Будь со мною нежен - Киран Крамер

– Нет. – Он осторожно подвинулся, словно приближался к спящему льву, а вовсе не к плите. – Пойдет и овсянка.

Тру сменила гнев на милость, снимая сумку с настенного крючка, и глаза ее искрились добротой и надеждой.

– Ну что, готовы, мисс Мейбенк? – Харрисон улыбнулся и протянул ей руку.

Тру охотно ее приняла, и он постарался не выказать своего волнения. Как хорошо, что им удалось покинуть кухню на мажорной ноте.

Дивная картина – мужчина выводит женщину на залитую солнцем дорожку и открывает перед ней дверцу роскошного «мазерати». Жизнь все-таки прекрасна!

В школьные годы, когда Тру наслаждалась своей популярностью, Харрисон одиноко бродил по краю пропасти. Нет, он не был угрюмым отшельником, но и компании активно не искал. По южным меркам, он носил необычайно длинные волосы, а его гардероб состоял из джинсов и футболки, купленных в самом дешевом магазине «Гудвилл».

Во время ленча, забившись в угол школьного двора, он усердно бренчал на гитаре.

Если кто-то к нему подходил, он прекращал играть и с удовольствием принимал участие в разговоре. Тру периодически улавливала смех, доносившийся из этого дальнего угла. И все же Харрисон стоял особняком в школьном мире разборок и сплетен. Его мало интересовали успехи футбольной команды и любовные драмы, что сильно раздражало парней из компании Тру.

«Вот уж настоящий южанин, – презрительно комментировал Дабз, хотя сам между тем был типичным препстером,[19]звездой школьной футбольной команды и бойфрендом Тру. – Его папочка погиб во время тюремного бунта, через месяц после того, как угодил за решетку. Яблоко от яблони недалеко падает. Вот увидишь».

«Хватит, – останавливала его Тру. – Не будь таким жестоким».

Они могли разругаться в пух и прах, стоило затронуть эту тему, и тогда Тру целый день наказывала его своим молчанием. Но после уроков Дабз всегда извинялся, списывая излишнюю агрессию на банальную ревность. По словам Дабза, его напрягала эта дружба Тру с Харрисоном, пусть и с пеленок, и она прощала его, убеждая себя в том, что такая преданность добавляет романтики в их отношения.

Правда же заключалась в том, что ей ужасно хотелось вновь заговорить с Харрисоном, вспомнить их беспечное детство в «Раю песчаного доллара», и, завидев его в коридоре, она всякий раз готовилась сказать: «Эй! Ты еще не забыл, как я тайком уходила из дому и прибегала играть в трейлер-парк? Как мы часами сидели на пристани, наслаждаясь свободой и ничегонеделанием?.. А помнишь, как мы сыграли свадьбу в увитой жимолостью беседке? Ты был воином сиви, а я – твоей верной принцессой».

Но с ее губ не слетало ни звука, а Харрисон и не думал смотреть в ее сторону.

Как-то раз во время ленча она заметила, что его нет в любимом уголке двора. Одноклассники говорили, будто бы он решил прогулять весь оставшийся день. С недавних пор Харрисон всерьез увлекся прогулами, и Тру не на шутку заволновалась… Сфабриковав мамину подпись на самодельной записке от врача, она беспрепятственно покинула школу. В учительских кругах Тру слыла хорошей девочкой, и ни у кого не возникло сомнений в правдивости ее слов.

Она нашла Харрисона на той самой пристани в «Раю песчаного доллара», где когда-то проходили их детские игры, и молча села рядом.

– Каким ветром тебя сюда занесло? – Он не удостоил ее даже приветственным взглядом.

Прошептав про себя короткую молитву, Тру задержала взор на дряхлом спасательном круге, болтавшемся на другом краю причала.

– Мне жаль твоего отца. Я неоднократно пыталась это сказать, но ты не желал меня слушать.

– Прошло три года. Этот вопрос меня теперь совсем не занимает.

– Он ведь просто сбывал контрабандный товар, – настаивала Тру. – Он не заслуживал смерти.

– Знаю. Но он не был толстосумом, как твой отец, он крутился как мог, чтобы свести концы с концами и прокормить семью. А одной службой на «Мисс Мэри» сыт не будешь.

Ловцы креветок на рыболовном судне «Мисс Мэри» сутками работали на износ, но часто возвращались домой без гроша в кармане.

Тру прикусила губу. Очевидный контраст между их судьбами вгонял ее в тоску, заставляя чувствовать неловкость за свою комфортную жизнь.

– Вероятно, мое нынешнее поведение кажется тебе притворством. Ну как же – благополучная особа, которая всегда разделяет мнение большинства и неуклонно следует общественным правилам. Но начни я вести себя иначе – и друзья отвернутся от меня, родители накажут за своеволие, а репутация семейства Мейбенк будет безвозвратно погублена. И это еще не все. Дома на мне лежит немалая ответственность. Мама регулярно ссорится с Уизи; отец предпочитает держаться в стороне от их конфликтов, а Хони слишком стара, чтобы как-то изменить ситуацию. Я такая же, какой была, просто… В глубине души я все та же девчонка, которая любит командовать. И лазать с тобой по деревьям.

– Ну и чушь! – Закрыв лицо руками, Харрисон улегся на пирс и тяжело вздохнул.

Сердце Тру разрывалось от боли. Неужели ему все равно? Куда исчез парень, готовый делить с ней все невзгоды и тяготы?

– Что случилось? – спросила Тру, еле сдерживая слезы. – Ты подсел на наркотики?

– Нет, – сухо отрезал он.

– А почему тогда прогуливаешь?

– Не твое собачье дело!

Да уж… Он явно ее ненавидел, но Тру его не винила и чувствовала себя совершенной тряпкой. Ей уже пятнадцать: еще немного, и станет взрослой, – однако в душе она все еще оставалась беззащитным ребенком, мечтавшим убежать от жестокого мира, залезть под одеяло и согреться теплом материнской заботы. Мама принесла бы ей куриный бульон, леденцы и хороший журнал… К сожалению, реальность отличалась от ее наивных грез.

Но Тру было уютно в своем маленьком мире иллюзий.

– Мне так жалко Уизи, – заговорила она вновь. – И стыдно: ведь меня обошла ее участь. Вообрази себе малышку, которую три дня подряд выгоняют из садика за неподобающее поведение. Вот мне и пришлось тащить эту ношу на своем горбу – быть образцом послушания, чтобы избавить родителей от лишних огорчений.

Убрав ладони с лица, Харрисон окинул ее равнодушным взглядом.

– Так ты пришла, чтобы рассказать мне о своих несчастьях? Ждешь сочувствия?

– Да нет же. – Пульс Тру участился. – Я… я боялась, ты решишь, что мне плевать. Это не так. Я за тебя переживаю.

– Спектакль окончен? – Он подобрался к самому краю причала и заглянул в спокойную воду.

– Нет.

– А ты тот еще экземпляр. – Харрисон рассмеялся.

В его тоне отчетливо слышалась издевка, и все же она не смогла удержаться от признания.