большинства россиян это трагический день, черный день в новейшей истории России, который имел очень жесткие и очень внятные, ощутимые нами всеми и сейчас, в основном негативные последствия.

Причин этого события было три.

Прежде всего, формальная: действительно, советская Конституция РСФСР, по которой пыталась жить страна с 1978 года, устанавливала власть Верховного Совета. Власть Верховного Совета в советской Конституции балансировалась статьей о руководящей роли партии. Когда знаменитую шестую статью убрали – питерские юристы были тогда уже очень сильны и эффективны – совершенно неожиданно для них оказалось, что власть в стране разбалансирована, то есть с формальной точки зрения она вся упала в руки, грубо говоря, парламенту.

Парламент избирался в 1990 году уже в угаре митинговой демократии, и доля депутатов «с диагнозом», как говорят медики, – я могу об этом говорить как человек, который сидел с ними в одном здании и просто этих людей видел, – была намного выше, чем среди обычного населения. Ведь значительная их часть, как хорошо помнят очевидцы – в том числе и автор этих строк, – избиралась по простому принципу «кто громче крикнет».

Верховный Совет РСФСР сам по себе не был работоспособным. Писаный закон не соответствовал реальности: фактическая власть была в руках президента Ельцина и команды реформаторов, а формально она принадлежала Верховному Совету. Эта ситуация могла быть урегулирована при помощи филигранной работы обеих сторон, но работать с обеих сторон – даже не филигранно – оказалось некому.

Вторая причина катастрофы – главная. Социально-экономический курс на форсированные либеральные преобразования и на разграбление страны, которые проводились либеральными реформаторами, командой Гайдара и опекавшим их Ельциным, противоречил самым очевидным и самым насущным интересам большинства граждан. Очень удобно списывать все на коммунистов, но уже тогда было видно, что многое разрушалось осознанно именно демократами и тяжелое наследие конца 1980-х – начала 1990-х тут ни при чем. Параллельно сохранялась стихийная, массовая демократия. То есть попираемый и ущемляемый народ имел возможность, пусть на митингах, пусть стихийным образом, хоть как-то бороться за свои права и как минимум выражать свое недовольство.

Но была еще третья причина, о которой почему-то очень мало говорят, а она сыграла большую роль. Дело в том, что в Советском Союзе были развиты различные общественные науки, в том числе математическое моделирование развития общественных процессов. Существовало несколько исследовательских групп, которые достигли выдающихся результатов, и как минимум одна из них, насколько можно судить, дала очень обоснованный прогноз объективной неизбежности социально-политического кризиса. По прогнозу, он должен был разразиться весной 1994 года, и в этом кризисе у Ельцина и его окружения не было ни малейших шансов на сохранение власти.

Вероятно, ученые полагали, что прогноз заставит руководство страны задуматься о смене курса, о том, чтобы начать служить России, а не собственным амбициям и алчности.

Но у реформаторов своя логика, и вывод был сделан иной: значит, для сохранения власти нужно форсировать кризис в тот момент, пока он еще не вызрел. Если он разразится, когда народ России еще не осознает до конца происходящее и не начнет активно действовать, у реформаторов и демократов появятся шансы остаться у власти. И тогда чем раньше удастся спровоцировать кризис, тем лучше.

Имелись, конечно, и другие причины – более частные, более мелкие (вроде оскорблений в адрес Ельцина, публично допущенных Хасбулатовым), – о них написаны самые разнообразные мемуары (лучшими я бы назвал «Записки из Белого дома» тогдашней журналистки «Коммерсанта» Вероники Куцылло, наиболее точно передающие сгущающийся ужас приближения гражданской войны), но это – главные, базовые причины издания печально известного Указа № 1400, прекратившего деятельность Верховного Совета и переведшего противостояние парламента и президента в фазу открытого и публичного противоборства.

Трагедия в том – и это положение сохранилось во все предшествующие годы и по сей день, – что выбора между хорошим и плохим у России просто не было.

Был выбор между большим и меньшим злом.

В Верховном Совете работало огромное количество честных людей, вполне профессиональных, но его руководители – Руцкой и Хасбулатов – именно как руководители были для страны неизмеримо хуже Ельцина.