Семейное дело - Чарлз Стросс

— Университетский профессор и его жена, критик и рецензент. Думаю, была какая-то проблема с… с убийством Патриции. Так что агентство по усыновлению передало моим приемным родителям ее личные вещи, но при этом блокировало все запросы обо мне, откуда бы они ни поступали, поскольку этим все еще ведала полиция: нераскрытое убийство, неустановленная жертва и тому подобное.

— Так усердствовать можно, только чтобы предупредить действия террориста-смертника, — заметил Энгбард с обманчивой мягкостью. — Но как раз здесь прямая угроза отсутствует, — добавил он, улыбаясь Мириам, определенно стремясь подбодрить ее. — Я принял особые меры, чтобы гарантировать нашу безопасность.

— А ваше образование? — вновь заговорила Ольга. — У вас был персональный наставник?

Мириам нахмурилась, стараясь понять, что ее собеседница имела в виду.

— Нет, я ходила колледж, как все, — сказала она. — Подготовительные медицинские курсы и история экономики, а затем медицинская школа. Ну, а потом, вместо того чтобы продолжить обучение в медицинской школе, я вернулась в колледж, хотела изучить что-нибудь еще. С медициной у меня не сложилось.

— Так у вас два образования? — перебил ее Роланд.

— Да, вроде того. — Мириам отложила вилку. Есть она больше не могла (в желудке почти не оставалось места), а спина побаливала. Она прислонилась плечами к спинке стула, но это не принесло ей облегчения. — Я переключилась на журналистику. И добилась определенных успехов, стала магистром гуманитарных наук. — Рукам в перчатках было жарко, они потели. Это напомнило ей о долгих рабочих сменах в больничной палате для престарелых. И совсем о других перчатках, которые она не снимала по несколько часов, промывая кишечники. «Кукурузный крахмал, — рассеянно подумала она. — Следует раздобыть этот порошочек». — Я начала со статей о мошенничествах в секторе биотехнологий, но потом обнаружила, что махинации в сфере промышленных технологий гораздо интереснее. — Она помолчала. На лице Ольги было написано, что называется, «вежливое непонимание», как будто Мириам вдруг бегло заговорила по-японски.

— И вы это делали сами? О-ох, а у меня домашний учитель! — Ольга была в восторге. — Но папочка не хочет посылать меня в школу на ту сторону. Мы переживали отдельные беспокойные моменты, и он думал, что мне понадобится слишком много телохранителей.

Энгбард вновь улыбнулся. Мириам посчитала его манеру улыбаться пугающе снисходительной.

— В последние два года существовала угроза мятежа в районах Хел, — пояснил он, кивнув в сторону Мириам. — И твоему отцу были нужны войска. Возможно, на будущий год мы сможем послать тебя учиться в Швейцарию.

— Ой, здорово! — Ольга очень деликатно хлопнула в ладоши. — Я за.

— А что бы тебе хотелось изучать? — вежливо спросила Мириам.

— О, буквально все! Манеры и этикет, организацию домашних приемов… балов и банкетов. Ведь так важно уметь правильно устроить все мелочи, иначе как же всем управлять, если не знаешь, что делает твой дворецкий? — Она даже негромко охнула. — Хотя я надеюсь, что мне позволят и дальше играть на скрипке.

Мириам заставила себя сохранить непроницаемое выражение.

— Наверное, ты собираешься очень удачно выйти замуж, — сказала она нейтрально. Это хорошо вписывалось в уже существующую чрезвычайно стройную схему: зрелая женщина в качестве компаньонки, неприкрытый интерес к воспитанию и образованию Мириам, мечта о месте в дорогом пансионе для благородных девиц. «Возможна проблема, — хладнокровно подумала она. — Если они ожидают, что и я поведу себя подобным образом, то кто-то будет очень разочарован. И определенно не я…»

— Уверена, что муж у нее будет хороший, — подала голос Маргит, отважившаяся в первый раз высказать свое мнение. Винченцо что-то шепнул Роланду, и тот заставил себя понимающе хмыкнуть. — Она как раз в подходящем возрасте. — Маргит с сомнением взглянула на Мириам. — Вы, наверное, будете… — Она умолкла.

— Обсуждать возможное положение графини Хельги сейчас рано, — холодно заметил Энгбард. — Безусловно, она захочет заключить сильный союз, чтобы защититься. Уверен, у нее есть голова на плечах, и она захочет ее там и оставить. — Он улыбнулся: слабо, сухо.

Мириам сдержалась. «Ах ты, старый ублюдок! Ты еще угрожаешь!» Слуги заменили ее тарелку и наполнили бокал вином. Нарастающий гнев грозил выплеснуться. Чтобы скрыть свое состояние, она поспешно сделала глоток, оставив на хрустале кровавое кольцо губной помады. Сердце учащенно билось, и ей казалось, что не хватает воздуха.

— Не беспокойтесь, дорогая, пока вы в полной безопасности, — сказал Энгбард. — Этот дом-двойник расположен на другой стороне в безопасной зоне и так же хорошо защищен… но, рискнув уехать из него куда-нибудь, вы подвергнете себя опасности. Меня тревожат остальные ваши родственники, например семья Эксель, и следующие за вами наследники из семьи Ву на дальнем западе. Для вашей надежной защиты потребуется сильный союз.

— Союз… — неразборчиво повторила она. В комнате вдруг стало очень жарко. Она допила вино, чтобы выиграть время. — Знаете, мне кажется, вы говорите об этом как о само собой разумеющемся. Полагая, что я приму ваши манеры и образ жизни и адаптируюсь к ним.

— А разве обычно это не так? — спросила Ольга, явно озадаченная. Появился десерт, шоколадные трюфели в сиропе, но Мириам уже была сыта по горло. Все съеденное тяжело давило на желудок.

— Нет, не всегда, — строго сказала Мириам. Она взяла свой вновь наполненный бокал с вином, нахмурилась, припоминая — два или три?.. сколько она уже выпила?.. — и поставила его на место чуть энергичнее, чем намеревалась. Роланд снисходительно улыбнулся. Она заметила: все тут в этот вечер, казалось, посмеивались над ней. Как будто ожидали, что она расплачется и будет благодарить их за освобождение от жизни в тяжком рабстве. Мириам заставила себя выпрямить спину, сделала очень скромный глоток из своего бокала и постаралась не обращать внимания на нарастающую боль в пояснице. Будь она способна еще и разделаться с остатками еды, она была бы вполне довольна. — Но ведь мы обеспокоимся этим в свое время? — Она выдавила страдальческую улыбку. Все притворились, что она ничего не сказала. «Странная бестактность кузины», — мысленно хмыкнула она. Винченцо тем временем что-то спрашивал у Роланда о кавалерийских маневрах.

Несколько минут спустя Энгбард легонько постучал десертной серебряной ложечкой по своему бокалу.

— Если с едой покончено, можно перейти к послеобеденным развлечениям, — сказал он.

Слуги вкатили высокий столик на колесах, и Мириам заморгала от удивления. Перед ними, поблескивая стеклянным глазом и загораживая весь дверной проем, возник огромный, тридцатидюймовый, плоский плазменный телевизор. На полке под ним стоял черный видеомагнитофон и лежали соединительные кабели. Лакей в белых перчатках подал герцогу на серебряном подносе пульт дистанционного управления. И мгновенно удалился, едва Энгбард взял пульт и направил его на телевизор.

Мириам могла только постараться не разинуть рот, когда из скрытых по всей комнате динамиков полилась знакомая музыкальная заставка. На крышу небоскреба, на площадку, расположенную у пентхауса, опустился вертолет. И тут же вышел всем известный злодей в Стетсоне, погружаясь в море семейной интриги. Мириам залпом допила вино, едва распробовав его (и даже не задохнулась), и тотчас потянулась к незаметно — и неминуемо — вновь наполненному бокалу. Ее нос чуть занемел — это был тревожный сигнал, означающий, что она рискует, но происходящее было слишком эксцентрично, чтобы оставаться трезвой. «Даллас!» — подумала она. Идеальный выбор послеобеденного видео. Она ошиблась, полагая, что тяжелые испытания движутся к концу: обед был только началом.