Записки судмедэксперта - Андрей Ломачинский

Притащили солдата в медбат. Вообще-то если это язва, то сразу в госпиталь надо. Но решили чуть повременить, сделать рентген и кое-какие анализы. На рентгене точно язва, глотнул солдат кишку — там кровь. Сомнений нет, отвезли солдата в Псков, в гарнизонный госпиталь. А в его медбатовской палате санитары наводят порядок, постельку меняют, полы протирают. По всей палате хлоркой несёт. Хорошо, дезинфекция. Впрочем, даже как-то чрезмерно несёт. И всё больше воняет от кроватки только что переведённого Бондарчука. Заглянули под койку — а там стоит тарелка с белым порошком. Понюхали — точно перхлорат. Доложили капитану, медбатовскому терапевту. У того ушки на макушке — нормальный солдат в жизнь хлорку под кроватью терпеть не будет. Вот уж что весь личный состав поголовно ненавидит!

Сел капитан в «санитарку» и поехал вслед за солдатом в госпиталь. Там он с Бондарчуком постарался не встречаться, а тихо переговорил с клиническим ординатором отделения, куда того положили. Заходит клинорд в палату, позвольте представиться, я ваш лечащий доктор. Вид профессорский, на лице сострадательная серьёзность. Полистал медкарту, посмотрел анализы, черкнул пару слов в историю болезни и как заворожённый уставился на рентгенограмму. Губами шевелит, пыхтит, пальцами тычет. Прямо загадку неимоверной сложности решает. Наконец вроде решил. Тон у врача сразу переменился: «Так, рядовой, картина ясная — членовредительство. Такое возможно только в одном случае — если хлорка кишки разъест. Ну что, признаваться будешь или нам самим прокурору написать?»

Признался солдат. Жрал он хлорку. Прокурору никто писать не стал. А солдата элементарно взяли на пушку — такие вещи по рентгенограмме никто определить не может, язва ли, эрозия, поди узнай от чего. Полежал он более двух месяцев в госпитале, кое-как подлечил последствия своей «диеты», потом выписался и укатил в родную часть в свинарник. Но поставленной цели достиг — в Афган бы он не попал даже с рапортом «по собственному желанию». Откосился парень — рубцевание его язвы произошло с весьма сильной деформацией стенки желудка и значительным сужением просвета двенадцатиперстной кишки. Рентгенконтрастная бариевая каша в его животе вырисовывала причудливую картинку, похожую на какого-то китайского дракона, а врачи только сочувственно кивали — все проблемы и операции у этого мальчика ещё впереди.

Говоря о хлорке, сразу вспоминаю случай попроще, но с диаметрально противоположным клиническим исходом. Дело было в том же Пскове — в 37-м парашютно-десантном полку, где я отбывал войсковую стажировку. Решил один десантник поболеть. Навешал мне, молодому, неопытному да сердобольному, лапши на уши. Испугался я, прописал ему постельный режим на недельку — думаю, вроде симулянт, но кто его знает… Впрочем, пусть отоспится, отдохнёт — такое иной раз нужнее лекарства. А у кого особой болезни не просматривалось, то понятно, что таких больных мы не сильно загружали — то стену покрасить, то боевой листок написать, то плакат «мойте руки» нарисовать.

Уже почти неделю отлежал тот солдат у меня в полковом лазарете, мало показалось. Убирался он в аптеке и спёр таблетку ДП-2-Т. Шайба такая, в диаметре около четырёх сантиметров и высотой где-то сантиметра полтора — обеззараживает впечатляющее количество воды, тонны три минимум. И проглотил её не разжёвывая. Но я этого не знал — как таблетка исчезла, так стал я верещать истерическим голосом, что если кто эту дрянь выпил, то надо немедленно в реанимацию ехать, потому как помрёшь в муках. Я, кстати, сам так искренне думал. У страха глаза велики — признался солдатик. Я его спрашиваю, мол, когда ты эту гадость съел? Утром, говорит. А дело уже под вечер было — по моим расчётам уже в самый раз в агонии биться. Короче, не повёз я его никуда — хоть бы что ему, гастрит разыгрался и только. Другое интересно, как он, бедолага, такую дуру… не запивая… Анальгин с трудом проглатывают, а тут!

Однако ничто так не обостряет болезнь у солдата, как известие о готовящейся выписке! Поэтому военврач, чтобы у его пациентов не случилось внезапного «сопутствующего» заболевания, старается выписывать скоропостижно. Если правило о «скоропостижной выписке» не соблюдать, то порой чудные истории случаются. Лежал у меня в полковом медицинском пункте юноша бледный со взором горящим и с «тяжёлым» заболеванием — ОРЗ. Уж, наверное, этот диагноз все знают — сопли и кашель, в первые пару дней температура. Одним словом, острое респираторное заболевание, как лёгкая форма вирусной инфекции. Таких мы совсем недолго в лазарете держали. На третий день пора выписывать. Правда, бывают более затяжные формы или похожий на ОРЗ грипп. В таких случаях медики шутят: «Леченый насморк семь дней, а не леченый — целая неделя!» Смешно сказать, но ведь лекарства, чтоб непосредственно убивало вирусы, до сих пор нет. Остаётся так называемое симптоматическое лечение — чтоб болелось полегче, там капли в нос да аспирин. Ещё общие средства — чай с малиной, горчичники, витамины… Сами не хуже меня в таких делах разбираетесь.

И вот перед объявленной выпиской у моего воина началось страшное обострение — состояние намного хуже, чем при поступлении. А я повадился у своих солдат перед выпиской кровь брать. Не столько ради какой-то там необходимой диагностики, сколько ради того простого факта, что уж очень мне «микроскопная работа» нравилась. Впрочем, я уже в этом грехе сознавался — люблю я патанатомию да судмедэкспертизу… Колол я бойцам пальчики по делу и без дела, потом в малюсенькой полковой лаборатории красил мазки по методике Романовского-Гимзы и с наслаждением разглядывал их под микроскопом. И вдруг нахожу в крови того рядового, что с обострением, повышенное число эозинофилов. Это такие белые кровяные тельца. «Любят» они краситель специальный, эозин, оттого так и прозываются — в мазках их сразу заметишь, яркие. Среди других клеточек выделяются, как дорожный рабочий в оранжевой безрукавке. И одной из главных причин их чрезмерного появления служат сильные аллергические реакции. Такого при обычном ОРЗ быть не должно. А при аллергиях температуры быть не должно! Всё остальное, и насморк, и кашель — пожалуйста, но без признаков инфекции.

Позвал я солдата в кабинет, заставил его раздеться до пояса и при мне температуру померить. Есть температура — 37,5… Но тут меня смутил цвет его левой подмышечной впадины — уж слишком он был красный. Тогда я термометр стряхнул и заставил его опять температуру перемерить, но уже под правой рукой. Вот чудо — справа нормальная, 36,6. По напряжённому выражению лица стало ясно — симулянт. Давай я вспоминать, чем же он у меня давеча занимался. Так, по моему заданию клеил он фотографии на какой-то стенд, больше вроде ничего не делал. Пошарил по карманам его куртки-хэбэшки. Там скомканный носовой платок и больше ничего. Достаю, разворачиваю. В платочке завёрнуто несколько полупрозрачных маленьких кусочков. Взял я их в руки — что это, догадаться сразу не могу, но что-то ужасно знакомое. Потом дошло — засохший силикатный клей! Похоже, метод симуляции становится ясным.

Выпроводил я солдата с грозными словами: «На выписку!!! О симуляции доложить командиру, вечером ему перезвоню!» Только тот закрыл дверь, дай-ка, думаю, на себе эту клеюку испытаю. Отковырял малюсенький кусочек и занюхал в нос, как табак, а пальцем с силикатной пылью глаз потер. Ох, что тут началось! Сопли рекой, чихи такие, что, кажется мозги вылетят, глаза красные, слезятся, горло першит. Если подделать температуру, то чем не ОРЗ?