Ярче тысячи солнц - Александр Голодный

— До встречи, Отто.

Не спеша иду по аллее. Стилизованные под старину фонари освещают дорожку, поют цикады, воздух наполнен ароматом зелени, цветов и моря. Где-то играет знакомая музыка. Прислушиваюсь. Невероятно — это «Опасный поцелуй», который я записал для Кати. Точно, вот и ее звонкий голосок… Черт, ну почему, почему?!.

Постояв до конца клипа, тяжело вздыхаю, разворачиваю брошюру. Схема санатория. Вот моя аллея, дальше начнутся коттеджи. Что про карты? Понятно. Одна — ключ на вход с номером помещения, вторая — питание, третья на покупки. Таблица с лимитами средств на картах. Посмотрю позже, вперед — в полулюкс.

М-да, хорошо жить в пошлой роскоши. Половина симпатичного домика с отдельным входом, комната с великолепной кроватью, телевизором, креслами, журнальным столиком, шкафом. Небольшая кухонька с микроволновкой, стиральной машиной и полным холодильником. Душ, сияющий чистотой туалет. В шкафу банный халат, знакомое военное полотенце. Что же, начнем наслаждаться отдыхом…

Совмещенный с просмотром новостных каналов (о разгроме в Сити-258 ни слова), отдых прервался после завтрака, когда я уже подбирался к стоянке скоростных скутеров.

«Внимание, всем отдыхающим военнослужащим немедленно собраться на центральной площади! Внимание, вводится особое положение, всем отдыхающим военнослужащим немедленно собраться на центральной площади!» — мощный рев репродукторов погасил утреннее веселье. Недоумевающие, ставшие серьезными коротко стриженные парни быстро двинулись к месту сбора. Иду и я. В отличие от остальных знаю, чем вызвано неожиданное построение. Наладили связь, поступили тревожные новости. Так и есть.

— …нападение на базу номер… наших Северо-Восточных колоний. Приказом командующего Колониальными Вооруженными Силами на всех базах и объектах вводится повышенная степень боевой готовности. Для нас это означает особое положение. Принято решение о создании рейнджерских групп и осуществлении ими патрулирования за территорией санатория, а также формировании резерва охраны. Вооружение, боеприпасы, обмундирование будут выданы со склада НЗ. Военнослужащие взводов «Дельта», выйти из строя!

Выхожу. Ага, десятка два спецов точно наберется.

— Капрал, командуйте!

— Слушаюсь, сэр! «Дельта», в колонну по три становись! Шагом марш!

Полуподземный склад на задворках санатория производит впечатление. Идеальный порядок, описи имущества, НЗ в отличном состоянии. Проверяю полученную аптечку — ничего просроченного. М-да. Представляю себе бардак, который неизбежно был бы в аналогичной ситуации в моей России. Это если все не продано и не растаскано. Обмундирование, белье, обувь, рюкзаки. Отдельный отсек — вооружение. Винтовка и пистолет в консервационной смазке, картонные вощеные коробки патронов, кобура. Выходим. Рядом уже развернута палатка для обслуживания вооружения. Столы, полосы ткани для чистки, ружейное масло, урны. Еще одна палатка — переодеться. Каждый получает плотный полиэтиленовый пакет для гражданской одежды, вежливый рядовой разборчиво заполняет специальный ярлык, ставит номер места проживания. Неизвестный лейтенант из санаторных назначает тройки и старших, определяет зоны патрулирования, выдает старшим рации и переговорные таблицы. Сорок минут — и наша тройка уже выдвигается в указанный квадрат. Вот это организация!

Присматриваюсь к напарникам. Матерый капрал лет под сорок, здоровенный рядовой немного за тридцать. Они тоже изучают меня:

— Недавно в «Дельте», рядовой?

— Да, сэр капрал, сэр.

— Как поездку в санаторий заслужил?

— Капрал, чтобы не было непонятного… Я не чей-то родственник. Все, что в жетоне, — заслуженно. Всю правду сказать не могу, только намекнуть. Ты про «черные школы» слышал?

— Вот как… Понятно. Я сам кибовцам малышню после операций сдавал. Из первых наборов?

— Это уже закрытая информация, сэр.

— Поездил бы ты с мое к Мертвым землям — узнал бы, что такое закрытая информация, паренек.

— Какие мои годы? Может, и съезжу.

Молча продолжаем путь. Наш квадрат. Притормаживаю готового шагнуть рядового, показываю на крошечную полянку перед ним.

— Мать! Ненавижу их!

На солнышке греются две змеюки, и явно не ужи.

— Тихо, рядовой. Идем осторожно, смотрим под ноги. Молодец, молодой, вовремя заметил.

— Да, сэр.

Боевым порядком, без скидок, от укрытия к укрытию прочесываем местность. Обдумываю очередной план действий. Главный вопрос — запомнила Лаура номер базы при просмотре информации на жетоне или нет? Хочется надеяться на лучшее, но готовиться буду к худшему. Поэтому план — по возвращении назад пробраться к стоянке понравившихся скутеров и слинять. Стволы очень пригодятся. Капрал подает жест остановки, прислушивается к наушнику гарнитуры, тихо отвечает в микрофон. На лице нехорошая усмешка:

— За мной, бойцы. Мой приятель поймал пару непонятных пташек как раз на границе наших секторов, а я всегда развязывал молчунам языки.

Оп-па! Неужели Реджистанс?! Так ведь не было данных, да и от санатория недалеко? Если партизаны — надо выручать. Отстав, пригибаюсь, тихо передергиваю затвор пистолета. С ним привычнее и удобнее в ближнем бою.

Пять минут быстрой ходьбы, малозаметная тропка, каменистый откос и… Черт! И прижавшиеся к нему две испуганные девушки в шортах и футболках. Та, что справа, совсем малышка, ровесница Кэт, и, по-моему, похожа на нее. Троица солдат, ухмыляясь, отрезала им все пути.

— Сэр военный, мы были у своего отца, он тут работает… Отпустите нас, пожалуйста, сэр.

— Что-то мне не кажутся твои слова убедительными, козочка. Нормальные люди ходят по дороге, а не прыгают по горам. Где живешь?

— Там, сэр. По тропинке удобнее, намного ближе. Мы всегда так ходим, сэр.

— Что, Гарри, опять у тебя трудности с допросом?

— А, Джон… Да, ты у нас специалист, поговори.

— Что тут говорить… Вещи были?

— Нет, вообще ничего.

— Смотри — руки и ноги у них исцарапаны, значит, шлялись вообще без дорог. У этой майка испачкана на груди — лежала, что-то высматривала. И еще…

Капрал сильной лапищей схватил за подбородок девушки, глянул в лицо, повернул.

— Косметики нет вообще и пахнет репеллентом вместо духов. Так нормальные девушки из дома выходят?

— Отлично, Джон. Что скажешь, козочка?

— Мы шли от отца домой, сэр.

Так, а младшенькая испугана не на шутку. Более того — я углядел у нее на шейке легкую продольную ссадинку, как от ремешка зацепившегося бинокля.

— Что же, думаю, сейчас ты запоешь. Запоете обе, птички. Парни, совместим приятное с полезным, давно я не трахал пособниц Реджистанса.

Девушка пытается бежать, но сильный удар валит ее на траву. Что делать?