Инфер - Дем Михайлов

– Слушаю. – лениво взглянул я на охранника, когда внедорожник поравнялся с ним и остановился.

Учитывая высоту машины, моя голова была выше головы рослого парня, и я смотрел на него сверху-вниз. Его это не смутило – еще один плюс в моем мысленном досье.

– Охрана Понти Севен. Третья Мостосносительная бригада. Сержант Цинко. Цель визита?

– Знакомство, торговля, ремонт. – все столь же лениво и спокойно ответил я. – Отдых.

– Ясно. – цепкие глаза охранника уже успели оглядеть заваленный коробками, узлами и корзинами с кореньями салон внедорожника, не забыв всмотреться в равнодушное лицо Каппы и донельзя усталую харю Хорхе. – Предупрежу сразу – любая наркота кроме листьев коки у нас под запретом. И даже коку в общественных местах жевать нельзя. Сигары, алкоголь – без проблем. К живущим и гостящим здесь женщинам относимся вежливо и уважительно, от всех гостей Понти Севен ждем того же. Никакой стрельбы, никаких разборок, никаких просрочек по оплате счетов, а вообще, желательно платить вперед. Это ясно, гости дорогие?

– Ясно.

– Надолго к нам?

– День. Может, два.

– Если собираетесь продать оружие – мы дадим справедливую цену.

– Мы это…

– Команданте дель Торо лично занимается этими вопросами. Я могу сообщить ему, если требуется.

– Может, позже. – кивнул я, покосившись через плечо на тяжело загруженный прицеп.

Поймав мой взгляд, охранник понимающе кивнул и уже куда более доброжелательно добавил:

– Рекомендую для отдыха постоялый двор Фрито Полло. Свободные номера найдутся, за безопасность в трактире отвечает наша бригада. Тем, кто имеет с нами дела торговые или иные – положена десятипроцентная скидка на постой и питание. А кормят там отлично.

– Постоялый двор Фрито Полло. – кивнул я, не меняя равнодушного выражения лица.

– Добро пожаловать в Понти Севен.

Внедорожник плавно тронулся с места, зевающий Хорхе аккуратно объехал еще один пустой прицеп, и вскоре мы, следуя указателям, вкатили в широко распахнутые ворота внутреннего двора П-образного двухэтажного здания из дикого камня и бревен. Огромная вывеска с изображением жареной курицы с широкой зубастой усмешкой, указывала, что мы прибыли по верному адресу.

– Мне бы… отключиться… даже прямо здесь и без обеда. – простонал Хорхе.

Он был вконец измучен – я намеренно не дал ему отдохнуть. И сейчас, когда здесь было полным-полно чужих внимательных взглядов, Хорхе выглядел и действовал идеально – пропыленный наемный водитель и проводник, которому нечего скрывать, которому на все и вся плевать. Водитель, что мечтает о кружке холодного пивка, куске кукурузной питы и нескольких часах сна.

Покинув машину, я с наслаждением потянулся, выставляя напоказ все свои украшения – забитая патронами разгрузка, револьвер, ружье на локтевом сгибе, дробовик у пассажирского переднего кресла, болтающийся на ремешке шлем. Равнодушно глянул на засевших на крыше двоих охранников с винтовками, нашедших защиту от солнца под навесом, укрытым живой зеленью. Столь же равнодушно я посмотрел на спешащего навстречу невысокого и почти круглого мужика со столь широкой улыбкой, что казалось, будто ему разорвали лицо.

– Бенвенидо! Бенвенидос, вагабандус! Сервеса?

– Воды. – ответил я. – Для начала. И пожрать.

– Конечно! Все наисвежайшее, сеньоры! Проходите! Проходите! Может, поставите машину под любой из навесов перед окнами обеденного зала?

– Хорхе…

– Да, сеньор Оди, – едва не подыхая, проскрипел бывший советник, умоляюще глядя на меня, но не решаясь протестовать.

– Шевели жопой. – улыбнулся я ему, возвращая винтовку в салон, опуская на сиденье шлем. – Мы ждем в зале.

При мне осталось достаточно оружия, чтобы устроить здесь небольшую войну. Каппа поступил точно так же, не забыв при этом мачете. В последнее время он явно полюбил этот тесак, проводя с ним часы, подолгу натирая, затачивая, проверяя баланс, наматывая что-то на рукоять.

Шагая за суетливым улыбчивым хозяином, мы вошли в зал, и стоило втянуть ноздрями витающие здесь ароматы, сразу же стало ясно – кухня простая, но вкусная, а продукты на самом деле свежайшие.

– Есть ли особые пожелания к меню, сеньоры?

– Жареное мясо. Компот. Самогон. – на ходу перечислил я, сразу выбрав для нас угловой столик, что на равном удалении находился от ближайшего окна и от двери. – Пяток кувшинов холодной воды.

– Понятный и разумный выбор… позвольте я дополню его кое-чем от себя лично? Салаты, соусы, кое-что из домашней птицы, десерты…

– В сраку десерты.

– Верно, верно… закаленным суровой жизнью мужам не нужны десерты из взбитых сливок… я понял, сеньор. Мясо, компот и самогон. Выбор настоящих мужчин… уже готовим!

Оглядев трактирный зал уже второй раз – сколько их было в моей жизни из тех, что я помню, а сколько из тех, что стерты или тупо забыты? – теперь я всматривался уже внимательней, автоматически запоминая детали внешности всех, кто сидел в этот рабочий почти полуденный час в прохладе, пахнущей пивом, спиртом и жареной курицей. Обычным работягам сейчас в трактире сидеть не с руки – разве что это тот день, когда вся только что полученная плата за адский труд стремительно спускается в питейном заведении до последнего песо. Но столы были почти пусты – редкие бокалы пива с высокой шапкой пены, мисочки с соленой мелочью, у кого-то стопки с мутной знакомой жидкостью. И одеты все присутствующие не в стиле тропических работяг – рваные шорты, резиновые тапки и иногда грязная майка и бандана – а в безрукавки, чистые шорты или просторные легкие штаны.

Здесь, однозначно, сидели те, кто по какой-то причине считал себя элитой здешнего общества.

Охранники Третьей Мостосносительной Бригады – этих было легко опознать по телосложению, по тому, как они кучкуются за самым просторным и явно «хозяйским» столом, как летают вокруг них две смуглые официанточки в настолько коротких юбочках, что, когда они нагибались забрать пустую посуду или поставить бутылку, сидящие неподалеку судорожно сглатывали и начинали потеть. Что они там видели настолько вышибающее испарину? У всех все одинаково. Или в Понти Севен и женщины другие?

Я разу отметил, что шесть отдыхающих от работы охранников пьют в меру, едят много, официанток за жопы не лапают, на стульях не разваливаются, демонстративно в паху себя не чешут и вообще ведут себя… по-взрослому. Обычные мужики отслужили тяжелую смену и в меру скромно сидят и тихонько тянут прохладительные напитки, не пытаясь строить из себя хозяев здешней жизни. И снова – чувствуется тяжелая воспитательная рука. Настолько тяжелая, что легко вышибает клыки самым дерзким.

Еще за парой столиков скучали одиночки, лениво потягивающие пивко. Эти – деляги. Понятно по глазам, по прическам, по взглядам друг на друга. Наверняка враждуют – иначе подсели бы друг к другу. Но вражда такая… особая… тихая…