Блондин - личность темная - Светлана Алешина

Кажется, от этой женщины более ничего добиться не удастся. Да и не убивала она, наверное, никого. Стервозная натура — это безусловно, но, в сущности, ничего особенного. Так что убийцу надо искать где-то в другом месте.

Я распрощалась с достаточно неприятной дамой и почувствовала, как она с облегчением захлопнула за мной дверь. Я зашла в ближайшее летнее кафе, чтобы немного перекусить и выпить кофе, а заодно поразмышлять, что делать дальше. До офиса слишком далеко, и мне не хотелось тратить времени даром. Честно говоря, больше всего я горела желанием наконец разобраться с этим несчастным убийством и отправиться на пляж.

Глухов, напарник Волощенко… У него алиби. Черт, что-то такое с этим Глуховым тревожит… Ой, точно, он говорил, что Волощенко не особенно любили окружающие. Неужели я упустила этот момент? Надо уточнить, и сделать это никогда не поздно.

Перекусив, я направилась к Глухову.

Он оказался дома. Принял меня не сказать чтобы с распростертыми объятиями, но в целом достаточно вежливо.

— Роман Сергеевич, как относились к Волощенко другие сотрудники? У него были недоброжелатели? — с места в карьер спросила я. Глухов не удивился. Он еле заметно улыбнулся и ответил:

— В принципе его вообще не слишком любили. Себе на уме мужик, хотя довольно компанейский.

— А кто конкретно испытывал к нему особо негативные эмоции? — поинтересовалась я. — Может быть, вы знаете?

Глухов задумался. Он лениво скользил взглядом по предметам меблировки, отстукивая кончиками пальцев ритм на своем колене, и, вероятно, перебирал всех возможных подозреваемых.

Я не торопила его, рассматривая симпатичные репродукции на стенах.

Наконец Глухов собрался с мыслями и ответил неуверенно:

— Знаете, его очень не любил муж секретарши Жанночки. Сама Жанна зато очень любила Никиту, — фыркнул он. — Не знаю уж, что было в этом Волощенко — но он действовал на большинство женщин как наркотик. Вот и Жанна — от нее никто не ожидал такой влюбленности. Она вообще девица сдержанная, а над Волощенко тряслась, как курица над яйцом. Григорий, ее муж, все это узнал — на какой-то вечеринке увидел, и с тех пор у них с Волощенко велась холодная война.

— А этот Григорий тоже у вас работает?

— Да, только он на производстве. Подбирает ингредиенты и проверяет продукцию на аллергическую реакцию в соответствии всевозможным ГОСТам. Но вы не думайте, я сомневаюсь, что он мог убить, — пошел на попятную Роман Сергеевич. — Вообще-то Гришка — человек уравновешенный. Иногда только не сдерживается, и тогда — буря…

— А где я могу найти этого Григория?

— В производственном отделе спросите Григория Донченко. Он должен быть на рабочем месте, — посоветовал Глухов.

На всякий случай, вспомнив разговор с Ольгой Шалой, я поинтересовалась:

— А Донченко не хромает?

— Вообще-то нет, — удивился Роман Сергеевич. — А почему вас это интересует?

— Так, предположение, — уклонилась я от ответа и, попрощавшись с Глуховым, отправилась в филиал фирмы.

Производственный цех «Золотой луны» находился в удаленном от центра районе, и, чтобы добраться туда, мне потребовались две пересадки. Вполне естественно, что паломничество на общественном транспорте особого удовольствия мне не доставило и негативно сказалось на настроении. Я сама себе напоминала упрямца, который ломится в каменную стену и расшибает лоб, а стена стоит себе и даже трещины не дает. Успех дела был под вопросом. Действительно, свидетелей нет, отпечатков на ноже тоже нет, никто ничего не видел и не слышал.

Тем не менее чувство долга у меня гипертрофировано, за что периодически и страдаю, и потому предпочитаю доводить дело до конца.

На проходной завода я попросила пригласить Донченко, и вахтер позвонила. Минут через пятнадцать я увидела высокого худощавого мужчину с черными глазами в белом халате, оттенявшем его шоколадный загар. Мужчина чуть прихрамывал на левую ногу.

Меня это насторожило — Ольга, если не лжет, видела хромавшего мужчину. Который мог оказаться убийцей.

— Это вы меня спрашивали? — поинтересовался он, подходя ко мне. Это было лишено логики. В проходной, кроме меня, сидели только вахтеры в стеклянной будке.

— Да, если вы Григорий Донченко, — улыбнулась я.

— Могу я поинтересоваться, кто вы? — удивленно вскинул бровь Донченко. — Вы-то меня знаете, а я…

— Александра Данич, — слегка улыбнулась я, размышляя, как этот человек поведет себя дальше.

— Александра Данич, не спорю, это интересно. А вы, простите, звезда телеэкрана, и я должен вас знать? — ехидно спросил Донченко. Да, этому человеку палец в рот не клади, просто хам какой-то!

— Нет, я частный детектив, — сдержанно-вежливо ответила я, — и хотела бы с вами поговорить.

— Вы-ы? Частный детектив? — искренне удивился Григорий, разглядывая меня как диковинное насекомое. — И где ваши трубка и лупа?

Я снова пропустила мимо ушей его хамскую «иронию»:

— Итак, мы можем с вами поговорить?

— Вас наняла моя жена, дабы узнать, нет ли у меня кого-то на стороне?

Мне начало это надоедать и даже захотелось, чтобы он оказался убийцей — строит из себя невесть что…

— Нет, — покачала я головой, с трудом держа себя в руках. Для Григория мое состояние явно не осталось тайной, и он насмешливо продолжал рассматривать меня своими черными глазами. Я ощутила, как кровь приливает к щекам, и разозлилась еще больше. — Я расследую убийство Никиты Викторовича Волощенко.

— Ах вот оно что! — на лице мужчины не появилось и тени испуга. — И что вам нужно от меня? Вы пришли меня арестовывать?

— Где вы были в ночь с понедельника на вторник? — поинтересовалась я, оставив его вопрос без внимания.

— В обществе друзей, — серьезно сказал мужчина. — Мы отмечали помолвку моего приятеля. Адрес нужен?

— Естественно, — усмехнулась я и записала координаты и имя друга, в чьем обществе, возможно, находился Донченко. Потом спросила: — Какие у вас были отношения с Никитой Волощенко?

— А какие бы отношения были у вас с человеком, который клеит вашу жену? — вопросом на вопрос ответил Григорий. Черт побери, этот его стиль общения не на шутку раздражал. Так и хотелось сбагрить мужичка в милицию, пусть разберутся.

— Вы не ответили на вопрос, — несколько более резко, чем хотела, огрызнулась я.

Донченко усмехнулся, глядя на меня сквозь легкий прищур, и ответил:

— Если я скажу, что терпеть его не мог, вы решите, что именно я и убил Никиту. Мы были в обычных отношениях. Не слишком часто общались, только по крайней необходимости… А теперь извините, мне нужно идти работать.

— Хорошо, спасибо. Если вы мне понадобитесь, я знаю, где вас найти.