Смерть старого мира - Марина Шамова

не замечала вокруг. И, всё же, когда рыцарь поборол всех врагов и получил свою награду, девушка ощущала себя выжатой и истощённой, пускай и по-своему счастливой.

Подняв взгляд в зал, она замерла от неожиданности — оказывается, к привычному собранию людей нынче присоединилась троица Ши. Они сидели закономерно чуть в стороне, и с пугающей синхронностью и неподвижностью наблюдали за выступлением Агнессы. Утончённая внешность, характерная для их породы, была подчёркнута элегантностью их нарядов — дорогие ткани, изящная вышивка, нежные кружева… Ши олицетворяли собой красоту и гармоничность природы. Тем не менее, как бы ни нравилось и не льстило Агнессе их присутствие, она не могла не чувствовать, какое напряжение висит в зале из-за них. Особенно теперь, когда зрители вышли из-под влияния Сказки и начали оглядываться, равно как и обмениваться впечатлениями — и, естественно, заметили гостей из Полого Холма.

Агнесса быстро сделала несколько глотков из стоящей рядом чашки, чтобы освежить горло, и тут же, поймав секунду затишья в толпе, запела. Это было второй частью «пятничного вечера», где девушка исполняла лирические баллады, военные романсы или залихватски-удалые, немного фривольные песенки. Последние, обычно, подхватывались всеми, и тогда весь паб едва не шатался от мощного, хоть и не совсем стройного, хорового пения.

Сейчас Агнесса пела мягкую и полную тихой грусти осеннюю мелодию. Людей нужно было отвлечь, а затем, чтобы рассеять внимание окончательно, она планировала закатить нечто «для большинства» — бравурный марш. Но пока было достаточно того, что гости затихли — хотя бы из уважения к ней, а не обсуждали новоприбывших Ши.

Один из них, тем временем, движением пальца подозвал Пенни, и передал ей какой-то свёрток, кивком указав на Агнессу. И Пенни, упрямица Пенни, ненавидящая «нелюдей», безропотно подчинилась, даже не предпринимая попытки взглянуть на то, что было в её руках. Когда она подошла к столу, на котором сидела Агнесса, девушка увидела, что взгляд блондинки был пугающе пустым и отсутствующим. И лишь положив свёрток на красную ткань рядом с Агнессой, Пенелопа словно очнулась, быстро моргнула и отпрянула назад, изумлённо и испуганно таращась по сторонам. Очевидно, Ши для надёжности решил использовать их особый «фейский» шарм — разновидность чар, безусловно неподвластная людям, и оттого особенно пугающая.

Не прекращая петь, Агнесса скосила взгляд вниз, и увидела, что подарком оказался кошель из тончайшей кожи с лёгким лиственным орнаментом по краю. Очень дорогой, сам по себе, он был, ко всему прочему, ещё и не пустым, но заглядывать внутрь девушка постеснялась, хотя любопытство вовсю снедало её.

С другой стороны, подношение от Ши славно подстегнуло остальных, и от столиков начали отделяться «делегаты», собирающие плату со своих компаньонов и переправляющие ту в тот самый мешочек. Вечер продолжался своим чередом, и Агнесса запела популярную военную песню. Радостные возгласы не заглушили сильного и звонкого голоса девушки, а, через несколько секунд, гости подхватили слова и принялись отбивать ритм ударами кулаков и кружек по столешницам. Все были довольны и счастливы…

Почти.

На лицах Ши одновременно отразилось неприкрытое отвращение, и один из них — самый младший с виду, с иссиня-чёрными длинными волосами, вытащил из сумки тонкую свирель, и внезапно заиграл. И в этот же миг исчезли все голоса — кроме одного, принадлежащего Агнессе.

Люди, беззвучно раскрывающие рты, испуганно задёргались, кто-то схватился за горло, кто-то начал кашлять. Ритмичный стук прекратился — послышались звуки отодвигаемых стульев, поскольку определить виновников происходящего было совсем несложно, даже если бы один из них и не играл на зачарованной свирели. Во всех бедах вини чужаков — негласный, но неоспоримый и вездесущий закон.

Агнессе стало неловко и даже немного страшно, но она допела куплет в этой неестественной тишине, не желая оставлять незаконченной музыкальную фразу, а затем легко кивнула всем, благодаря за внимание. Что ж, концерт, безусловно, можно было считать законченным — слушать нежный девичий голосок в пабе можно было разок, для мечтательного настроя, но большинство сюда приходило погорланить удалые песни. А этого развлечения, очевидно, сегодня не ожидалось…

На Ши смотрели угрожающе, с опаской, недовольно, ненавидяще. Ши потягивали эль и щёлкали орешки, как ни в чём не бывало. Агнесса бросила взгляд на хозяина за стойкой, и отметила, что тот также крайне напряжённо прислушивается к зарождающемуся недовольству в массах.

Проблема заключалась в том, что все трое Ши были вооружены. Изящные, как и они сами, длинные узкие клинки покоились в набедренных ножнах. И обычно ни у кого не хватало глупости или смелости вообразить, что Ши нацепил оружие в качестве украшения. Немногие также знали, что далеко не все феи имели право носить клинки, но уж если они были при Ши — можно было не сомневаться, что владеет он им виртуозно.

— Слы, остроухие, валите отсель, всю малину поганите! — раздался одинокий недовольный выкрик. Автор его, вероятно, сидел далеко от столика Ши, и не видел мечей. Нестройный хор других злых и раздражённых голосов, судя по всему, также принадлежал не слишком умным или не слишком наблюдательным гостям. Агнесса на миг мученически прикрыла лицо ладонью, и незаметно, пока внимание большинства оказалось поровну разделено между Ши и разжигателями смуты, привязала тот самый кошелёк к своему поясу, вместе с увесистой сумочкой. Конечно, в основном там была мелочь — пенни и гроуты. Изредка попадались даже шиллинги — всё-таки сюда приходил и довольно зажиточный народ, могущий позволить себе ужинать в пабе.

Недовольство в зале шло по нарастающей, пока не достигло критической точки, и один из посетителей — мужчина средних лет и неопределённой наружности, — вскочил на ноги и запустил в сторону столика Ши кружку с остатками пива, подкрепив свой жест замысловатым ругательством.

Кружка, пролетев сильно выше стола, ударилась о стойку и покатилась по полу. Однако именно остатки пива цели достигли, не слишком обильно, но всё же оросив камзол того самого, молодого и черноволосого Ши. В пабе вновь повисла просто-таки гробовая тишина.

«Нет-нет-нет…» — простонала Агнесса мысленно, невольно съёжившись и с ужасом ожидая развития событий. Как себя поведут оскорблённые Ши — оставалось только гадать.

Ждать долго не пришлось — поднялся, правда, старший. У него, единственного, были очень резкие и словно «определившиеся» черты, а в рыжевато-оливковых волосах серебрилась седина.

— Кто виновен в этом? — ровно, очень спокойно и даже мягко спросил он.

Но Агнесса не позволила обмануть себя этой мягкостью — она видела изумрудные глаза Ши, и буквально кожей ощущала его ярость. Диким усилием воли девушка заставляла себя не заныть от ужаса и каким-то чудом ещё удерживалась от того, чтобы