Князь Рысев 4 - Евгений Лисицин

нужны глаза и силы для отмщения. Люди, черти — большая ли разница? Ты ведь уже знаешь правду — разве тебе жалко бесов, что вынуждены до скончания веков служить уличными фонарями?

Облизнул губы, во рту у меня пересохло. Сам не зная зачем, я говорил, будто в самом деле верил, что с Витой можно договориться.

— Вита… Вита, послушай. Мне крайне жаль, что с тобой поступили таким образом. Жаль, что мой отец сделал тебе больно. Пусть и невольно, но…

— О-о-о, нет-нет, братец! Не надо! — Она замотала головой, остановив мою тираду. — Все, что ты мне скажешь уже неважно. Тебе жаль? О нет, маленький, не жаль. Но обязательно станет после всех тех ужасов, что я обрушу на тебя. Если эти будут мучиться лишь в подготовленных для них оболочках, ты будешь моей куклой прижизненно. Я оставлю тебе право осознавать и видеть. Ты станешь моей любимой послушной игрушкой и…

Земля внезапно задрожала. Сначала это были едва уловимые отголоски нарастающего землетрясения. Вита, отвлекшись, утратила контроль над Кондратьичем — словно вынырнув из проруби, старик тяжело задышал, рухнул на колено. Ему было все еще тяжко после проведенной над ним операции. Одни бесы только ведают, что Вита творила с ним еще…

Вами получено +50 единиц опыта!

Вами получено…

Лог был уверен, что меня следовало вознаградить бесценным за ожидание.

Стены заходили ходуном. Треснула одна из несущих потолок стен.

— Нет! — взвизгнула кукловод, когда сорвавшийся булыжник шлепнулся прямо в костер, подняв в воздух целый сноп ударивших по глазам искр.

Следом было то, что я ожидал увидеть меньше всего на свете. Стена по правую сторону от нас взорвалась брызгами каменного крошева. В туче пыли, пылая зелеными, горящими во мгле очами, вынырнул гигантский змей. Лоснилась серая шкура, сквозь которую то и дело проступали готовые крошить камень лапки. В свернутом конце хвоста, словно в ложе, восседали они.

Алиска, Майя и Катька…

Глава 15

Голем, прижимавший меня к земле, лишь успел лениво повернуть голову на свежую угрозу.

— Щука, фас! — крикнула Катька, похлопав змея по бокам. Словно питон над застывшей от ужаса мышью, змей навис над големом.

Стремительный рывок смел каменюку с меня, будто пушинку. Куклы из детских кошмаров, забыв про меня и вскинув ножи, готовились к атаке, но тотчас же слегли лужей плавленой резины. Их платья пожирал беспощадный огонь, обращая былую красоту в пепел.

Майя вспыхнула, словно зарница. Жар ее тела, казалось, мог растопить камни, что воск. Ее противниками стали спрятавшиеся в нишах каменные стражи. Шелестя застоявшимися шарнирами, они сделали свой первый шаг к гибели, направившись к ней. Огненная дочь Тармаевых зарычала отчаянно и зло. Закрутилась в воздухе, словно бур, пробивая несчастного насквозь — хлипкий стон вырвался из гранитного великана. По живому, будто человек, он успел сделать несколько шагов в сторону, прежде чем завалился наземь. Его собрат успел лишь замахнуться громадой кулачища — клокочущим потоком лавы на него набросилась огненная птица. Словно плащ, магма обхватывала голема, превращая того в причудливую статую.

Алиска кубарем скатилась по змеиной шкуре. Клинок тускло блеснул, вспоров сразу три деревянных игрушечных фигурки. Лисий хвост раскачивался из стороны в сторону, сверкали желтые звериные глаза. Алиска вышла на охоту, и ей не суть как важно, кто же сегодня окажется следующей жертвой.

В тщетных надеждах защитить слепую хозяйку кукольное воинство, еще недавно показывавшее спектакль, сейчас окружало ее со всех сторон. Не ведая жалости к самим себе, тщедушными телами они спешили прикрыть ее, широко расставив руки.

Алиска в два прыжка, оставляя за собой след игрушечных обломков, оказалась рядом со мной — я успел лишь зажмуриться, когда увидел, как она занесла надо мной меч.

Руки тотчас же получили свободу, веревки мертвыми червями рухнули к нонам.

— Не обязательно было делать это так, — бросил упрек, пытаясь встать на ноги. Получалось не очень: от долгого стояния затекли колени.

Впрочем, девчонки успешно справлялись и без меня. Черт, да здесь хватило бы и одной Майи — едва завидев, что меня держат в плену, она едва ли не обезумела. Переродись она велесом, обязательно станет дикой кошкой.

Пламя беспощадно уничтожало все, что было новой жизнью Виты. Широко раскрыв глаза от ужаса и ненависти, она не ведала, что ей делать дальше — накапливаемое годами исчезало в никуда. Словно ошалелая, она хватала в охапку одну фигурку за другой, а я быстро понял причину. Она и правда слепа, она видит через тех, кем управляет, кого сумела обратить в своих слуг. С их гибелью она как будто теряла часть себя.

Ее тело то и дело вспыхивало, будто рекламная вывеска — татуировки неистовствовали. Мне казалось, я слышу их отчаянный, полный предсмертного ужаса крик. Отсекая каждую куклу от несчастной, мы убивали частичку ее самой.

Ей хватило мудрости и решимости отступить. Нечем и незачем было продолжать схватку — изящно она нырнула в пустоту одной из каверн.

Еще секунду назад живые, куклы тотчас же обмякли, растеряв весь боевой запал. Былая жизнь, еще теплившаяся на оборванных кончиках нитей, заставляла их вздрагивать.

Словно в предсмертных конвульсиях, подумалось мне, и стало не по себе.

Катька сразу же спрыгнула с седла пещерного змея. Послушной зверушкой он аккуратно поднес к ней плоскую морду, требуя ласки.

— Хорошая Щука, хорошая… — сказала она, приобняв чудовище.

Лиллит нашла саму себя в неизбывности рыданий. Слезы вперемешку со словами текли из нее единым, мало понятным потоком. Словно ей хотелось рассказать все и обо всем, только уже теперь им. Майя, может быть, ее и слушала. Словно любящая мать, сменив огненный гнев на женственную милость, она позволила бедолаге ткнуться в массивную грудь и забыться. Алиска была сама непосредственность. Нос говорил ей, что все закончилось, но она справедливо ожидала подвоха от фарфоровых мерзавок. Носком ботинка поддевала их, вороша остатки жизни. Несколько дернувшихся, то ли случайно, то ли в жалких попытках сопротивления, тотчас же были беспощадно растоптаны.

Мне на миг стало понятно, откуда был весь этот опыт, что едва ли не маной небесной и прямо мне в карман проливался. Воображение беспощадно и не ведая устали спешило запечатлеть эпик: три девицы несутся верхом на змее, пробиваясь сквозь толщь земли! Борис Вальехо нарисовал бы их голыми, Фрейд размышлял бы о фаллических символах…

— К-как… как вы меня нашли?

Мне в самом деле впору было задуматься над жучком где-то меж лопаток.

Прямо как в шпионских фильмах и мультиках.

Надежда решила сверкнуть остроумием — их точно привела сюда Биска! Ну конечно же, куда еще она могла пропасть? Я вдруг осознал, что до безумного хочу увидеть треклятую дьяволицу. Мне представлялось, что она вот-вот вынырнет из массивной туши ездового пещерного змея, помашет краснокожей лапищей…

Биски словно и след простыл, зато вместо нее явилась та, кого я меньше всего ожидал узреть в этих катакомбах.

Из Алискиной сумки, приподнимая крохотными ручонками края, отщелкивая заклепку крепежа, на свет явилось маленькое солнышко. Я едва не подпрыгнул, меня почти обожгло огнем.

Нэя!

Живой солнечный лучик, порождение Слави решило явить себя в этих пучинах и прийти мне на помощь в самый трудный час. Уж не знаю, когда она успела проявиться, но я был чертовски благодарен этой малютке.

Аккуратно, словно боясь спугнуть, протянул к ней ладони, позволил опуститься на них. Кроха тоже была жутко рада меня видеть. Ну или, по крайней мере, умело делала вид.

Ворчливое желание всезнайства нудило вопросами, будто ему больше нечем заняться. Ей не надоедало спрашивать — а ты точно уверен, что это та самая Нэя, что это не еще одно создание Слави, посланное за тобой следом?

Ответа у меня не было, а мудрость гласила, что нехрен волноваться о том, на что не в силах повлиять. И я решил последовать совету.

— Я ее чуть было не зарубила, — совершенно серьезно, но не без улыбки заявила Алиска и, увидев мой вопросительный взгляд, выдохнула: — Думаешь, в этой мгле так легко распознать кто друг,