Ночь Крови - Ричард Кнаак

Арднор шагнул за порог, неторопливо озираясь. Множествоминотавров разного возраста, одетых в пыльные фартуки, усердно трудились,обрабатывая мраморные блоки, расположенные в обширной мастерской. Под ихумелыми руками камень уже начинал приобретать вид фрагментов фигур коней иколесниц великих чемпионов. За мизерным исключением все резчики и мастеравходили в Дом Тикло, известный своим непревзойдённым мастерством в укладкекамня и ваянии. Император Чот неустанно заказывал им все новые и новыемонументы себя самого, но вся многолетняя работа Дома оказалась уничтоженнойпосле его смерти.

Однако император Хотак решил превзойти своегопредшественника, поэтому незамедлительно заказал у камнерезов небывалый колосс— монумент, более чем в два раза превосходящий по высоте статую Чота на главнойплощади. Статуя должна была изображать огромного минотавра, закованного вдоспехи, вздымающего над головой двуручную секиру и отрубленную голову людоеда.Точнее, так хотел ещё Чот, проект которого и использовали мастера, внеся лишьнебольшие изменения.

Арднор с удовлетворением наблюдал, как резец скульпторастёсывает клыкастую морду людоеда, превращая её в человеческую голову в шлеме.Рыцарь Нераки. Изменение союзов привело и к изменению в монументе.

Его брат стоял неподалёку и указывал на что-то стоящемурядом мастеру. Тот согласно кивал, затем заметил подошедшего Арднора и согнулсяв поклоне. Бастиан обернулся и помахал брату рукой:

— Я думаю, мы можем сказать большое спасибо прошломуимператорскому величеству Чоту за то, что он некоторым образом позаботился и онас. — Он усмехнулся. — Чот хотел установить этот памятник через год, кгодовщине своего правления — чрезмерно длинного правления…

— Да, ты очень правильно это заметил, — кисло ответилАрднор. Он мысленно представил своё лицо на постаменте, затем ему пришло вголову, что в день его коронации он распорядится установить ещё больший колосс.

— Рад, что ты приехал, мне давно нужно с тобой поговорить.

Братья двинулись в угол цеха, где огромная глыба заглушалапостоянный грохот молотов и скрежет резцов.

— Так что ты хотел, Бастиан?

— Арднор, я обязан настоять, чтобы твои Защитники прекратиликонфликтовать со стражей и солдатами легионов.

Первый Мастер воззрился на брата, не веря собственным ушам:

— Конфликтуют? Мои Защитники? Что ты имеешь в виду, Бастиан?Если бы не они, то, смею тебе напомнить, один очень важный наш противник убежалбы! Это они обеспечивали всю безопасность в первые дни после переворота! У отцабыли верные легионы и стража, но они были распылены по всей империи! ИменноЗащитники помогли сэкономить такое важное время! И после этого ты говоришь оконфликтах?!

Рабочие вокруг испуганно вжимали головы в плечи, Бастианупрямо смотрел в землю перед собой.

— Всё, что ты говоришь, Арднор, — правда, но ты меня недослушал. К отцу приходит все больше и больше жалоб на то, что Предшественникиберут себе много власти и занимаются самосудом. Да, Храм становится сильнее скаждым днём, но слишком много минотавров все ещё поклоняются старым Богам илиникому вообще. Бывшие храмовники Саргаса тоже пытались управлять императорамисилой или хитростью, поэтому никто не хочет повторения старого.

— Что ты несёшь?!

— Храм играет свою, очень важную роль, Арднор, поэтомусосредоточься на ней, а не старайся сгрести все под себя.

— А как насчёт Рахма и Тирибуса? Чем дольше они остаются насвободе, тем больше времени у них начать плести интриги против нас. Их нужноразыскать любым способом, ты это тоже прекрасно знаешь!

— Можешь быть уверен, с ними разберутся.

Глаза Арднора налились кровью, вены на шее вздулись изапульсировали, но он сдержался и коротко кивнул брату:

— Хорошо, Бастиан… — Первый Мастер хрипло выдохнул. — Явынесу твоё предложение на совет Храма, но это всё, что я могу обещать.

Бастиан коротко кивнул.

— Скажу тебе ещё одну вещь, младший братишка. — Ардноростановил взгляд на фигуре колосса. — Когда я стану императором, подобные вещине будут меня интересовать, и никто не посмеет задумываться, кто правитимперией — трон или Храм… Ибо это будет одно целое!

Первый Мастер решительно зашагал к выходу, оттерев плечомБастиана. Как только он вышел из цеха Тикло, вокруг него сомкнулись воиныэскорта, сопроводив до лошади. Застегнув шлем, Арднор пустил коня рысью ипонёсся обратно, все ещё кипя от ярости. Стараясь успокоиться, он представлялсебе будущую статую, изображающую его в зените славы, и толпы минотавров,собравшихся на неё посмотреть…

Придворная жизнь при Чоте вполне устраивала Тирибуса, но онзнал, что вечно так продолжаться не может. Придёт новый правитель и приведёт засобой новых слуг… Он давно знал — необходимо иметь надёжный план на случайнепредвиденных обстоятельств.

Тирибус никогда особо не доверял Лотану, но даже он неожидал, что ветхий минотавр сыграет такую важную роль в заговоре. То, что онпредатель, не смогли до последней минуты выявить лучшие шпионы Тирибуса, и этопривело их к неожиданной гибели.

Сейчас Де-Нордмир уже знал о том, что многим удалосьизбегнуть сетей Хотака, но его интересовал только командующий Рахм. Старыйветеран и любимец армии, он представлял собой ту силу, которая нужна былаТирибусу, задумай он низвержение нового императора. Рахм сплотил бы военных…

Стук в дверь прервал размышления советника.

Маленький домик, расположенный в двух часах езды отближайшего города, был приобретён Тирибусом давно и на чужое имя. Здесьхранились запасы еды и питья, кроме того, жили несколько надёжных воинов.

— Войди, Нолхан.

Его адъютант был похож на самого Тирибуса — то же вытянутоелицо и высокие надбровные дуги, однако голова была покрытасеребристо-коричневым мехом.

— Только что вернулся Фраск, всё готово. Судно встретит насна северо-восточном побережье. Если мы выедем утром, то доберёмся до материкачерез три дня.

— Прекрасно. Там мы сможем послать известие лорду Таргону.

— Прошу прощения, милорд, но будет ли мудро заключать союз слюдьми?

— Естественно. Таргону необходима поддержка минотавров в еговоенных кампаниях. Я сумел добиться гораздо более выгодных условий, чем Чот всвоё время.

— Простите, я не хотел поставить под сомнение ваш ум,милорд.

Тирибус успокаивающе поднял руку;