Девять работ - Вальтер Беньямин

время восставшие стреляли по башенным часам. Один из свидетелей, который обязан своим прозрением, возможно, рифме, писал:

Qui le croirait! on dit qu’irrités contre l’heure,

De nouveaux Josués, au pied de chaque tour,

Tiraient sur les cadrans pour arrêter le jour[123].

XVI

Историческому материалисту не обойтись без понятия современности, представляющей собой не переход, а остановку, замирание времени. Ведь это понятие определяет именно ту современность, в которой он пишет свою личную историю. Историзм устанавливает «вечный» образ прошлого, исторический материализм – опыт общения с ним, уникальный. Он предоставляет другим растрачиваться в борделе историзма на шлюху «Когда-то-в-былые-времена». Он не теряет самообладания: ему достанет мужской силы взорвать континуум истории.

XVII

Историзм закономерно обретает свой венец во всеобщей истории. С ней материалистическая историография контрастирует методологически, возможно, более четко, чем с какой-либо другой. У всеобщей истории нет теоретической арматуры. Ее принцип суммирующий: она предоставляет массу фактов, чтобы заполнить гомогенное и пустое время. Что же касается материалистической историографии, то в ее основе лежит конструктивный принцип. Для мышления необходимо не только движение мысли, но и ее остановка. Там, где мышление в один из напряженных моментов насыщенной ситуации неожиданно замирает, оно вызывает эффект шока, благодаря которому кристаллизуется в монаду. Исторический материалист подходит к историческому предмету исключительно там, где он предстает ему как монада. В этой структуре он узнает знак мессианского застывания хода событий, иначе говоря: революционного шанса в борьбе за угнетенное прошлое. Он ухватывается за него, чтобы вырвать определенную эпоху из гомогенного движения истории; точно так же он вырывает определенную биографию из эпохи, определенное произведение из творческого пути. Результат такого приема заключается в том, что удается сохранить и сублимировать[124] в одном этом произведении – всю творческую биографию, в одной этой творческой биографии – эпоху, а в одной эпохе – весь ход истории. Питательный плод исторического познания время прячет внутри как драгоценное, но лишенное вкуса семя.

XVIII

Жалкие пятьдесят тысяч лет Homo sapiens, – заявляет один современный биолог, – в отношении к истории органической жизни на Земле не более чем две секунды в конце полных суток. История цивилизованного человечества была бы, при рассмотрении в этом масштабе, не более чем пятой частью последней секунды последнего часа. Актуальное настоящее [Jetztzeit], резюмирующее, как модель мессианского времени, чудовищной силы сокращением историю всего человечества, до точки совпадает с той фигурой, которую история человечества выписывает в универсуме.

Приложение

А

Историзм удовлетворяется тем, что устанавливает каузальную связь между различными моментами истории. Но ни один факт не является, будучи причиной, тем самым уже историческим. Он становится таковым задним числом благодаря событиям, которые могут быть отделены от него тысячелетиями. Исходящий из этого историк прекращает перебирать в руках череду событий, словно четки. Он улавливает отношения, в которые вступает его собственная эпоха с некоторой совершенно определенной эпохой прошлого. Так он закладывает основание понятия современности как «актуального настоящего» Qetztzeit], в которое вкраплены осколки мессианского времени.

В

Нет никаких сомнений, что прорицатели, вопрошавшие время о том, что оно таит в своем лоне, не воспринимали его ни как гомогенное, ни как пустое. Кто сможет живо представить себе это, получит, возможно, некоторое представление о том, как прошедшее время переживается в процессе воспоминания: точно так же. Как известно, иудеям было запрещено испытывать будущее. Зато Тора и Молитвенник наставляли их в воспоминании. Благодаря этому для них было расколдовано будущее, под чары которого попадают те, кто прибегает к помощи прорицателей. Однако поэтому будущее не было для иудеев гомогенным и пустым временем. Потому что в нем каждая секунда была маленькой калиткой, в которую мог войти Мессия.

[Обнаруженный Дж. Агамбеном «рабочий вариант» тезисов отличается от основного текста «Собрания сочинений» издательства Зуркамп одним дополнительным тезисом, следующим после XVII, таким образом, в этом варианте общее число тезисов – 19. «Приложение» в экземпляре Агамбена отсутствует, при этом тезис А отсутствует полностью, а тезис В присоединен к тезису XI. Вот текст дополнительного тезиса экземпляра Агамбена:

XVIII

В представлении о бесклассовом обществе Маркс секуляризировал представление о мессианском времени, и правильно сделал. Беда началась тогда, когда социал-демократия возвела это представление в «идеал». Идеал определялся в неокантианском учении как «бесконечное задание». А это учение было школьной философией социал-демократической партии – от Шмидта и Штадлера до Наторпа и Форлендера. Как только бесклассовое общество было определено как бесконечное задание, пустое и гомогенное время тут же превратилось, так сказать, в приемную, где более или менее спокойно можно было ожидать наступления революционной ситуации. В действительности же нет ни одного мгновения, которое не обладало бы своим революционным шансом, надо только понять его как специфический, как шанс совершенно нового решения, предписанного совершенно новым заданием. Революционный мыслитель получает подтверждение своеобразного революционного шанса исходя из данной политической ситуации. Но не в меньшей степени подтверждением служит ключевой акт насилия мгновения над определенным, до того запертым покоем прошлого. Проникновение в этот покой строго совпадает с политической акцией, и именно этим проникновением акция, какой бы разрушительной она ни была, дает знать о себе как о мессианской.]

Примечания

1

Перевод В. Корнилова.

2

При жизни Беньямин публиковал в периодике лишь отдельные эпизоды, отдельной книгой воспоминания вышли уже после войны; русское издание: Беньямин В. Берлинское детство на рубеже эпох. М., 2012.

3

См. эссе «Оскудение опыта» в этой книге.

4

В конце жизни, в 1975 году, Шолем опубликовал книгу воспоминаний о Беньямине: Шолем Г. Вальтер Беньямин. История одной дружбы. М., 2014.

5

Дневник был опубликован в 1980 году, русское издание: Ъенъямин В. Московский дневник. М., 1997.

6

Русское издание: Беньямин В. Происхождение немецкой барочной драмы. М., 2002.

7

Русское издание: Беньямин В. Улица с односторонним движением. М., 2012.

8

Эта сторона биографии Беньямина долгое время оставалась недооцененной; подробнее см.: Вицисла Э. Беньямин и Брехт – история дружбы. М., 2017.

9

Подробнее см.: Беньямин В. Бодлер. М., 2015.

10

Жозефен Пеладан (1858–1918) – французский писатель, символист и оккультист.